Советско-германское танковое противостояние
Тема советско-германского танкового противостояния и сейчас, спустя 65 лет после начала Великой Отечественной войны, является едва ли не самой обсуждаемой всеми, кто интересуется военной историей. Слишком сокрушительным был разгром, который понесли советские танковые войска летом 1941 г., чтобы не задумываться над его причинами. Само собой разумеется, что разгром танковых войск нельзя отделять от поражения всей Красной Армии, но ниже речь пойдет только о танковых войсках.
Поскольку анализ политических причин, связанных в первую очередь с общественно-политической системой, имевшейся тогда в СССР, не входит в задачу этой статьи, то рассматриваться будут в основном причины военного характера. Для начала надо определиться с самим понятием «танковые войска». Что это такое? Оставляя в стороне официальные формулировки, можно сказать, что это разнообразная материальная часть и многочисленный личный состав, объединенные жесткой организационной структурой. Пытаясь ответить на вопрос о причинах поражения, следует, по-видимому, проанализировать эти три аспекта. Ну а начать, наверное, имеет смысл с вопроса, вызывающего наиболее жаркие споры, — о количестве и качестве.
Справедливости ради надо сказать, что этот вопрос активно дискутируется лишь последние 15 лет, когда тезис о германском военно-техническом превосходстве был взят под сомнение. Раньше сомневаться было не принято. Раньше, когда речь заходила о «временных неудачах Красной Армии в начальный период войны», подчеркивалось, что немецко-фашистские войска «использовали временные преимущества: милитаризацию экономики и всей жизни Германии; длительную подготовку к захватнической войне и опыт военных действий на Западе; превосходство в вооружении и численности войск, заблаговременно сосредоточенных в пограничных зонах. В их распоряжении оказались экономические и военные ресурсы почти всей Западной Европы». Вот так — «превосходство в вооружении и численности»! Это утверждение, а скорее даже историческая установка, заимствовано из тезисов ЦК КПСС «50 лет Великой Октябрьской социалистической революции». В русле этой установки вполне логичным кажется и высказывание о том, что «Красная Армия по ряду важных видов вооружения и боевой техники в то время отставала от гитлеровского Вермахта. Обусловливалось это тем, что фашистская Германия уже давно организовала массовое военное производство, опираясь на ресурсы как свои собственные, так и государств-сателлитов, а также оккупированных ею стран Европы». Тезис о Европе, работающей на экономику Германии, с конвейеров которой потоком сходит военная техника, почерпнут из книги члена-корреспондента АН СССР А.М.Самсонова «Крах фашистской агрессии» (издательство «Наука», 1975 г.).
Приведенные цитаты не были единичным явлением. Идея о глобальном превосходстве Германии над СССР в 1941 г. поддерживалась советской пропагандой в течение всех послевоенных лет, вплоть до 1991 г. Именно этим объяснялись причины поражения Красной Армии. Зачем это было нужно и когда началось? На последний вопрос ответить очень просто. Выступая 6 ноября 1941 г. на торжественном заседании по случаю 24-й годовщины Октябрьской революции, И.В.Сталин сказал: «Другая причина временных неудач нашей армии состоит в недостатке у нас танков и отчасти авиации. В современной войне очень трудно бороться пехоте без танков и без достаточного авиационного прикрытия с воздуха. Наша авиация по качеству превосходит немецкую авиацию, а наши славные летчики покрыли себя славой бесстрашных бойцов. Но самолетов у нас пока еще меньше, чем у немцев. Наши танки по качеству превосходят немецкие танки, а наши славные танкисты и артиллеристы не раз обращали в бегство хваленые немецкие войска с их многочисленными танками. Но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии. Нельзя сказать, что наша танковая промышленность работает плохо и подает нашему фронту мало танков. Нет, она работает очень хорошо и вырабатывает немало превосходных танков. Но немцы вырабатывают гораздо больше танков, ибо они имеют теперь в своем распоряжении не только свою танковую промышленность, но и промышленность Чехословакии, Бельгии, Голландии, Франции. Без этого обстоятельства Красная Армия давно разбила бы немецкую армию, которая не идет в бой без танков и не выдерживает удара наших частей, если у нее нет превосходства в танках».
С этих-то слов «вождя народов», стремившегося снять с себя ответственность за чудовищный разгром, и началось то нагромождение лжи и фальсификаций, с которыми приходится сталкиваться и по сей день. Интересно, сам-то Сталин хоть немного верил в то, что говорил? Отчасти, видимо, да, поскольку вряд ли располагал точными данными о состоянии Панцераффе и о германском танковом производстве. Но нам-то эти данные сейчас доступны, и есть возможность обстоятельно во всем разобраться. При этом, однако, следует подчеркнуть, что приводимые ниже цифры нельзя считать абсолютно точными. Дело в том, что в различных источниках, как отечественных, так и зарубежных, на одну и ту же дату имеются разные данные о численности боевых машин в Красной Армии и Вермахте. Приводимые ниже цифры получены в результате изучения многочисленных источников и, по мнению автора, являются наиболее близкими к действительности.
Итак, по состоянию на 1 июня 1941 г. Вермахт располагал 6292 танками и САУ (5675 и 617 единиц соответственно), включая штурмовые орудия, командирские и огнеметные танки. Однако из этого количества технически исправными, т.е. боеготовыми, являлись 5821 танк и САУ (5204 и 617 соответственно). В течение июня ожидалось поступление от промышленности еще 315 боевых машин.
Что касается Красной Армии, то на ту же дату — 1 июня 1941 г. — в ней насчитывалось 25 664 танка и САУ, включая танкетки, малые плавающие, огнеметные и телеуправляемые танки. Соотношение просто чудовищное — 1:4! Но это в целом, а как в РККА обстояло дело с боеготовностью? Скажем прямо — неважно. Точных данных о количестве технически исправных машин нет, поскольку сведения на этот Счет в Красной Армии составлялись в соответствии с приказом НКО СССР №15 от 10 января 1940 г. Согласно этому приказу с 1 апреля вводилось в действие « Наставление по учету и отчетности в Красной Армии», в соответствии с которым предусматривалось деление всего военного имущества (в том числе и танков) в зависимости от его технического состояния на пять категорий:
1 -я категория — новое, не бывшее в эксплуатации, отвечающее требованиям технических условий и вполне годное к использованию по прямому назначению;
2-я категория — имущество, находившееся в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению, а также имущество, требующее текущего ремонта;
3-я категория — имущество, требующее ремонта в мастерских округа (средний ремонт);
4-я категория — имущество, требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах промышленности (капитальный ремонт);
5-я категория — негодное имущество.
Из вышеприведенного числа танков в Красной Армии к 1 - й категории относилось 2611 машин, ко 2-й— 17 214, к 3-й — 2741 и к 4-й — 3098. К 5-й не относилось ничего, так как это были уже списанные или подлежащие списанию машины. Совершенно очевидно, что под понятие «боеготовые» подпадают только танки 1-й и 2-й категорий. Однако если с первыми все ясно, то со вторыми нет — ведь в эту категорию включались и машины, требовавшие текущего ремонта. Диапазон последнего был достаточно широк — от замены аккумуляторов до замены траков гусениц и опорных катков. Если принять во внимание, что в Красной Армии имелась большая проблема с запасными частями, то станет ясно, что некоторая часть танков 2-й категории — примерно до 30% — также была небоеспособна. Таким образом, можно считать, что к числу боеготовых относилось 12 050 танков 2-й категории, а всего по первым двум категориям — 14 611 танков. С 1 по 21 июня 1941 г. с заводов поступило 206 танков, а по состоянию на 21 июня оставались неотгруженными еще 99 машин.
В итоге по боеготовым танками выходим на соотношение 1:2,4 (6136 против 14 916 единиц).
Однако совершенно ясно, что далеко не все танки обеих сторон участвовали в боевых действиях. Так, Вермахт по состоянию на 22 июня 1941 г. развернул на западной границе СССР около 3850 танков (включая огнеметные и командирские) и САУ (включая штурмовые орудия, истребители танков и тяжелые пехотные орудия). Абсолютно точную цифру, к сожалению, невозможно найти даже в немецких источниках. Кроме того, к участию в операции «Барбаросса» привлекались 86 финских, 60 румынских и 116 венгерских танков. Итальянские танки (61 машина) прибыли позже и в подсчете не учитываются. Таким образом, противник имел не менее 4112 танков и САУ. Чем же располагала Красная Армия?
К 22 июня 1941 г. в войсках так называемых приграничных военных округов — Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского — насчитывалось 14 075 танков и САУ (включая танкетки, малые плавающие и телеуправляемые танки). Из этого количества к 1-й категории относилось 2356 танков, ко 2-й — 8854. Считая процент небоеспособных танков 2-й категории равным 30%, получаем 6197 танков. В итоге можно утверждать, что в приграничных военных округах имелось 8553 боеготовых советских танка. Налицо превосходство Красной Армии в танках над Вермахтом в два раза!
Но, быть может, противнику удалось добиться большего превосходства в полосах групп армий или танковых групп? Рассмотрим и этот вопрос. Начнем с северо-западного направления, где друг другу противостояли группа армий «Север» и 3-я танковая группа из группы армий «Центр» с немецкой стороны и Прибалтийский Особый военный округ с советской. Соотношение сил в танках к вечеру 21 июня 1941 г. здесь было следующим: у немцев — 1731 танк и САУ, у русских — 1052 боеготовых танка. Что касается более узких участков фронта, то тут положение было еще интереснее.
Против войск Прибалтийского Особого военного округа наступали 4-я танковая группа группы армий «Север» и 3-я танковая группа группы армий «Центр». Формально им противостояли 3-й и 12-й механизированные корпуса Красной Армии. Наделе же все было не совсем так. Из-за большой разбросанности районов сосредоточения советских танковых соединений в полосе наступления 3-й танковой группы (1048 танков) оказалась лишь 5-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса, насчитывавшая в своем составе 268 танков (50 Т-34, 30 сильно изношенных Т-28, 170 БТ-7 и 18 Т-26). Впрочем, совершенно ясно, что немецкие дивизии не набросились кучей на 5-ю танковую дивизию. Так и не покинув своего района сосредоточения под г. Алитус в Литве, она приняла бой с 7-й немецкой танковой дивизией (271 танк и САУ — 53 Pz.II, 30 Pz.IV, 167 Pz.38(t), ^командирских и 6 самоходных пехотных орудий SIG33 на шасси Pz.I) и была разбита. Такая же участь постигла и другую дивизию 3-го мехкорпуса — 2-ю танковую, в одиночку оказавшуюся в полосе наступления 4-й немецкой танковой группы. 2-й танковой дивизии (252 танка — 32КВ-1, 19КВ-2,27Т-28, 116 БТ-7, 19 Т-26 и 12 ХТ-26) пришлось вступить в бой практически со всем 41-м немецким танковым корпусом: сначала с 6-й танковой дивизией (245 танков — 47 Pz.II, 30 Pz.IV, 155 Pz.85(t), 15 командирских), затем к ней присоединились 1-я танковая (151 танк — 43 Pz.II, 71 Pz.HI, 20 Pz.IV, 11 командирских и 6 пехотных САУ), 36-я моторизованная и 269-я пехотная дивизии. Вот уж действительно навалились кучей! Брошенная командованием на произвол судьбы, 2-я танковая дивизия была окружена и разгромлена. Ну а что же 12-й механизированный корпус? Почему он не пришел на помощь соседям? Ведь формально в его полосе вообще не было немецких танков! Вечером 22 июня корпус получил приказ штаба 8-й армии о нанесении контрудара в направлении на Таураге, то есть во фланг 4-й танковой группы немцев. Но согласно этому распоряжению корпус должен был действовать на фронте шириной 90 км и глубиной 60 км! В такой ситуации не могло быть и речи о нанесении сосредоточенного контрудара всеми силами корпуса (806 танков, из них около 600 боеготовых). В итоге корпус вводился в бой разрозненно, порой получая противоречивые приказы, и до танков 4-й танковой группы так и не добрался. Все его атаки были отражены пехотными соединениями 18-й немецкой полевой армии. В результате корпус понес огромные потери в людях и материальной части (к 7 июля в нем осталось 82 исправных танка), даже не сумев задержать наступление противника на этом участке фронта.
Ну а какова была обстановка в полосе группы армий «Центр»? Фактическое соотношение сил в танках, без учета 3-й танковой группы, начавшей боевые действия в полосе войск Прибалтийского Особого военного округа, было следующим: 1331 немецкий танк против примерно 1800 боеготовых советских (общее количество танков в войсках Западного Особого военного округа равнялось 3345). Однако 1157 танков и САУ противника были сосредоточенны во 2-й танковой группе, наносившей удар на южном фланге группы армий «Центр», на Брестском направлении. Танки Западного Особого военного округа были «размазаны» по шести механизированным корпусам, только один из которых — 14-й — находился в полосе наступления 2-й танковой группы. 14-й мехкорпус располагал по списку 534 танками, из них 504 Т-26. В технически исправном состоянии находилось не более 370—380 танков корпуса. Его соединения, рассредоточенные отдельными частями на фронте до 70 км, уже к вечеру 23 июня были рассечены войсками 2-й танковой группы и разгромлены. К 25 июня в частях корпуса осталось не более 25 исправных танков. Что касается остальных мехкорпусов, то в результате охвата силами 3-й танковой группы с севера и 2-й танковой группы с юга (29 июня войска этих групп соединились в Минске) все они (за исключением 20-го) оказались в так называемом Белостокском мешке вместе с 30 дивизиями 3,10 и 4-й армий нашего Западного фронта.
Соотношение сил в полосе группы армий «Юг» существенно отличалось от остальных групп армий. Это направление не считалось главным и комплек