Чураков Д. О.
Поводом для начала кризиса стало подписание 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске мирного договора. 14 марта 1918 г. с опозданием почти на три часа в зале бывшего Дворянского Собрания начал работу IV съезд Советов. Причиной задержки стала острая борьба в кулуарах, где во многом и был решен результат предстоящего голосования(1). После того, как Брестский мир был всё же ратифицирован, левоэсеровская фракция заявила о выходе их партии из Совнаркома. Решение это далось левым эсерам далеко не просто. Не менее трети фракции высказалось за заключение мира и против выхода из СНК. На II съезде ПЛСР 17-25 апреля такие их лидеры, как М. Спиридонова, Колегаев, Натансон, Трутовский и другие так же выступили с примирительных позиций. Тем не менее, уже 15 марта 1917 г. министры от ПЛСРИ покинули свои посты. Правительственный кризис разразился.
В отличие от двух прежних, третий кризис Советского правительства оказался затяжным. Приобретая вялотекущий характер, он то обострялся, то подавал надежды на скорое его преодоление. Многое в его развитии и развязке и сегодня вызывает немало вопросов, но дать на них исчерпывающие ответы по-прежнему проблематично. Прежде всего, вызывает недоумение, почему левые эсеры пошли на обострение правительственного кризиса и перевели его решение в плоскость вооружённого мятежа? (2) Правда, левыми эсерами считали себя тогда командующий Восточным фронтом Муравьёв, командующий воинскими частями на Северном Кавказе Сорокин, будущий красный маршал Егоров и многие другие видные командиры Красной Армии. Однако в Москве их силы были более чем скромные. Кроме того, и в рамках советской легальности они могли рассчитывать на скорый успех: ПЛСРИ стабильно увеличивала своё представительство на съездах Советов: на III Всероссийском съезде Советов их фракция составляла 16%, на IV съезде - 20%, а на V съезде - уже свыше 30% делегатов. Причём левые эсеры могли рассчитывать на ещё большее количество мандатов в будущем, поскольку своё подавляющее большинство большевики получили не без нарушений избирательных процедур (3). Однако 24 июня ЦК ПЛСРИ всё же принимает решение о вооружённой борьбе за власть с Совнаркомом(4). Цель - спровоцировать срыв мира с Германией. Почему же для какой-то части левых эсеров так важна была война, за скорейший выход из которой они недавно так горячо агитировали?
Усложняется ситуация и в самой большевистской партии. Сюжет, о котором здесь идёт речь, практически не исследован. Лишь в работе о Брестском мире Ю. Фельштинского имеется несколько кратких размышлений о событиях, приоткрывающих покров секретности над одной из самых сложных страниц истории РКП(б) и всей русской революции. В это время, непосредственно примыкающее ко времени заключения мира, позиции Ленина в руководстве вдруг начинают резко ослабевать. И одновременно вдруг начинают укрепляться позиции до этой совершенно незаметной фигуры - Я.М. Свердлова. На съездах и конференциях того времени Свердлов всё чаще и чаще оставляет Ленина в тени. В частности, он председательствовал на VII партсъезде и выступал там с отчётом ЦК, что в будущем, по должности, станут делать генсеки. В протоколе заседания ЦК 18 мая 1918 г. Свердлов в списке присутствующих стоит первым. Заседание ЦК 19 мая становится, по мнению Ю. Фельштинского, "полным триумфом Свердлова". На нём все партийные дела поручаются именно ему, тогда как Ленин выступает лишь с одним, да и то второстепенным вопросом(5).
Еще более показательный случай происходит на заседании ЦК 26 июня 1918 года. На нём обсуждался вопрос о подготовке проекта Конституции РСФСР к V съезду Советов. ЦК поначалу признало работу комиссии (т.е. по сути Свердлова), неудовлетворительной. Ленин с группой сторонников предложил "предложил снять этот вопрос с порядка дня съезда Советов". Однако Свердлов, вопреки реальному положению дел с проектом Конституции, "настоял на том, что бы вопрос остался". Как пишет Ю. Фельштинский, Свердлов пошёл против Ленина и других членов ЦК и победил. По словам историка, в эти недели Свердлов был как бы комиссаром, приставленным к Ленину. По сути, в это время Свердлов всё больше сосредоточивал в своих руках не только законодательную, но и исполнительную, и партийную власть. Во всяком случае, Ленин, сторонник некоторой либерализации строя и мирной передышки постепенно утрачивал свои позиции.
Среди причин возможно действительно существовавшего соперничества двух большевистских вождей могли быть и трения между возглавляемыми ими ведомствами: СНК И ВЦИК. Во всяком случае, подконтрольные Свердлову члены парламента при обсуждении проекта Конституции весной 1918 г. высказывались за полную ликвидацию СНК, или, по крайней мере, требовали расширить права ВЦИК(6). Отголоски такой позиции прозвучали и на V съезде Советов в речи самого Свердлова. Он заявил, что СНК является органом ЦИК и что якобы можно наблюдать тенденцию к превращению Комиссариатов в отделы ВЦИК (7). На самом же деле ситуация была сложнее. В Конституции, действительно, ВЦИК получал приоритетные по сравнению с СНК прерогативы (8). Но на практике мобильный СНК всё чаще подменял малоподвижный и не всегда эффективный ВЦИК (9), причём даже в законодательной сфере (10). Зачем Свердлову потребовалось так серьёзно искажать действительность перед лицом делегатов из провинции?
Эти подвижки внутри верхушки большевиков не могли не быть напрямую связаны с кризисом Советского правительства. Во всяком случае, когда 18 марта через день после окончания IV Съезда Советов, Совнарком рассматривает вопрос "об общеминистерском кризисе", с основным докладом по этому вопросу выступал не Ленин, а не имеющий никакого отношения к Совнаркому Свердлов. Он, а не Ленин на этот раз диктовал позицию большевиков по вопросу организации власти. К примеру, похоже, именно по его инициативе СНК принял решение начать переговоры с вышедшими из него членами Московского областного комитета РКП(б). Он же начал переговоры с Середой и другими большевиками, намечавшимися на посты наркомов вместо ушедших левых эсеров.
С третьим кризисом Советского правительства и с борьбой вокруг Брестского мира непосредственно связаны и другие важные изменения в жизни советской республики. В частности, историком С.Л. Леоновым точно уловлен один не маловажный момент. Он обратил внимание на то, что именно конфликт с левыми большевиками заставил В.И. Ленина инициировать разработку первой Советской Конституции. Импульс работе над Основным законом победившей революции был дан на заседании ЦК от 30 марта 1918. На нём обсуждалась острая проблема взаимоотношений центра и Совнаркома Московской Области, ведавшего 14 губерниями коренной России. К этому времени сепаратизм Московского правительства столь усилился, что ликвидировать его стало возможным лишь затвердив ключевые положения взаимоотношений центра с регионами законодательно (11). Но и позже, в ходе работы комиссии по выработке Конституции представитель москвичей всячески пытался ослабить общероссийский центр.
Более того, можно даже предположить, что не только принятие Конституции, но и переезд правительства из Петрограда в Москву так же напрямую связан с третьим кризисом Советского правительства. Во всяком случае, связь с событиями вокруг Бреста и противостоянием внутри большевистской партии в этом важном событии отечественной истории очевидна. Поскольку на эту сторону тех событий прежде практически никто внимания не обращал, остановимся на ней несколько подробней.
Прежде всего, обращает на себя внимание уже тот факт, что решение о переезде советского правительства в Москву было одобрено Совнаркомом 26 февраля 1918 г., т.е., с одной стороны, сразу после удачного немецкого наступления, а с другой стороны в период, когда большинство партийного руководства вынуждено было выступить с поддержкой линии Ленина. Уже вскоре, 11 марта 1918 г., поезд с членами Советского правительства прибывает в Москву. На следующий день Ленин осматривает Кремль и помещения, в которых предстояло разместить Советское правительство. По его распоряжению, над Кремлём поднимается Красное знамя советской России. Москва становится столицей русского государства. В этот же день, не смотря на трудный переезд и заботы по устройству правительства на новом месте, Ленин сразу же начинает выступать на митингах с разъяснением своей позиции по Брестскому миру. О размахе предпринятых Лениным усилий свидетельствует, например, масштаб организуемых с его участием пропагандистских мероприятий. Только на одном из первых митингов, состоявшемся в манеже бывшего Александровского училища, присутствовало не менее 10 тысяч человек (12).
Чем был вызван столь напряженный ритм и сам столь срочный переезд, если угрозы немецкого наступления уже не существовало? Можно предполагать, что к этому побуждала ситуация с внутрипартийной оппозицией москвичей. Даже МК РСДРП(б), на протяжении всего 1917 г. выдерживавший умеренный тон по большинству принципиальных вопросов выносил резолюции, которые вряд ли могли внушать Председателя СНК спокойствие. В одной из них, принятых ещё 11 января 1918 г., осуждалось подписание мира и говорилось, что "принятие условий, диктуемых немецкими империалистами, является актом, идущим в разрез со всей нашей политикой революционного социализма, повело бы объективно к отказу от последовательной линии интернационального социализма как во внешней, так и во внутренней политике и могло бы привести к одному из худших видов оппортунизма". Далее в резолюции МК говорилось: "Исходя из всего сказанного, МК предлагает Совету народных комиссаров признать предложения немецкой делегации неприемлемыми и прервать мирные переговоры" (13).
Позиция городского комитета партии нашла поддержку на проходившей 13 января 1918 г. Московская общегородская конференция РСДРП (б). Через некоторое время, а именно 20 февраля МК принимает ещё одну резолюцию. В ней отмечалась верность прежних решений. Более того, один из пунктов резолюции прямо указывал, что "Московский комитет считает решение Совета народных комиссаров вредным для мировой революции...". И дальше москвичами выдвигался ультиматум, в котором они настаивали на "пересмотре Советом народных комиссаров принятого решения и на отказе от него" (14).
Левые коммунисты понимали необходимость активизировать свои действия. Они помнили, что некоторое время назад, после срыва Московскими рабочими Московского Государственного совещания, сам Ленин полагал возможным начать социалистическую революцию в Москве, если в Петрограде по каким-либо причинам произойдёт заминка. Молодые московские большевики считали такой "заминкой" самого Ленина и готовились произвести интернационалистскую революция в Москве, чтобы уже потом втянуть в авантюру революционной войны всю Россию.
Исходя из этого понимания ситуации, они приступают к решительному наступлению. Как сообщала газета Московской партийной организации большевиков "Социал-демократ", 24 февраля 1918 г. состоялось собрание Московского комитета партии с представителями от районов. На нём мир на условиях, предложенных немцами, признавался "абсолютно неприемлемым" (15).
Примерно в то же время проходят собрания и на заводах города. Так, на общем собрании рабочих Московского завода "Проводник" единогласно была принята следующая резолюция: "Принимая во внимания все гибельные последствия, которые может иметь для дела русской и международной революции капитуляция России перед германским Империализмом и принятие германских условий мира, мы члены партии большевиков на вышеуказанном заводе, признавая всю опасность и грозность настоящего момента, решили откликнуться на призыв Московского совета защитить революцию и просим всех товарищей, особенно бывших на учёте, пойти всем без исключения в ряды Красной армии и не дать восторжествовать над русской революцией буржуазии. Всем встать на защиту всемирной молодой революции. Предлагаем Совету народных комиссаров позорного мира не заключать и вести революционную войну против всеобщего империализма. Мы ждём выступления наших германских товарищей, а пока мы встаём на защиту всемирной революции" (16).
С Московским городским комитетом солидаризовался и Московский окружной комитет. В его резолюции от 28 февраля 1918 г. недвусмысленно звучало требование поставить у руководства партии ЦК "с линией политически более решительной и твёрдой и более способный руководить ею, чем настоящий его состав". По существу, речь идёт уже не о смене курса, а о смене всего руководства в Петрограде (17).
Однако наибольшую опасность для руководства партии представляла деятельность левых москвичей на областном уровне. В руководство Московским Облбюро, после ухода оттуда Бухарина, продолжали входить Оппоков (Ломов), Манцев, Стуков, Осинский (Оболенский), Яковлева и другие левые коммунисты. Уже 28 декабря 1917 г. Пленум Московского областного бюро большевиков принял резолюцию, в которой категорически потребовал прекращения мирных переговоров с империалистической Германией. Кроме этого Облбюро вынесло решение выразить недоверие ЦК партии. В решении москвичей звучал категорический отказ от выполнения его распоряжений. Одновременно утверждалось, что в интересах мировой революции можно пойти на утрату Советами власти в России. Узнав о заявлении Московского областного бюро, В.И. Ленин назвал его "странным и чудовищным" (18).
Но и на этом курс на новую социалистическую революцию со стороны левых москвичей не исчерпывался. Борьба за обладание всей полнотой власти ещё не сулит гибелью всему государству, если ведётся она в определённых рамках. Совсем другое дело, когда в угоду своим, местническим интересам разрушается целостность государства. Ленина, Сталина и других его соратников часто упрекают в том, что заключив Брестский мир, они нанесли непоправимый вред целостности России, что с этого времени Россия утрачивает свой статус "великой державы".
Вопрос о статусе "великой державы" из уст поборников участия России в войне, полностью противоречивших её н