Идея государства Платона. Идею государства Платона обсуждают более двух тысяч лет. Платон дал критику всем существовавшим видам государственного устройства. Бесспорное достижение его метода касается критики всех видов эмпирического анализа и разработки в противоположность им философской концепции – диалектического субстанциализма. Метод этот более чем актуален, но на сегодняшний день противостоят ему либеральные методологические концепции философии, в основу которых положен эмпиризм, плюрализм и игнорирование самых важных достижений истории классической философии.
Как установил Платон, диалектическая логика касается только субстанциальности, самодвижущейся сущности [6]. Последняя, как целое, представлена частями, но это такие части (противоположные силы), каждая из которых охватывает собой полностью всю субстанцию (в развёрнутом виде см. у Гегеля [2. – С. 73 – 77 и др.]). С позиций субстанциальности Платон рассматривал и государство. Он пытался выявить в этом эмпирическом образовании то, что сокрыто от глаз, - обнаружить его субстанцию и дать наиболее объективное толкование сущности государственного устройства. Идея была созвучна с мифами о правлении богов, когда каждый бог управлял отдельной областью общественной жизни, создавая в ней гармонию, благоприятные условия для всех членов сообщества в этой области. Каждая отдельная профессиональная область общественной жизни государства была освящена божественным законом. Именно этим областям государственного жизнеустройства уделено главное внимание в работе Платона, без них с их законами государство неполноценно и фактически являет собой не одно, а "два государства враждебные друг другу: одно государство бедных, другое богатых" [Платон. Государство. - Кн. IV. 422e – 423a]. Эти два государства – источник противоречий и смут, причина постоянно сменяющихся и повторяющихся форм его правления от автократии до демократии. Все формы отвратительны по своим последствиям, но, пожалуй, самой худшей является демократия, которая порождает тиранию.
Заметим, что каждое правление имеет и свои преимущества, и свои недостатки, причём те, что присущи людям, но тем не менее носителем их оказывается такое высшее образование (уровень материи) как государство. Любая из форм может вести как к процветанию, так и к упадку государства: монарх может переживать за государство, как за свою собственность, способствуя его процветанию, а демократически избранный президент – сочетать в себе все худшие качества временщика. По сути за всю историю государств существовало только два вида власти - автократия и олигократия (олигархия то же самое, но ей придаётся более узкое толкование) и различные способы их реализации: автократия выборная и невыборная, ограниченная и неограниченная и олигократия тоже выборная и невыборная и ограниченная или неограниченная. Всё остальное – либо комбинации указанных видов власти, либо детали, индивидуальные особенности власти. Что касается демократии (власти всех или большинства), то факт её существования оказался под большим вопросом. Эта форма правления явно не соответствует её обозначению и без труда сводится к одной из двух предыдущих.
Большинство критиков платоновского "Государства" довольно упрощённо трактуют его принцип разделения общества на конкретные профессиональные сферы. Они полагают, что Платон описывает сословия, классы или даже касты общества, необходимые для придуманного им нового типа государства. Но тут возникают сразу четыре возражения. 1. Классы или сословия существовали задолго до древнегреческой цивилизации и не было никакого смысла их выдумывать заново. 2. Деление на классы или сословия осуществляется по имущественному принципу и наследству имущества, а платоновское разделение опиралось исключительно только на индивидуальные способности, благодаря которым ребёнок или взрослый попадал в соответствующую ему сферу разделённого общества. 3. Описывая разделение государства на два враждебных, Платон уже определил их как классы или сословия и в противоположность этому предлагал делить общество по профессиональному принципу, чтобы противостоять разделению государства на два и его ослаблению. 4. Классические классы или сословия ориентированы только на свои интересы, а предлагаемое Платоном разделение сфер государства преследовало цель удовлетворения потребностей всего государства и должно было быть ориентированно исключительно на интересы потребителей и их благополучие [1. – С. 96]. При этом на первое место Платон ставит ценности государства (законы, сам человек и все достижения культуры) и на последнее цены, деньги, что неверно интерпретируется как его коммунистическая точка зрения. Но дело в том, что цены регулируют отношения людей на уровне общества, а ценности - это уже совершенно иной уровень - уровень государства, уровень отношений его институтов, поэтому стоит только ценности государства превратить в цены и оно развалится.
Какой философский идеал стоит за предлагаемым Платоном разделением государства на определённые сферы? Сферы эти разделены по принципу профессиональной ориентации. Даже государством должна править довольно узкопрофессиональная группа учёных (по античным меркам это философы), которые не принадлежат элите, а становятся ею уже в зрелом возрасте, освоив громадный объём необходимых для управления знаний. Интенция Платона была направлена против античной демократии, теоретики которой признавали за всяким гражданином полиса право быть избранным на все государственные должности независимо от его уровня знаний и профессиональной подготовки к делам по управлению государством (с этой точки зрения править – это проще всего), а он утверждал, что необходимо, чтобы каждый член общества "делал своё" и притом "только своё" дело. Лишь тогда восторжествует "идея Блага", а сущность будет соответствовать своему объекту (государству), законы тогда будут истинны и, следовательно, справедливы. Мудрость "власти всезнающих" заключается в способности созерцания занебесной, внепространственной области вечных и совершенных "идей" [Платон. Государство. - Кн. IV. 428b – 429a] (т.е. субстанциальной области, а в конкретном случае – субстанции государства), которая и требует разделения сфер государства по профессиональному признаку. Гибелью грозит государству даже просто смешение его профессионально разделённых областей [Платон. Государство. - Кн. IV. 434a-b].
Человек с момента своего зарождения, как и животное, есть часть определённого сообщества (стадо, племя, общество). Но частями государства становятся уже более вышележащие, чем общество, образования - институты государственной власти, обладающие его всеобщностью, но при этом профессионально ориентированные. В эмпирии это учреждения государства, деятельность которых проявляется в их законах (власть государства) – всеобщих для всего государства. Совмещение всех институтов власти в лице одного автократа или растворение их во много (различно) профессиональном демосе, в прямой демократии и вызывает самое большое недовольство Платона, который видит в этом огромную опасность для государства, его нестабильность. Концепция власти учёных всегда вызывала неприятие со стороны правящих классов. Платон, как политик, отвечал на это: "Или их все еще приводят в ярость наши слова, что ни для государства, ни для граждан не будет конца несчастьям, пока владыкой государства не станет племя философов или пока не осуществится на деле тот государственный строй, который мы словесно обрисовали?" [Платон. Государство. Кн. VI. 501е].
Идея технократии (технократия – от греч. τέχνη, "мастерство" + греч. κράτος, "власть", - близкое к понятию меритократии и объединяемое с нею в политике), власти учёных во времена Платона действительно была утопией потому что не существовало ещё учёных, ориентированных на профессиональные группы населения, да и глубоких (мудрых) философов можно было по пальцам перечесть. Технократия для античности явление нереальное, но всё же это не утопия, не фантазия. Времена меняются, работники умственного труда давно уже составляют целый класс общества и обслуживают все сферы и институты государства, а проблему технократии обсуждают не одно столетие и политически активные технократические движения насчитывают уже 200-летнюю историю. И сегодня проблема более чем актуальна.
Кризис либеральной демократии. Большинство ученых сходится во мнении, что человечество вступает в период глобального кризиса, который грозит существованию всего человечества. Это многоаспектный кризис, составные части которого тесно взаимосвязаны, но каждая из таких частей являет свою отдельную угрозу: социальную, демографическую, экологическую, энергетическую (вызванную истощением невосполнимых ресурсов планеты), продовольственную, популяционно-генетическую (генетический груз человеческой популяции), биологический кризис (сокращение количества и числа видов растений и животных) и т.д. В одну кучу сваливаются все проблемы и разгребать их придется в этом, XXI веке. Уже ХХ век стал веком экспериментов, правда ничего кроме них не оставил. И это были только цветочки.
Решение проблем сегодня требует гигантских материальных и людских ресурсов и это может быть реализовано только через объединение усилий всех государств. ООН не обладает возможностью удерживать вошедшие в нее сильные страны от произвольных действий, а воли и желания сосредоточить ресурсы на решении общих глобальных проблем у них нет. И это зависит от специфики их государственных институтов и распределения внутренних ресурсов. В принципе все упирается в самую прогрессивную из всех существовавших ещё в совсем недавнем прошлом форму государства – в либерально-демократическое общество. В нем утверждаются принципы народовластия (через посредство выборов), свободы и равенства граждан, которые однако в реальности оборачиваются господством финансовой олигархии. Соответственно материальные и денежные ресурсы государства, капитал перераспределяются в ее пользу, что периодически ведёт к масштабным экономическим и финансовым кризисам и, как следствие, к большой потере материальных и трудовых ресурсов государства, а в конечном итоге и к потерям доходов самой олигархии. Рассмотрим, что являет собой демократия и либерализм.
Среди всех античных демократий греческая афинская демократия была самой значительной и тогда, и теперь наиболее известной и наиболее близкой к народовластию. Народовластие или прямая демократия – это форма правления, при которой в идеале политические решения принимают непосредственно все без исключения граждане. Однако такой идеал для Афин никогда не был реализован полностью. Гражданством обладало всё непорабощённое население, унаследовавшее его от родителей, однако полноценными гражданами были только взрослые мужчины, но не все из них имели свободное время для посещений собраний, особенно небогатые, занятые трудом. Демократия с самого начала не могла в полной мере привести свои институты народовластия в соответствие с постоянно возрастающей численность своих граждан и с фактором их географической удаленности от центра народных собраний. Недостатки прямой демократии компенсировались представительными органами (право принять решение не лично, а через своих представителей, избранных ими и ответственных перед ними) - вопросы на голосование выставлялись буле (высший административный орган) – органом, состоявшим из представителей территориальных округов (демов), который осуществлял контроль и исполнял различные политические и административные функции. Формально власть осуществлялась "по решению буле и народа".
Неудовлетворённость такой формой правления возникла сразу: народ был ненадёжной, подчинённой сиюминутным интересам толпой, которой было легко манипулировать. Демократия нередко превращалась в произвол толпы. Гегель говорил по этому поводу, что народ - есть та часть государства, которая не знает, чего она хочет. Суждение должно опираться на разум, а разум есть требование профессионализма.
Демократия, как власть народа, связана с властными притязаниями большинства иметь определенные преимущества над меньшинством и этот принцип, как замечают критики, ничуть не лучше тоталитаризма. Как говорил по этому поводу самый известный римский историк Тит Ливий, "иногда большая часть побеждает лучшую". Кроме того античные демократии предоставляли своим гражданам возможность для участия в самоуправлении, однако они не гарантировали свободу слова или вероисповедания, защиту права на собственность и не налагали конституционные ограничения на правительство.
Если строго подходить к проблеме демократии, то никакая власть народа никогда не может реализоваться. Под нею привычно подразумевается власть арифметического большинства. Если выборы демарха (главы Дема) или представителя территориального округа в булэ – (в высший административный орган) осуществляются пятьюдесятью одним процентом, который не устраивает, соответственно, оставшиеся сорок девять – так "всенародно" ли он избран? Другое дело непрямая демократия, т.е. представительная, она-то и существовала с самого начала. Но тогда к чему это слово "демократия", которое не отвечает содержанию? Если оно производно от демов, т.е. избранных представителей демоса, то можно понять, но тогда нет повода говорить о народовластии. А представительной (выбранной народом) может быть и автократия и олигократия, которые с таким же успехом можно называть демократией.
Главный парадокс демократизма очевиден: строгое соблюдение принципов демократии делает демократический выбор практически невозможным. Тем не менее, власть в каком-то приближении к форме народовластия в Афинах, например, продержалась почти два столетия. Это было возможно потому, что население древнегреческих полисов редко превышало 10000 человек.
Автократ правит, олигократы правят, а народ только избирает правящего, и почему к "демосу" прицепили эту приставку "кратия"? Демократии в принципе быть не может. Это мечта, сказка, фантом. Это такой же миф, как коммунизм. Демократия, как машина для принятия решений, столь же неосуществима, как нереализуема и другая красивая идея - Perpetuum mobile.
Теперь о представительной демократии. Это политический режим, при котором основным источником власти признается народ, но управление государством поручается различным представительным органам, члены которых избираются гражданами. Представительная (репрезентативная) демократия является ведущей формой политического участия в современных государствах.
Любая публичная власть, желая опираться не только на силу (что слишком накладно), но и на признание и любовь подвластных, создаёт разнообразные мифы о себе, которые облегчают процесс подчинения и эксплуатации людей. Сергей Сакадынский в предисловии к книге "Демагоги, пастухи и герои" перечисляет основные мифы. В принципе ничего нового, но систематизировано и поэтому напомним, чем живёт представительная демократия.
1. Власть принадлежит народу. "Власть народа" в современном демократическом обществе проявляется лишь в возможности раз в несколько лет отдать свой голос за "достойнейшего". Поэтому чаще всего ничего общего с мнением народа не имеющая, она от его имени озвучивает свою волю. Последовательно демократическое принятие решений принципиально невозможно. Демократия содержит в себе определенные внутренние причины, приводящие ее к диктаторским формам, обеспечивающим большую устойчивость в принятии решений и выборе путей развития. Гитлер, как известно, пришел к власти совершенно законным демократическим путем, после того как его партия победила на выборах в Рейхстаг.
2. Свобода выбора. На самом деле за всех всё давно решили и провели "промывание мозгов" через посредство СМИ. История показывает, что в обществе наведённой идеей может быть даже шизофрения, поэтому свободы выбора как таковой попросту не существует. И теперь многим понятно, что выбор определяет схватка хладнокровных профессионалов, а вовсе не миллионы целеустремлённых любителей с хорошо промытыми мозгами.
3. Равноправие. Самым глубоким заблуждением является то, что люди от рождения абсолютно равны между собой. Всеобщего равенства нет и быть не может! Люди не равны с самого момента своего появления на свет – физически, интеллектуально, и в смысле материального достатка, и социального положения. Формально демократия даёт равные права, однако реализация их для многих неосуществима. Прав, как известно, тот, у кого больше прав, поэтому актуально не столько наличие прав, сколько возможность их реализации, т.е. наличие денег и власти, которые являются гарантией для реализации прав. Такие гарантии всегда имеет элита. В итоге, элита, по своей сути, является главным узурпатором тех самых прав и свобод, за которые борются поборники демократии.
4. Личная независимость. Все люди, так или иначе, зависимы – в том числе, и в первую очередь, от других людей. Кто-то диктует условия, а кто-то их принимает. Свобода человека заканчивается там, где начинается свобода другого, поэтому борьба за свои права и свою независимость это одна из главных черт демократии.
Теперь о "власти". Демократическая власть устанавливается выборами и проходят во власть люди, отличающиеся от прочих только тем, что сильнее всего любят ощущение именно власти. Других там нет. Это своего рода болезнь. Но диагнозу "властолюбие" сопутствуют и другие мании. Это в первую очередь любовь к богатству ("филоплутиа"), которую часто сопровождает жадность к деньгам ("филохрэматиа") и страсть к наживе, корыстолюбие ("филкердейа"). Деньги лишь одна из форм власти. К власти рвутся плутократы и плутократия уже не существует без манипуляций непрофессиональным в вопросах власти демосом. Платон выделял плутократию как отдельный вид власти. И для античного полиса это ещё можно было допустить. Однако представительная демократия уже по сути стала плутократией и по этому критерию не отличается от автократии и олигократии. Меняются формы власти от монархии до демократии (от автократии до демократии), но плутократы всегда оказываются на верхушке иерархии, Возникает замкнутый круг плутократии.
По кругу так и пошла вся история. Что это – закономерность? Да, но чем она продиктована? Почему свойства личности и особенно патологические слабости её так влияют на свойства власти. Ведь государство, как система его институтов и уровень личности – это разные уровни и разные качества (реальности). И в принципе каждый понимает, что государство – это уже не племя дикарей с вождём во главе. Круг плутократии говорит о том, что слаб человек перед своими инстинктами – эмоциями. Аристотель так и называл человека "политическое животное". Однако в отличие от животного удовлетворение его животных потребностей может не успевать за его фантазиями, а чрезмерная стимуляция этих особенностей порождает азарт и довольно быстро ведёт к патологии. В итоге, ничем не удовлетворяемое желание прибрать к своим рукам всё, что ценно, останавливает только смерть. Платон называл это алчностью и стремлением к власти ради низких целей, которые ослабляют государство. Он искал способ как оградить власть от животных инстинктов и видел его в особой организации государства, организации, которую сегодня называют технократией.
Демократия стремительно уходит в прошлое. О ней говорят, что это отмирающая форма общественно-политических отношений, политическая архаика ХХ века. Её хоронит политика, экономика и в немалой степени развитие информационных технологий. Заявляют о новой эре – эре постдемократии. Но постдемократия не более, чем полемическое выражение, ибо ситуация с кризисом демократических институтов пока только усугубляется. Элита хочет что-то изменить, но при этом не потерять свои привилегии, а это уже невозможно. Кризис может закончиться катастрофой для всего человечества и кто тогда и перед кем ответит?
Немного о либерализме. Пока существовали иллюзии демократии, идеи либерализма и демократии не только существенно отличались, но и находились в противоречии друг с другом. Глобализация и усиление либерализации рынка потребовали нового социального мифа и благодаря СМИ появилась либеральная демократия (затем и неолиберальная). Круг плутократии сделал ещё один оборот. Эта политическая система стала одной из самых распространённых на данный момент в мире.
Либерали́зм это философская, политическая и экономическая идеология, исходящая из того, что права и свободы отдельного человека являются правовым базисом общественного и экономического порядка. Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого и ограничением власти государства с приматом частной собственности и свободой частного предпринимательства. Фундаментальные принципы либерализма включают признание:
1. Данных от природы естественных прав (включая право на жизнь, личную свободу и собственность), а также других гражданских прав. Правда, права эти без гарантии их реализации – это декларация о возможностях при конкретных условиях (деньги и власть), доступ к которым для демоса ограничен.
2. Равноправия и равенства перед законом. Однако старый принцип "прав тот, у кого больше прав" никто не отменял. "Свобода для волков означает смерть для овец" (Исайя Берлин).
3. Рыночной экономики. Только она не ограничена законом, а ограничивается лишь результатами свободной конкуренции, например, экономическим или финансовым кризисом.
4. Ответственности правительства и прозрачности государственной власти, что в реальности возлагается чаще всего на совесть самого правительства.
Функция государственной власти при этом сводится к минимуму, необходимому для обеспечения этих принципов. Если оправданно и не в ущерб большинству. Однако ущерб сразу же выявился в виде экономических и финансовых кризисов, в виде роста преступности, проституции, в виде экономического засилья слабых стран, в виде уравнивания в правах и своём статусе нормы и патологии (сумасшедшие, извращенцы, преступники и т.п.), что на практике превратилось во вседозволенность патологии. Свобода за пределами рамок необходимости сильно развращает. Власть удерживается силой. Но сила была, есть и будет основой любой власти. Вопрос лишь в том, в каком виде представлена эта эмпирическая сила, в физическом, психологическом или экономическом. Либеральная демократия, декларируя минимум вмешательства в общественную жизнь государственной власти, до предела напрягает все эти силы.
Большая ошибка или обман заключается в распространенной идее, будто либерализм – это результат тысячелетней борьбы прогрессивных людей за "свободу" для всех. На самом деле либерализм – это система ценностей, основанных на приоритете эгоистических интересов особой личности - буржуа А это означает, что победа либерализма – это победа эгоистического в человеке, это победа эгоистов в народе и государстве. Победа либерализма в той или иной форме во все времена в любом народе обозначала последний этап существования самого народа. С философской точки зрения такое государство находится в процессе распада на его атомы – индивиды (части общества ли сообщества), в то время как частями государства должны являться институты власти.
Производство и управляющая им экономика являют собой отдельный институт государства и устойчивость его зависит от равновесия производства и потребления. Равновесие это в свою очередь, зависит от рынка, который регулирует обмен товарами между независимыми продавцами и покупателями, делая их зависимыми друг от друга. Рынок не экономическая система, а только её элемент. Однако в капиталистической системе хозяйства он выходит из под контроля институтов государства (института экономики государства) и выступает в роли самостоятельного института и диктует свои условия и создаёт свои государственные и даже глобальные проблемы. Он отрывается от рамок необходимости, ибо должен находиться в подчинённом положении в отношении соответствующего института. Рынок регулирует экономику через посредство банков, но так как в капиталистической системе хозяйствования банкам придаётся статус отдельного надгосударственного института, то автоматически выстраивается "смычка" власти и капитала. В итоге, он начинает подчинять себе другие институты государства, а это своего рода социальная болезнь, раковая опухоль на теле государства да и самого общества.
С конца ХХ века в капиталистическом рынке резко начинает возрастать диспропорция между разными видами капитала. 1. С одной стороны, динамика чисто финансовой сферы капитала (финансовый спекулятивный сектор и в первую очередь банки, фондовая игра, высокорискованные и краткосрочные операции с ценными бумагами и т.п.). В центре фондовой игры оказываются компании, связанные с "высокими технологиями", с информатизацией и логистикой информатизации. Огромное количество держателей акций (в США это 50% всех граждан). 2. С другой стороны - объёмы и структура капиталов, циркулирующих в традиционных сегментах классической экономики (производство, услуги, инвестиции). Первая сфера непропорционально возрастает, автономизируется, отрывается от классических моделей хозрасчётного баланса, где область чистых финансов всегда сохраняет коррелятивность с производством и динамикой спроса и предложения. Виртуальный капитал, циркулирующий в области фондовой игры оказывается во много раз больше объемов капитала, задействованного в кредитные и инвестиционные механизмы реального сектора экономики. Вслед за Известным американским экономистом Г.Б. Литваком назовём новую спекулятивную экономику "турбокапитализмом". В классической модели деньги – кровь экономики, в новой модели они оказались в избытке (виртуальные деньги в ценных бумагах). Вся структура турбокапитала очень напоминала перевернутую пирамиду и риск того, что она зашатается всегда был немалый, ибо разрыв между виртуальным и реальным капиталом не может увеличиваться бесконечно, а конкуренция не давала остановиться процессу. Спекулятивные цены на ипотеку, как и следовало ожидать, уперлись в платежеспособность населения и разрушение пирамиды ничем уже нельзя было удержать.
Либеральная банковская система даёт толчок развитию производства, однако сама диктует ссудный процент, размер которого может быть губителен для экономической системы государства и может способствовать развитию кризиса. Но государство все же имеет некоторые рычаги воздействия на банки. Но когда эта банковская система перешагнула границы национальных государств и стала глобальной и фактически бесконтрольной (хоть формально под эгидой ООН), глобальными стали и кризисы. Дискутируется только вопрос: преднамеренно, запланировано он готовится или, просто, ожидая предсказуемый результат, финансовая олигархия превращала бумажные обязательства в реальные ценности (концентрируя деньги, скупая золото и недвижимость). Такое обкрадывание государства или государств сравнивают с азартными играми, но они до добра не доводят – может кто-то и выиграет, но большинство проиграет. И вот этот проигрыш финансистов государство (а по сути они сами) и пытается компенсировать финансистам. Эта всеми средствами СМИ вуалируемая инфляция (перепроизводство ценных бумаг - бумажных денег). Государства обналичивали банкам их ценные бумаги и долг государств вырос до таких размеров, которые не могли уже компенсировать деньги налогоплательщиков. Возник большой дефицит бюджета, который не даёт восполнить и продолжает усиливать сопутствующая кризису безработица. Меры, которые предпринимаются либерально-демократическим государством для восстановления бюджетного дефицита сравнимы с тушением пожара бензином. Все оказываются должниками банков (центральных государственных или международных – МВФ).
Нормальный рынок подчиненная государству, структура и формы, которые приобретает рынок, должны зависеть от устройства государства, а не наоборот. Производство и потребление по природе своей цикличны. Эту цикличность должен контролировать и при необходимости корректировать соответствующий институт государства – институт экономики, - допускающий наряду с государственными предприятиями существование других форм хозяйственной деятельности. Именно его несовершенство превращает присущие капиталистическому способу производства экономические кризисы в кризис самого государства, когда невероятно большие бюджетные деньги перекачиваются на восстановление рыночных учреждений и в первую очередь банков, и в то же время у этих же банков берёт кредиты под проценты государство.
Конкуренция в экономике это эмпирическое подобие, аналог субстанциального тождества противоположностей в виде отрицательной обратной связи. На этот механизм упирал Адам Смит. Но когда рынок с его свободной конкуренцией освобождается от влияний со стороны других институтов государства, то вместо отрицательной обратной связи включается положительная обратная связь, которая, доходя до своего предела, рушит всю систему экономики. Последние структурные изменения капиталистической системы и те размахи кризиса, к которому она привела, впечатляют своей бессмысленностью и количеством денежных ресурсов выброшенных фактически не на то, чтобы хоть как-то сгладить негативные последствия разрушений экономики. Однобокий нерегулируемый либеральный рынок, брошенный в стихию одной системы хозяйствования (без конкуренции с другими) ни к чему хорошему привести не мог. Рынки должны быть эффективными и стабильными – это потребность нормального, здорового государства.
Кризис науки – составная часть кризиса либерально-демократической техноцивилизации.Организация науки и медицины и даже культуры подчинена либеральному рынку, но вопрос с наукой наиболее острый. В наш век либерально-демократической идеологии и методологии учёные уже не воспитываются, а штампуются и чем больший поток информации обрушивается на головы людей, тем рафинированнее становится эта штамповка. "Нынешний учёный живёт стереотипами, отработанными схемами". Он сегодня не ищет смысла и истины, от него и требуется лишь "ограничиваясь условиями договора, сидеть в каком-нибудь НИИ и выдавать необходимый по плану результат своей деятельности в установленный срок" [5. - С. 184, 186]. Нет больше настоящей науки.
Говорят, что время гениев-одиночек кончилось, ибо на новые научные достижения требуются ресурсы, иногда весьма изрядные, далеко выходящие за пределы возможностей одиночек. Но беда в том, что полученные при этом результаты иногда совершенно не оправдывают сделанных государством затрат по той простой причине, что идея не была рождена "гением-одиночкой". Настоящее открытие рождается в одной голове, а не в "голове" коллектива. Академическая наука просто направлена на уничтожение этой категории учёных. Официальная наука занимается делением бюджетных вливаний "в науку". Соответственно, поведение "учёных" определяется именно борьбой за эти денежные потоки. Отсюда и клановость - кланам легче отбирать у конкурентов их "хлеб". Так, в США активно соперничают еврейский, китайский и индийский кланы. А кроме кланов существуют научные школы с принципиальным расхождением по научным проблемам, которые тоже защищают статус кво. И те и другие стараются не допустить наверх неконтролируемую "молодую поросль" с новыми, оригинальными идеями, которые могли бы радикально изменить расклад сил и интересов. Какая уж тут объективная наука? Какие новые оригинальные идеи? Какие объективные ссылки? Конечно, не вся наука такова, но и такова она тоже.
Наука избрала циничный девиз: "Мы делаем то, за что платят!". Громадные средства, без пользы потрачены на содержание армии лжеучёных и финансирование уже изначально сомнительных проектов. Это и в области теоретической науки (преподавание в школах и институтах только одной из множества конкурирующих теорий), и в области медицины, и даже вооружения (например, созданные лазерные пушки до сих пор не взяты на вооружение армии, после 30 летнего финансирования дальше демонстрационных образцов дело не пошло). Об этом сегодня пишется уже открыто и приводятся обескураживающие цифры, составляющие изрядную долю от денежного финансирования армии. Конечно, на всём этом наживаются и плутократы от либеральной демократии, но по сути и они бессильны перед армией учёных. Какой области социальной жизни ни коснись, везде требуется изменение институтов государственной власти. Другими словами, власть государства должна измениться радикально.
"Эпоху можно считать законченной, когда истощились ее основополагающие иллюзии" (Артур Миллер). Здравомыслящей части населения уже ясно, что обозначение "либеральная демократия" не имеет отношения к сущности обозначаемого явления. Турбокапитализм, спекулятивный рынок и либеральная банковская система – вот истинная суть либеральной демократии. И такой тип государства просто не может существовать без кризисов. Очередной экономический и финансовый кризис перерос в социальный: верхи не могут уже жить в либеральном спекулятивном рынке, но и не могут принять неспекулятивный, низы не хотят жить в спекулятивном, но бессильны что-либо изменить.
Сегодня много говорится о постлиберальном обществе, или о типе государства, которое возникнет после либеральной демократии. Однако идеологи либеральной демократии не отказываются ни от демократии, ни от либерализма, а предлагают их совершенствовать. Это проявляет активность плутократия, на фоне очередного кризиса системы. Но выйти из кризиса можно, только имея четкую философию будущего, представляя, какое будущее последует за кризисом современного капитализма.
Технократическое государство. История существования государств испробовала кажется все возможные их формы и не по одному разу и в разных комбинациях. По типу собственности: частная и общественная (государственная). По форме правления: автократия, олигократия и демократия. Но современный этап развития общества с его глобальными проблемами требует нового и причем вполне определенного подхода. В мире много политических партий и моделей государства, которые они предлагают, были и победы, но модели оказались плохо работающими и практика их применения оставляет желать лучшего. На заре философской мысли принципиально новую форму государства, основанную на здравомыслии (в диалоге "Государство"), и предлагал Платон. Его главная мысль состояла в том, что править должны ученые. Более двух тысяч лет спустя к этой идее вновь вернулись, дав ей название "технократия". В глобальном и многоаспектном кризисе, охватившем мир, на первый план выходит кризис социальной политики. Большие потери несёт наука, а без неё, если разобраться, нет будущего. Более того, научная интеллигенция - это тот последний эшелон, который только и способен осознать всю глубину надвигающегося краха и указать реальные пути предотвращения его.
Технократическая власть построена на принципах научной рациональности – власть административная, законодательная и судебная. В технократической системе экономика должна управляться только экономистами, социальная политика – только политологами, система здравоохранения – только специалистами-медиками, экология – только экологами и т.д. Иерархию не должны венчать иные специалисты. В новое время возникло большое количество технократических концепций [4], в которых технократия выступает как альтернатива либерализму, которая основана на деидеологизаторском прагматичном подходе к управлению обществом. Однако о конкретной структуре такого управления имеют или весьма смутные представления, или соотносят её с существовавшими историческими политическими движениями. Рассмотрим основные из них.
А. Сен-Симон (1760 – 1825). Для нового времени его концепция была первым выражением технократических устремлений. В ней делается акцент на власти научно-промышленных специалистов, на правлении ими обществом,. Он утверждал, что "правительства не будут больше управлять людьми". Приход к власти носителей научно-технического знания рассматривался выдающимся французским мыслителем как закономерный результат общественного развития. У Сен-Симона имеют место две важнейшие составляющие всех более поздних технократических концепций: управление обществом на научных принципах и ведущая политическая роль научно-промышленных специалистов.
Для создания тактики технократии, прежде всего было необходимо возникновение достаточно многочисленного слоя научно-технических специалистов. А это произошло лишь во второй половине XIX века с завершением промышленной революции в передовых странах. Научный анализ социально-политических последствий данного процесса первым проделал американский экономист Т.Веблен (1857 – 1925), признанный во всем мире "отцом технократизма". Период монополистического капитализма он рассматривал как кульминацию противоречий между интересами общества и интересами крупных собственников, "капитанов финансов", "капитанов индустрии". На этой стадии власть капиталистов становится неэффективной, а сами они превращаются в паразитический "праздный класс". Авангардную роль в противостоянии с капиталом Т.Веблен отводил не пролетариату, а техническим специалистам, инженерам. Переход власти к технократам виделся Т.Веблену революционным путем, через посредство всеобщей забастовки. Необходимо лишь создать самостоятельную организацию технических специалистов (Технический Альянс) для координации усилий в общенациональном масштабе. После победы забастовки инженеров всю экономическую жизнь страны планировалось подчинить "совету технических специалистов", формирование которого должно происходить путем самоотбора из состава технократической элиты. Правда, в отличие от А.Сен-Симона он не придавал существенного значения роли ученых и оценивал их скорее как консервативную силу. Интересно, что официальным символом технического альянса была монада, означающая тождество противоположностей (ин – ян). Правда, на деле методология была механистической.
Веблен за основу предложил систему построенную на расчете энергетических потребностей, где вместо денег, используется термодинамика. Научно-социальный проект Технат ("The Technate") как описывалось в "Учебном курсе технократии" (Technocracy Study Course), включал бы такие постдефицитные аспекты как бесплатное жилье (Урбанат), транспорт, отдых и образование. Другими словами все бесплатно, включая все потребительские товары, для каждого гражданина. Теоретически все получали бы равное количество потребляемой мощности в системе нерыночной экономики, благодаря её бездефицитным методикам. Однако коммунистический (читай механистический) тип государственной власти обрекал её на нежизнеспособность, ибо государство – живой организм, а следовательно должен быть в самодвижении, причиной которого выступают противоположности. В конце 20-х годов последователи Т. Веблена в США попытались осуществить его идею создания организации технических советов для совершения "революции инженеров". Однако к началу 40-х годов технократические организации выродились в экстремистское движение, вскоре исчезнувшее с политической сцены США.
Новые формы технократизма были представлены в теориях Д. Бернхейма, П. Сорокина, И. Шумпетера и др., где говорилось об отделении в условиях зрелого индустриального общества функции управления от функции владения. Наиболее типичным представителем технократических идей на данном этапе следует признать американского экономиста Д. Гэлбрейта с его теорией "революции менеджеров", в ходе которой власть переходит от собственников к технократам, от капитала к организованным знаниям в перераспределении власти в обществе. Д. Гэлбрейт пришел к выводу о том, что отныне не собственники и даже не администрация направляет деятельность предприятий и учреждений. Подлинным мозгом современного производства является совокупность специалистов – "Техноструктура". Это совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями, в которых нуждаются современная промышленная технология и планирование. "Техноструктура" охватывает многочисленный круг лиц - от руководителей современного промышленного предприятия почти до основной массы рабочей силы и включает в себя тех, кто обладает необходимыми способностями и знаниями. Однако, по мнению Д.Гэлбрейта техноструктура должна избегать решительного перехода на платформу какой-либо политической партии и "будет принимать политическую окраску той партии, которая в данный момент стоит у власти". Нежелание производственной технократии бороться за прямую политическую власть говорит о её недостаточной зрелости. Движущие силы процесса направляют силы, наиболее притеснённые властью. В буржуазные революции совсем не буржуа бились на баррикадах и брали штурмом дворцы.
На рубеже шестидесятых-семидесятых годов, на Западе начинается "новая технократическая волна", которая дополняется сциентизмом. Среди ее представителей видное место занимает один из авторов концепции постиндустриального общества Д. Белл. Подобно Д. Гэлбрейту, он говорит о технократии не как об утопическом варианте устройства общества, а как о реально существующем социальном явлении. Наука превратилась, по мнению Д. Белла, в главный стержень общественного прогресса, а кодифицированное теоретическое знание стало основой управления в любой сфере. На первый план выходит научно-техническая интеллигенция, и прежде всего ученые. Причем речь идет не только об управлении экономикой, по утверждению Д.Белла, научно-технические специалисты вовлечены как никогда ранее в процессы решения всех ответственных мероприяитий, включая политические. И тем не менее Белл, как и Гэлбрейт, дает скорее отрицательный ответ на вопрос о возможности превращения научно-технических специалистов в политически господствующий класс. В итоге, идея Платона видоизменяется: вместо власти и управления - "участие в управлении". Иногда считают технократическим непартийное правительство, созданное президентом на профессиональной основе из крупных финансистов (прецеденты в Финляндии и Италии). Но ни к каким радикальным изменениям это не приводило (разве что к погашению очередного коррупционного скандала), ибо форма правления как была президентской так и осталась, а финансовый капитал из срытого правления превращался в открытую власть.
В 1992 г. на Международной конференции ООН в Рио-де-Жанейро была сформулирована концепция устойчивого развития человеческой цивилизации. Дело в том, что вхождение человеческой цивилизации в глобальный многоаспектный кризис, складывающийся из демографической, продовольственной, энергетической, экологической, гуманитарной, социально-экономической, политической и других составляющих, несет в себе угрозу самому существованию человечества на планете. Феномен этот исторически нов и в связи с этим должна быть принята всеми такая модель развития человечества, в центре которой помещаются люди и их право на здоровую и плодотворную жизнь. Было предположено, что устойчивое развитие человечества возможно при следующих условиях: а) произойдет смена нынешних технологий более чистыми и менее энерго- и ресурсоемкими, б) постепенно невозобновляемое сырье заменится возобновляемым, в) снизятся темпы прироста численности человечества, г) увеличится производительность труда (что приведет к повышению качества жизни), д) возрастет надгосударственное регулирование и управление (через ООН и ее организации), а также государственное руководство и управление, которые обеспечат реализацию перечисленных выше целей и условий на основе смещения центра тяжести от частных (в основном, эгоистических) интересов к общественным.
Большинству образованных людей во всех странах мира тем не менее понятно, что поставленных задач недостаточно, способы достижения самых принципиальных из них не ясны, а решения организации ООН зависят от небольшого количества самых развитых государств – от их доброй воли или эгоистических интересов. Короче, представленная концепция скорее утопия, а в лучшем случае благое пожелание. Но на той же конференции прозвучала еще одна идея, вызвавшая довольно широкий резонанс. Излагая свои технократические взгляды, известный писатель Станислав Лем сказал: "Необходимость выбора между цивилизацией, как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией, как правлением политических лидеров, демагогически обещающих все, а на деле не способных дать почти ничего, - будет все более острой. ... Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе и в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем, сопутствует явное снижение уровня компетенции правящих". После конференции эту идею высказывают и некоторые академики [3]. За последнее столетие произошло настолько существенное усложнение задач управления государством, что стало невозможным принятие правильных решений лидером или группой таковых, и использование ими специалистов-консультантов проблемы не решает. И все же правят. Прав был Лем, когда еще ранее заявлял: "Миром правит идиотизм".
Без радикального изменения институтов государства технократическая республика существовать не может. Каждый институт это не только система учреждений, но и конкретная власть всеобщая для государства и строго профессиональная в своих задачах. Уже Аристотель понимал специфику института и предлагал существующую власть делить на три более специализированные власти, т.е. на три института: законодательный, исполнительный и судебный. Впоследствии идея разделения властей была увязана с теорией "естественного права", а с утверждением капиталистического строя принцип разделения властей был провозглашен основным принципом конституционализма. В некоторых государствах к трем властям добавляются учредительная, контрольная и избирательная власти. Но для технократического государства необходимы новые институты власти и радикальное изменение старых.
Согласно субстанциальному принципу Платона, частями государства являются всеобщие профессиональные институты государства. В том виде, в котором существуют в либерально-демократическом государстве институты, они не пригодны для технократического управления и технократической власти. Поэтому следует произвести рациональную корректировку.
Министерства должны быть преобразованы в институты государства, в каждом из которых должны быть свои НИИ, которые играли бы не только анализирующую, но и руководящую роль. Между тем критерию законодательной всеобщей власти соответствуют и некоторые узкопрофессиональные институты, например, медицины (здоровья), экологии, образования, обороны, внутренних дел и другие. Необходим, например, институт СМИ и соответствующие ему НИИ, а потребность в хозяйственном руководстве крупных городов могут удовлетворить выпускники государственного института управления. Из Совета министров должны выйти ряд министерств на правах отдельных институтов государства. В нем останутся министерства, деятельность которых не подходит под критерий всеобщей необходимости и распоряжения которых касаются отдельных отраслей хозяйства. Именно в этой инстанции должны существовать НИИ, регулирующие пропорции форм хозяйства (многоукладность) на внутреннем рынке. Сам Совет министров должен быть замещён государственным институтом экономики.
Институты будут наделены властью (законодательной, исполнительной и судебной), а их положения (всеобщие законы) должны быть научно обоснованы и приняты советом этих институтов. Сеть профильных государственных НИИ и других учреждений, объединяемых по профессиональному признаку в соответствующий институт государства, во главе с выбранным на конкурсной основе и на определенный срок руководством - вот самая адекватная структурная единица технократического государства.
Т. Веблен для руководства технократическим государством предлагал создать "Совет технических специалистов, который формируется путём выборов из ведущих специалистов промышленности, транспорта и сферы услуг. В этом есть рациональное зерно. Высшим органом власти в технократическом государстве должен стать "Совет институтов государства", или "НИИ Управления", который реализует механизм отрицательной обратной связи в столкновении интересов институтов государства, предотвращает и разрешает межинститутские конфликты. Это тоже выборный на конкурсной основе и большинством голосов орган. Принципы формирования руководящих органов институтов государства: выборы и профессионализм, который обязательно должен быть подтвержден научными работами претендентов в Советы каждого института. Профессионалы оценивают профессионалов – кандидатов в руководство, их работу до выборов и их результаты руководства после выборов. Избранный орган периодически должен отчитываться, доказывая реализацию предвыборных обещаний (кандидата можно отзывать за несоответствие должности).
Институт президентства в первую очередь должен быть научным учреждением и сотрудники его должны закончить соответствующие институты или факультеты. Как глава государства "президент" скорее будет подобен председателю парламента, а его роль будет сводиться к роли третейского судьи в разрешении противоречий между представителями различных институтов государства. У каждого института государства свои выборные органы управления, отвечающие за результаты работы профильного института перед своим электоратом.
Классическое президентское правление уже давно изжило себя, как изжили себя всенародные выборы, которые в технократической республике должны быть перенесены во внутрь государственных институтов. С исчезновением всенародных выборов (некомпетентности электората) исчезнут главные пороки буржуазной республики. Исчезнут механизмы связи власти и капитала, а с ними и некомпетентность и коррумпированность власти. Бешеные деньги банковского капитала определяли выборную кампанию, давили на самый уязвимый её момент: для большинства населения кандидат в президенты фактически как кот в мешке, которого принимают в зависимости от того, как его преподнесут СМИ, а этот момент (представление кандидата и агитация за него) очень зависел от денег и власти. В технократии деньги больше не смогут диктовать политику. Выборы внутри каждого государственного института это в первую очередь конкуренция научных работ, без ограничения количества кандидатов. Легитимность голосования лишь при участии конкурирующих проектов. И вся работа выбранного руководства государственного института должна оставаться под прицелом критики оппонентов.
В принципе именно по такой схеме необходимо осуществлять иерархию любого государственного института. Конкуренция на почве профессионализма должна быть свободной и альтернативной и присутствовать не только на уровне какого-либо государственного института, но внесена как основной принцип существования любой организации. После выборов жёсткая иерархия должна сочетаться со свободой профессиональной критики и законодательными механизмами защиты именно такой критики.
В основу власти должен быть положен принцип синархического управления – "золотая середина" между иерархией и анархией. Для живого организма, каким является государство, и "золотая середина" тоже должна быть живой, подвижной. И таковой её сделает тотальная конкуренция в каждом профессиональном институте государства в сфере профессиональной деятельности. Продвижение по службе не по принципу воли и оценок непосредственного руководителя, а по принципу конкуренции с ним через посредство объективной оценки профессионального сообщества, формы и способы которой следует разработать применительно к каждой профессиональной сфере с учётом её специфики. В научной же среде определяющим фактором должны быть научные публикации. Именно такой способ законодательно должен быть закреплён в сфере совершенствований и ограждён от нарушений законом. Ситуация, когда менее профессиональный руководитель управляет более профессиональными подчинёнными должна быть исключена за счёт включения механизмов восстановления оптимального, сильного руководства. В критике слабого профессионализма и слова значат, но особенно статьи, монографии, диссертации, оценивать которые должны независимые институты. Побеждает сильнейший, но только в области профессионализма. Современная академическая наука – тупик. Теория, игнорирующая диссидентов или не проводящая взвешенной критики альтернативных проектов, уже должна быть поставлена под сомнение. Звание академика не может быть пожизненным. Его надо защищать, но защищаться надо обязательно от оппонентов. Замолчали оппонентов, а они оказались правы, ну и звание академика должно быть потеряно со всеми привилегиями.
Борьба должна быть способом существования в профессиональной сфере и только она является гарантом от тех диких финансовых издержек государства, которые при непрофессиональности власти государственных институтов выбрасывались на совершенно бесперспективные проекты, защищаемые заинтересованными в финансировании группами высшего звена специалистов.
Конкуренция не исключает иерархического подчинения, а только укрепляет его. Конкуренция должна быть свободной и рынок должен быть свободным от ненаучных влияний и алчности тех, кто игнорирует природу рынка. Всюду должна быть борьба, пусть это не борьба тождества противоположностей, но по крайней мере какое-то правдоподобие её. А все пороки капиталистического общества и заключались в том, что свободная конкуренция была лишь пародией на свободную конкуренцию, так как распространялась только на очень узкую сферу общественной жизни, финансово-экономическую сферу, сводилась только к одному узкому интересу - материальному.
Коммерческие банки в экономике капиталистических государств играют двоякую роль, выступая то стимулом развития производства и производительных сил, то источником кризиса и стагнации в экономике (причина девальвационно-инфляционной политики). Причём эти циклы настолько постоянны и неотвратимы, а кризисы всё более объёмны и сокрушительны, что никакой перспективы, никакого будущего у этой системы быть не может. Нет механизма, останавливающего негативные тенденции в самом их начале, а главное капиталистическое государство всеми силами будет противиться появлению таких механизмов, так как дело будет касаться интересов определённых финансовых групп. Самый простой выход введение системы государственных банков наряду с коммерческими. Но даже такая система, как показывает опыт Китая, не самый лучший вариант: то подводят коммерческие банки, то государственные. В итоге высшим органам власти приходится, исходя из конкретной ситуации, исправлять положение дел по факту. Идеальным вариантом явилась бы самостоятельность финансового института государства во главе с соответствующими НИИ, как высшими органами власти в этом государственном институте. Институт экономики, исследующий и положительные и отрицательные тенденции и при необходимости запускающий механизмы торможения.
Крупные банки в государстве не должны существовать вне института экономики (покончить с полной свободой капитала и с подчинением ему). Банки должны быть всеобщими, т.е. включены в финансируемые проекты, тогда они будут заинтересованы в результатах, а ссудный процент будет просчитываться с учётом результата в реализации проекта. Риски могут быть, но должна существовать и система страховки. Банки типа МВФ должны быть подконтрольны такому органу, как комитеты глобальной экономики ООН (тип НИИ), но и в ООН должно быть покончено с олигократией нескольких государств.
Рынок не может быть свободен от тех рамок, в которые он включён. Его предназначение привести в соответствие производство и потребление. Поэтому его свобода есть свобода в рамках этой необходимости. Выход за эти рамки есть уже не свобода, а уничтожение самого рынка, стагнация производства и резкое ограничение потребления. Рынок с его конкуренцией ни в коем случае не должен быть бесконтрольным и свободным от государства. А то, что он стал таким, это желание и воля отдельных людей – далеко не лучшей части общества, которая смогла использовать для удовлетворения своих патологических влечений все слабые места либерально-демократической организации государства. Поэтому свобода и демократия существуют либо только на словах, либо только для весьма узкого круга лиц. И если это положение сохранится в современной глобально-кризисной ситуации, то в весьма недалёком будущем не будет уже ни государства, ни вообще популяции Homo sapiens. Ранний капитализм породил эпоху возрождения культуры, а поздний – эпоху её упадка.
В технократическом государстве коммунизм и полная неограниченная свобода капитала канут в прошлое. Политические партии отомрут, ибо защищать интересы различных социальных групп должно нормальное (здоровое) государство без каких-либо политических перекосов. Технократическая республика будет заинтересована в решении глобальных проблем как своих собственных, внутренних.
Технократия не ущемляет прав граждан – технократами при желании могут быть все. С введением всеобщего бесплатного обязательного высшего образования стартовые условия для всех будут равны гарантированно. Дальше только конкуренция, соревнование способностей без ущемления их реализации, что закреплено должно быть конституционно. Конкурсные экзамены рационально будет заменить конкуренцией на протяжении всего процесса обучения. Самые трудолюбивые и самые умные помимо институтского диплома будут иметь характеристики, в которых отразятся все их достижения. Но отбор учащихся на лучшую память и объём запоминаемого материала крайне нерационален уже потому, что в процессе естественного отбора ни животные, ни вид Homo sapiens не пошли по пути достижения феноменальной памяти. Увлечённость ученика каким-либо предметом и результаты по нему должны стоить выше общих баллов. Нельзя закрывать глаза на то, что открытия делают не вундеркинды. И это очевидно. Старая школа прогнила, чем больше впихивают в учеников предметов, тем хуже результаты образовательного процесса, исчезают индивидуальности (сегодня пушкины, эйнштейны и биллгейтсы бесплатно не получат высшее образование). Информационный бум отупляет, излишне большое количество информации вытесняет из сознания творческую активность. И не случайно мы видим крен общего интеллекта в техногенную сторону (менталитет техногенного общества) в ущерб духовной культуры: все шедевры в этой области остались уже в прошлом. Жизнь превращается в тейлоровский конвеер. И это более, чем серьёзно: усиливается тенденция глобальной деградации человека и биосферы, мир приближается к экотехнологической земной катастрофе (см.: Дергачёва Е.А. Техногенное общество: новые грани исследования [Сайт "Диалог XXI век: http://www.congress2008.dialog21.ru/Doklady/05610.htm"]).
Согласно Естественному праву, человек обязан быть социально защищен государством. Конечно, люди биологически разные, с разным уровнем способностей, поэтому и в государстве при равных правах они не могут быть равны, но ребенок, приходящий в этот мир, не должен быть обманутым. Это безнравственно с человеческих позиций и не существует даже в животном сообществе. Питание, жилье, одежда, и можно добавить информация (обучение, опыт, образование) – это не абстрактно выдуманный минимум, это то, с чем человеческое племя пришло в государство и что не должно быть отобрано у человека государством. Можно быть и довольно богатым и бедным, но есть разумные пределы и тому и другому, пределы, за которыми стоит уже патология и заниматься ею должна медицина (психиатрия). Каждому по способностям и более или менее объективно оцениваются они именно в научной среде. Спасение человечества зависит сегодня от ученых, профессионалов.
