Стихотворение «Русь» - одно из первых, посвящённых России. «Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь», - писал Блок. Стремясь постигнуть дух России, поэт в воображении охватывает единым взором старую Русь с её древними поверьями, сказками, ворожеями, с её метелями и нечистой силой в «снеговых столбах», с богомольцами и странниками, которые ходили с посохом – клюкой. Когда перед мысленным взором поэта прошли эти картины и герои, когда открылась ему и была пережита им эта поэзия древнего мироощущения, ещё живого в России ХХ века, поэт вправе воскликнуть:
Так – я познал в моей дремоте Страны родимой нищету, И в лоскутах её лохмотий Души скрываю наготу.
Следующие строфы – как исповедь и как попытка переосмыслить весь свой предыдущий жизненный путь и всю систему личных и всех духовных отношений. Именно Русь спасла поэта от потери духовной чистоты. Стихотворение «Россия»(1908) Читая его, мы отчётливо видим перекличку со стихотворением «Русь», только здесь стилизация под народную песню и сказку уступила другим символам, наполненным реалистическим содержанием. Образ дороги со всеми её приметами проходит через всё произведение. Он возникает в первой строфе:
Опять, как в годы золотые, Три стёртых треплются шлеи, И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи…
Эти ёмкие художественные детали – опора для воображения читателя, дорисовывающего общую картину. Образ мчащейся тройки возникает перед мысленным взором. И на него ложатся пронзительные по силе чувства признания в любви к России:
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые – Как слёзы первые любви!
Как предчувствие трагической судьбы России, предугаданной гением, звучат и сегодня потрясающие пророческие строки стихотворения:
Пускай заманит и обманет, - Не пропадёшь, не сгинешь ты, И лишь забота затуманит Твои прекрасные черты…
ЦИКЛ «НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ» (1908) вдохновенно воспевает Русь, - это и предчувствие грядущих бурь, и предвидение трагедий ХХ века. Судьба России, осмысленная через такую историческую веху, какой была Куликовская битва подана как сплетения и взаимопереходы патриотической устремлённости русского воина накануне битвы и современного поэту человека, тоже патриота, но предчувствующего грозные события нового века. Первые строфы первого стихотворения передают душевное напряжение русича, который понимает, что судьба России и его личная решится завтра. Поэтому пронзительные ноты не то прощание с родной землёй, когда человек окидывает любовным взглядом окрестность и в этой любви к раскинувшимся просторам степи и реки черпает силы для предстоящей битвы. Не то это прозрения и тревожные предчувствия лирического героя – современника, ищущего в стойкости предков духовную опору в драмах нового века. Эти два пласта чувствования переданы рядом символов, вписанных в пейзаж грозного трагического движения:
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль… Летит, летит степная кобылица И мнёт ковыль…
Второе и третье стихотворения приближают читателя к мировосприятию русского воина, в котором есть ощущение общности судьбы со всем воинством русским и с другом:
Говорит мне друг: «Остри свой меч Чтоб недаром биться с татарвою, За святое дело мёртвым лечь!
Он вспоминает мать, жену. В четвёртом стихотворении снова запечатлено слияние духовной сути русича и современника, который унаследовал и вобрал в себя, в свою душу, тревоги, ему передано в наследство не только патриотическое чувство, но и тоска вместе с предугадыванием грядущих битв и трагедий. Поэт говорит своим современникам: прошлое не ушло, оно с нами, оно учит. Пятое стихотворение возвращает читателя из мглы веков к современности. Поле Куликово осмысливается как метафора России. Последняя строка звучит страстным и грозным предостережением:
Теперь твой час настал. – Молись!
«СОЛОВЬИНЫЙ САД «(1915) Блок с особой остротой ощущал страшные противоречия жизни. Шла первая мировая война. В поэме Блок как бы вступает в полемику с самим собой, с прежним Блоком, воспевавшим любовь как высшую гармонию, способную преобразить мир. Поэма разбита на 7 главок, и это имеет символическое значение. Согласно библейской легенде Бог создал мир за 7 дней и завещал человеку 6 дней трудиться, а на седьмой отдыхать. Сюжет поэмы напоминает народную сказку, где герой, соблазнившись некоей красавицей, остаётся, как ему кажется, ненадолго в её зачарованном дворце. Вернувшись, он с ужасом узнаёт, что отсутствовал дома долгие годы и теперь никому не нужен. Основу композиции этой типично романтической поэмы составляет конкретное противопоставление двух взаимоисключающих путей. Один из них – повседневный нелёгкий труд. В начале поэмы герой выламывает на морском берегу куски скал и отвозит их на осле к железной дороге мимо ограды соловьиного сада. Соловьиный сад в поэме - это тот же волшебный дворец из сказки. Возникает возможность второго пути. Сад завлекает музыкой, заставляет забыть «о пути каменистом, о товарище бедном моём». Конечно, музыка жизни не такая сладко – звучная, как музыка соловьиного сада, но она властно зовёт к себе. Покинув соловьиный сад, герой спешит вернуться к своим обязанностям. Однако его настигает возмездие. За время его отсутствия жизнь изменилась, он стал ей чужим. Нет ни его хижины, ни его осла, на его месте трудится другой. Так, прибегая к приёму антитезы, Блок противопоставляет в поэме 2 представления о смысле жизни. Человек должен мужественно и неуклонно исполнять свой долг. В этом и заключается его подлинная связь с жизнью, его предназначение.
ПОЭМА «ДВЕНАДЦАТЬ»(1918) После значительного поэтического молчания эта поэма была написана как- будто в озарении, за несколько дней. Январь 1918 года – дата создания поэмы, опубликована в газете эсеров «Знамя труда». Поэма получила своё название от числа (12) апостолов Христа. 12 героев, красногвардейцев предопределило название поэмы – 12 глав. Блок хотел изобразить коллективное сознание, коллективную волю, пришедшие на смену индивидуальному началу. Поэма до сих пор неоднозначно трактуется исследователями, хотя её художественные достоинства никем не оправдываются. Вот два разных взгляда на содержание поэмы.
• Поэма «Двенадцать» как венец «трилогии очеловечения». О своём безоговорочном принятии революции Блок открыто заявил в ст. «Интеллигенция и революция». Художественным выражением этого признания стала поэма «Двенадцать» и стихотворение «Скифы». Поэма написана в ту исключительную «пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях – природы, жизни и искусства». Вот эта «буря во всех морях» и нашла своё выражение в поэме. Её действие развёртывается на фоне разгулявшихся природных стихий («Ветер, ветер – На всём белом свете!», он «гуляет», «свищет», «и зол, и рад». Романтические образы ветра, метели имеют и символический смысл. На основе содержания поэмы – «буря» в море жизни. Строя сюжет, Блок использует приём контраста, который заявлен уже в первых строках: «Чёрный вечер. Белый снег». Резкое противопоставление двух миров – «чёрного» и «белого», старого и нового – выявляется в двух первых главах поэмы. В одной – сатирические зарисовки обломков старого мира (буржуя, «товарища – пока», «барыни в каракуле», уличных проституток…). В другой – коллективный образ двенадцати красногвардейцев, представителей и защитников «новой жизни». Блок не идеализирует своих героев. Выразители народной стихии, они несут в себе и все её крайности. С одной стороны, это люди, сознающие свой высокий революционный долг («Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!») и готовые его исполнить: «Товарищ, винтовку держи, не трусь!..» С другой стороны, в их психологии ещё живы и отчётливо выражены настроения стихийной, анархической «вольницы»:
Да и «событийная» линия поэмы – нелепое убийство красногвардейцем Петрухой своей любовницы Катьки – тоже подчёркивает неуправляемость поступков красногвардейцев и вносит в её колорит трагическую окраску. Блок видел в революции не только её величие, но и её «гримасы». Величие и правоту «революции – бури», несущей возмездие старому миру, Блок утверждает в заключительной, финальной главе поэмы, где впереди 12 красногвардейцев – «апостолов» новой жизни – возникает образ Иисуса Христа. Существуют разные трактовки исследователей поэмы блоковского Христа: символ революционера, символ будущего, сверхчеловек, Христос как воплощение Вечной Женственности, Христос – художник и даже Христос – антихрист… Все эти толкования уводят от главного – образ Христа позволяет поэту оправдать революцию с точки зрения высшей справедливости. Художественное новаторство поэмы. Поэт сумел отразить в поэме «музыку» тех дней, которая звучала и в нём самом. Это отразилось в ритмическом, лексическом и жанровом многоголосии поэмы. Звучат мелодии марша, городского романса, частушки, революционной и народной песни, лозунговые призывы. Блок широко использует разговорную, а зачастую и сниженную, «уличную» лексику. И всё это представляет органичное целое. Вслед за этой поэмой было написано стихотворение «Скифы» - 1918 г. Противопоставляя «цивилизованный» Запад и «азиатскую» Русь, поэт от имени революционной «скифской» России призывает народы Европы покончить с «ужасами войны», вложить «вложить старый меч в ножны». Стихотворение завершается призывом к единению:
В последний раз – опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира, В последний раз на светлый братский пир Взывает варварская лира!
Второй взгляд на содержание поэмы: изображение гибельного пути России. Можно утверждать, что в поэме отображён не романтический подъём, а глубоко переживаемая поэтом духовная пустота, осознание невозможности гармонии. Блок с гениальной прозорливостью показал, что никаких высоких общечеловеческих целей у 12 красногвардейцев нет. Все их высокие порывы только внешне красивы. Они оказываются обыкновенными хулиганами, неизвестно во имя чего совершающими лишь одно действие – они убивают Катьку. Выходит, все абстрактные цели во имя чего – то нового (никому не понятного, не известного) сродни гибельному ветру, крутящему Россию. Что будет за метелью, за гибельным ветром, поэт не знает, но предчувствует, что его надежды на гармонию вновь не оправдаются. Не знают и красногвардейцы, ради чего и куда они идут. Даже Иисус Христос в поэме как бы раздвоен: он в «белом венчике из роз», но «с кровавым флагом». Поэтому нельзя согласиться с мнениями ряда исследователей о том, что образ Христа помогает поэту оправдать революцию с точки зрения высшей справедливости. Тем более, что и сам автор не был удовлетворён своим решением. Со временем он осознал, что его субъективное стремление обрести в революции гармонию нереальны. И когда весной 1920 года на вечере в Политехническом его попросили прочитать «Двенадцать», поэт ответил: «Я этой вещи больше не читаю». Таким образом, в революции Блок увидел стихию, согласился с её закономерным характером, но при этом разглядел её женское лицо, во многом предугадал её гибельные последствия. Приветствуя революцию как радикальный способ изменения жизни к лучшему, поэт романтически представлял её силы более разумными и гуманными, чем они оказались на самом деле.
