Новая экономика? Сегодня экономисты Федерального резерва используют несколько оценок для определения, должна ли денежно-кредитная политика быть более «скупой» или более «щедрой». Один из подходов заключается в сравнении фактического и потенциального темпов роста экономики. Потенциальный рост считается равным сумме роста рабочей силы и любых повышений производительности труда, или продукции, приходящейся на одного работника. В конце 90-х годов прогнозируемый ежегодный прирост рабочей силы составлял 1 процент, а производительности труда - от 1 до 1,5 процентов. Поэтому потенциальный темп роста считался составляющим 2-2,5 процента. По этой оценке превышение фактическим ростом долгосрочного потенциального роста воспринимается как фактор, повышающий опасность инфляции и поэтому требующий уменьшения находящихся в обороте денег. Второй показатель, называемый NAIRU, - это процент безработицы, не приводящей к усилению инфляции. Анализируя данные за длительный период, экономисты заметили, что инфляция обычно усиливается, когда безработица падает ниже определенного уровня. В течение десятилетия, закончившегося в начале 90-х годов, экономисты считали NAIRU равным приблизительно 6 процентам. Но позже в 90-е годы этот показатель уменьшился приблизительно до 5,5 процентов. Возможно, еще более важно то, что в конце 90-х годов появились новые технологии - микропроцессорные, лазерные, оптоволоконные, спутниковые - похоже, способные сделать американскую экономику более производительной, чем допускали экономисты. «Последние новшества, которые мы называем информационными технологиями, начали менять характер бизнеса и создания ценностей, причем зачастую способами, которые было трудно предсказать еще пять лет тому назад», - сказал в середине 1999 года председатель Федерального резерва Алан Гринспэн. По мнению Гринспэна, отсутствие своевременной информации о потребностях покупателей и местонахождении сырья ранее вынуждало компании использовать более значительные материально-производственные запасы и рабочую силу, чем те, которыми они могли бы обходиться при наличии такой информации. Но с улучшением качества информации компании могут работать более эффективно. Информационные технологии также обеспечивают уменьшение времени доставки, они ускоряют и упрощают инновационный процесс. Например, отмечает Гринспэн, применение компьютеров позволило сократить штаты архитекторских компаний и длительность проектирования, повысило скорость и качество медицинской диагностики. Подобными технологическими новшествами, похоже, объяснялся неожиданный подъем производительности в конце 90-х годов. Если в начале десятилетия ежегодный прирост производительности составлял менее 1 процента, то к концу 90-х этот показатель равнялся приблизительно 3 процентам, существенно превышая ожидания экономистов. Более высокая производительность означала, что компании могли развиваться быстрее, не провоцируя инфляцию. Неожиданно скромные требования работающих относительно повышения заработной платы - возможно, результат того, что люди боялись потерять свои места в быстро меняющейся экономике - также помогали уменьшить бремя инфляции. Некоторые экономисты высмеивали концепцию, согласно которой Америка внезапно создала «новую экономику», способную развиваться гораздо быстрее без инфляции. Хотя повышение всемирной конкуренции - неоспоримый факт, отмечали они, этот процесс не затронул многие отрасли американской экономики. И хотя компьютеры явно меняли характер ведения бизнеса в Америке, они также порождали дополнительные пласты сложностей в деловых операциях. Но если экономисты все чаще соглашались с Гринспэном в том, что экономика переживала существенный «структурный сдвиг», в спорах все реже затрагивался вопрос о том, меняется ли экономика, и все чаще - о том, как долго будут сохраняться удивительно хорошие показатели. Ответ, похоже, частично зависел от старейшего компонента экономики - рабочей силы. При интенсивном росте экономики работники, вытесненные новыми технологиями, легко находили работу в новых отраслях. В результате в конце 90-х количество работающих повышалось быстрее, чем общая численность населения. Эта тенденция не могла продолжаться бесконечно. К середине 1999 года число «потенциальных работников» в возрасте от 16 до 64 лет - то есть безработных, желающих работать при наличии такой возможности - составило приблизительно 10 миллионов, или 5,7 процента от всего населения. Это был самый низкий показатель с 1970 года, когда правительство начало собирать такие данные. В конце концов, предупреждали экономисты, Соединенные Штаты столкнутся с нехваткой рабочей силы, что, в свою очередь, может вызвать инфляцию и потребовать от Федерального резерва организации замедления экономического роста. И все же многие факторы могут задержать такое, на первый взгляд неизбежное, развитие событий. Может усилиться иммиграция, увеличивающая число доступных работников. Это, однако, представляется маловероятным, поскольку политический климат в Соединенных Штатах 90-х годов не благоприятствовал увеличению иммиграции. Скорее, по мнению возрастающего числа аналитиков, увеличится количество американцев, работающих после достижения традиционного пенсионного возраста - 65 лет. Это также может увеличить количество потенциальных работников. Действительно, в 1999 году Комитет по экономическому развитию, авторитетная организация по изучению бизнеса, призвала работодателей убрать барьеры, ранее мешавшие пожилым работникам оставаться на рабочих местах. Сегодняшние тенденции подсказывают, что к 2030 году на каждого американца старше 65 лет будет приходиться менее трех работающих, хотя в 1950 году это число равнялось семи - беспрецедентное демографическое изменение, которое, согласно прогнозу Комитета по экономическому развитию, заставит компании энергично искать рабочую силу. «Прежде компании предпочитали, чтобы пожилые сотрудники уходили на пенсию раньше, освобождая места для более молодых, - отмечает Комитет. - Однако это предпочтение - пережиток эпохи избытка рабочей силы - не сохранится, когда возникнет ее нехватка.» Иными словами, добившись больших успехов, Соединенные Штаты к концу 90-х годов оказались в ранее неведомой экономической ситуации. Если многим людям новая экономическая эпоха казалась простирающейся в бесконечность, то другие не разделяли подобную уверенность. Учитывая неопределенности, многие занимали осторожно-оптимистическую позицию. «К сожалению, история насыщена представлениями о подобных «новых эпохах», которые в конце концов оказались миражем, - заметил Гринспэн в 1997 году. - Короче говоря, история учит осторожности.»
