Своеобразие сюжетного построения пьесы Чехова «Вишневый сад»
Чехов писал печальные книги для веселых людей. В. В. Набоков
«Вишневый сад» — удивительное произведение русской литературы. Его создавал смертельно больной автор, сознающий близость своего ухода. Он говорил миру: «Прости...» Это настроение отзывалось в финальных репликах его героев: «...прощай!.. Прощай!» В своей последней пьесе Чехов обратился к сюжету, уже разработанному им в незаконченной юношеской пьесе «Безотцовщина». «Тю-тю имение!» — легкомысленно произносит Анна Петровна Войницева, когда узнает о его продаже на торгах. Поэтическое эхо первой пьесы отозвалось в «Вишневом саде». Внешний сюжет пьесы — продажа с аукциона имения, «прекраснее которого нет на свете» (Лопахин). В дочеховской драме герои сопротивлялись обстоятельствам, отстаивали свои позиции, и это составляло главную пружину в движении драматического действия. Иной сюжетный рисунок мы видим у Чехова. О продаже имения 22 августа герои говорят уже в первом акте. Завязка обозначена, но развитие действия отсутствует. Предлагаются различные пути разрешения проблемы. Один — прагматический: «...снести все старые постройки, вот этот дом, который уже никуда не годится, вырубить старый вишневый сад...», а землю сдать в аренду дачникам. Этот практический «выход», предложенный Лопахиным, сразу же отвергается как пошлый. Другой вариант спасения имеет иллюзорный характер. Он изложен Гаевым и кажется беспечным самоутешением. Во втором действии сюжетная коллизия будущих торгов как бы замедляется. О судьбе вишневого сада, кажется, помнит один Лопахин, который призывает и уговаривает Раневскую: «Надо окончательно решить, — время не ждет... <...> Согласны вы отдать землю под дачи или нет? Ответьте одно слово: да или нет? Только одно слово!» Но его никто не слышит или не хочет слышать. Сюжет не развивается как действие персонажей. Действующие лица в пьесе Чехова главным образом «философствуют». И все же мы ощущаем драматическую напряженность того, что не происходит. Событие нависает, подобно грозовой туче. Ожидание того, что должно уже совсем скоро случиться, становится внутренним (психологическим) двигателем сюжета. Гроза разразилась в третьем действии, но за сценой. Аукцион происходит в городе. В имении Гаева в это же время — «было некстати». Это кульминационное действие в развитии сюжета. Вишневый сад продан, его новый хозяин — Ермолай Лопахин. И в этой сцене мы не увидим открытой борьбы или хотя бы несогласия между персонажами. Гаев машет рукой в ответ на вопросы сестры, плачет, но, услышав стук шаров в бильярдной, мгновенно успокаивается. Варя бросает связку ключей. Раневская плачет, а Аня ее утешает: «...вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди. <...> Мы насадим новый сад, роскошнее этого...» Кульминация внешнего действия совпадает с развязкой. В четвертом действии герои прощаются с домом, забывая в суете старого слугу Фирса. И этот финал можно рассматривать как кульминацию в развитии психологического сюжета непонимания людьми друг друга иих бесконечного одиночества в мире. «Забыли» способ сушения вишни (первое действие) — забыли человеческую душу (четвертое действие). А значит, что-то потеряли, не успели совершить. Но ведь «время не ждет», не раз повторял Лопахин. И с ним трудно не согласиться. Герои Чехова оказываются конфликтны времени, которое они безжалостно теряют или проматывают, как и свой дом. Обращает на себя внимание еще одна особенность сюжетного построения чеховской пьесы. Сюжет продажи имения строится на постоянной перекличке с микросюжетами, которые отражаются в нем и придают пьесе полифоническое звучание. В I действии из реплики Ани мы узнаем, что Раневская «дачу свою около Ментоны... уже продала, у нее ничего не осталось, ничего». Во II действии сама Раневская уточняет эту ситуацию из своего недавнего прошлого: «...дачу продали за долги». Повторение этого печального «опыта» ожидает героиню и в недалеком будущем. Собственно, им предвосхищается кульминация третьего действия. Можно обнаружить еще одну сюжетную параллель. В III действии в момент ожидания известий из города в усадьбе Гаева бездомная Шарлотта показывает фокусы. Они нелепы, но в то же время и трагичны. В них просвечивает угрожающее всем предупреждение — роковой аукцион! После фокуса с пледом Шарлотта кричит: «Конец!» — и убегает, сделав реверанс!, Раневская в отчаянии вторит: «Ведь уже все кончено там, имение продано...» Так перекликаются большой и малый аукционы, рифмуются сюжет и микросюжет. Фокусы Шарлотты параллельны тем фокусам, которые творят с героями «Вишневого сада» жизнь. Как будто падает тень: от бездомной Шарлотты к бывшим хозяевам вишневого сада, которые, в сущности, тоже бездомны. С внешним сюжетом о продаже имения перекликается микросюжет о заложенном под проценты имении Симеонова-Пищика. Он имеет в пьесе счастливую развязку: появились англичане, «нашли в земле какую-то белую глину» и... имение спасено. Но счастлив ли этот персонаж, которому улыбнулась фортуна? Отнюдь... В прощальном монологе он произносит: «...всему на этом свете бывает конец...» Есть неуловимо уходящее время, в ход которого включены все. И все происходящее с нами надо принимать мудро и с юмором. Об этом говорит вам Чехов в своей прощальной комедии о вечном круговороте жизни.
