В течение 8 лет медики обследовали несколько тысяч детей из разных регионов. И вот некоторые результаты проделанной работы. Здоровяк!
Разговоры вокруг плохого здоровья современных детей – достаточно распространенная и, по мнению медиков, очень выгодная тема: это, мол, объясняет многие трудности в обучении детей.
Но что можно узнать, если обратиться только к тем проблемам здоровья, которые мешают образованию?
Именно такую задачу поставили перед собой исследователи-медики. Доктор медицинских наук Серафима Чечельницкая, заведующая кафедрой междисциплинарных основ здоровьесбережения Государственного института новых форм обучения, выступила с докладом «Здоровье детей как критический фактор политики в области детства».
Его содержание пересказывает журналист газеты «Первое сентября» Людмила Кожурина.
Скорее здоровые, чем больные
Дети разные, это банальность, но вот дети на Камчатке имеют значительно более высокий уровень тревожности – климат, условия жизни формируют особенности психики; дети Вологодской области спокойнее, их ценности – в семейном кругу. Поэтому сегодня, изучая здоровье детей, мы говорим не о норме развития ребёнка, а о «коридоре нормы».
Всероссийская диспансеризация школьников, проведенная в 2002-м, показала: больных детей у нас 14%, а не «половина или больше», как считалось и как всюду заявлялось. А вот детей с функциональными нарушениями, когда отдельные функции запаздывают в развитии или отсутствуют, таких много, примерно половина, и это вторая группа здоровья. И тут является первый парадокс: для врача это ещё не болезнь, а для педагога – уже препятствие. Если с нарушением не работать, оно может превратиться в болезнь.
На этой стадии ребёнку очень нужно внимание педагогов. Однако школа пока не в должной мере озабочена проблемами детей второй группы здоровья.
Или такой парадокс статистики детского здоровья: «С одной стороны, каждый специалист говорит, что патология нарастает. Мол, всё больше гастроэнтеритов, нарушений опорно-двигательного аппарата и так далее, а с другой – если взять все диагнозы одной городской поликлиники, окажется, что поставлена масса временных диагнозов по сиюминутным жалобам подростков, без повторных обращений», – рассказывает исследователь. То есть встревоженная жалобами ребёнка мама приводит его к врачу, тот ставит диагноз, а дальше начинается «приучение к болезни»: о ней читают, принимают определённые действия… а вегетативная система, как хамелеон, подстраивается, и болезнь-таки приходит.
Так происходит, потому что нет просветительской работы: и родители, и дети должны знать, как работает организм ребенка и в 7, и в 12, и в 17 лет.
Потому что когда мы видим безразличие девочки к учёбе и говорим «у нее ветер в голове», это, возможно, железодефицитная анемия, а латентный дефицит железа сказывается на познавательных функциях. И вообще – возрастные вегетососудистые расстройства куда больше влияют на качество жизни и познавательной деятельности, чем хронические болезни. Сегодня, надо сказать, здравоохранение наконец-то разворачивается в сторону психологии, соматические болезни выделяются всё чаще. Действительно ли школа губит здоровье?
В школе привычно видят главный источник детских стрессов, а по фактам – 7% детей имеют лёгкие психические расстройства. Причём на диаграмме они располагаются по возрастам: первый пик в 12 лет, пубертат надпочечниковый, потом пубертат 14 лет. В этом возрасте детей нервирует абсолютно всё, от прыщика на носу до пятнышка на джинсах.
Школа просто накладывается на трудности растущего организма; просто она обучает и тогда, когда учить ребёнка по его психофизическому состоянию не надо бы, а надо отдохнуть.
Особая статья – тревога за осанку. Первый пик сутулости – 9 лет. Почему? Во-первых, есть прямая связь между длиной тела и нарушением осанки. Ребёнок подрастает и поначалу «сгибается», потом выпрямляется перед новым рывком роста. Но, во-вторых, осанка – это и след воспитания.
«Есть корреляция между самооценкой и нарушением осанки человека, – говорила Серафима Чечельницкая, – 70% первоклассников приходят в школу с завышенной самооценкой и прямой гордой осанкой. А потом – период ухода из роли принца, самооценка снижается, и повышается процент детей с нарушением осанки – они начинают сгибаться вперёд».
Как ни удивительно, на осанку ребёнка очень сильно влияют родители: ребёнок сгибается в отсутствие позитивного интереса к себе, под тяжестью непреклонных или непоследовательных требований, враждебного отношения. Причём покладистые дети «гнутся» легче, чем агрессивные. В общем, наша осанка, оказывается, – всецело продукт воспитания.
Шёл разговор и о школьных перегрузках. Уже не раз сказано, что усталость очень быстро наступает в отсутствие внутренней мотивации, то есть когда «надо, а так не хочется». И даже не только усталость наступает.
Как показывает проведённое исследование, в школах, считающихся сильными, причём сильными по параметру «там требуют как следует», у большинства детей замечено увеличение щитовидной железы – пока без дисфункции, но массово. Это реакция на постоянный стресс, на авторитарный стиль преподавания.
В то время как из школ, в которых партнёрский стиль отношений, дети готовы допоздна не выходить без каких бы то ни было последствий для здоровья. Конечно, состояние переутомления со счетов сбрасывать нельзя – но ведь хорошо известны признаки переутомления, их надо замечать и на них реагировать. Возможна ли здоровая атмосфера вместо разговоров о здоровье
Атмосфера здоровья
Серафима Чечельницкая: «Выяснилось, что у нас дети растут, а не развиваются. Если обследовать развитие, то окажется: сила спины и ног у детей ещё есть, они у нас сидят и ходят. А вот брюшной пресс и плечевой пояс – эти группы мышц не развиваются. То есть за период с 1 по 9 класс у обследованных детей результаты не приросли. Также не происходит и развития двигательных качеств: быстрота, гибкость, ловкость».
Вопросов два: кто виноват и что делать. Для школы, например, утвердили федеральные требования в части охраны здоровья обучающихся, где среди прочего – «прослеживать динамику показателей здоровья каждого учащегося, регулярно проводить социологические опросы, чтобы понять, что тревожит ребят». Серафима Чечельницкая, кстати, уже имеет опыт «прослеживания динамики» в практике работы со школами, для неё это вещь обыкновенная: «Индивидуальные наблюдения входят в функциональные обязанности и классного руководителя (паспорт ученика), и психолога (скрининг), и школьной медсестры, и учителя физкультуры (двигательные тесты), и социального педагога. Каждый имеет данные по своим параметрам, осталось только сойтись вместе и проговорить всё относительно траектории развития каждого ребёнка. Такой мониторинг не требует финансовых вложений, и сегодня так работают многие школы страны».
И в самом деле – просто. Осталось только чуть-чуть подправить представления педагогов о целях работы в школе: не только физрук (а физрук в первую очередь), но и каждый учитель стремится научить ребёнка осмысленно заниматься своим здоровьем. Не разговорами о нём – это, как считает Серафима Чечельницкая, пустой звук, а здоровой атмосферой, грамотным просвещением и реальной поддержкой конкретных детей в решении их проблем.
…И всё-таки главное, чему надо учить детей, – ответственность за своё здоровье несёт сам человек. Перенос ответственности на кого-то или приватизация здоровья человека кем-то – вещь нежелательная. Это ещё больше сужает зону личной ответственности человека, а её, по гуманным соображениям, следовало бы не уменьшать, а увеличивать. Личного пространства жизни меньше становиться не должно.
