Христианская философия говорит о двойственной природе Иисуса: одна из них видимая - это человеческая природа; другая, невидимая - это божественная природа. Нам нетрудно соотнести невидимую природу Христа с ментальным субъектом, а видимую - с субъектом социальным (включающим в себя и видового субъекта).
Таким образом, природа Христа - это природа Человека, и не зря Иисус величал себя "Сыном Человеческим". Но, чем же тогда Спаситель отличался от простого человека? Он не отличался ничем, и громогласно заявлял это, каждого приглашая к "брачному пиру", каждому отворяя врата "Царствия Божия"; полагая, что всякий человек, каким бы грешником он ни был, может стать сопричастным Ему.
Но всё-таки чем-то Он отличался от обычных людей - ведь Он был спасителем, а другие - спасаемыми. Гегель указывает на достигнутое в Христе примирение божественного и человеческого" как на отличительное, новое качество Христа в свете поступательного развития идеи. Именно это "примирение" и делает Христа богочеловеком, или вочеловечившимся божеством. Интерпретировать это "примирение" можно в разных понятиях.
Можно говорить о том, что внеположный людям, повелевающий и карающий иудейский Бог приблизился к людям, стал прощающим и милосердным богом. Но такой контекст отвечает скорее презумптивному существованию Бога в социальных формах; он говорит нам о приближении Бога к людям, которое стало возможным именно благодаря вочеловечению божества, но не говорит нам ничего о снятии противоречия между человеческим и божественным во Христе, т.е. внутри самого Человека.
Более приблизит нас к пониманию сути дела трактовка приближения Бога к человеку как снятия внутреннего отчуждения. Первоначально ментальный субъект присутствует в человеке как внеположный его собственному "я", как некто другой, хотя и принадлежащий внутреннему миру личности; он выступает как член интериоризованной группы, с которым приходится, так или иначе, считаться. Примирение бога и человека можно трактовать как снятие этого внутреннего отчуждения, как слияние, единение волящего "я" с божественным Другим, присутствующим в доме души, где "я" - хозяин. Когда моя воля и воля Друга соединяются в одно желание. (Тогда, "Да будет воля Твоя на земле, как на небе" - исполняется.)
Это происходит на пути изменения расположения "я" во внутреннем коммунионе души: обращения лицом к божественному Другу, принятия его установки в отношениях с миром и, следовательно, отождествления с ним в волении.
Но такое единение, такое обращение лицом к Другому в себе не может и не должно произойти сразу. Интериоризованный другой в человеке - это, исходно, социальный другой, старший социальной группы. Сам по себе, он конечно не божествен, но лишь образует внутри-личностную структуру общения, через которую презумптивный ментальный субъект первоначально манифестирует себя в личности. Но, прежде чем волящее "я" обратится лицом к другому в себе, эта манифестация должна развиться, - т.е. внутренний "другой" должен из социального субъекта (представителя мира) стать в достаточной степени ментальным (представителем Неба).
С другой стороны и субъект воления должен развиться достаточно для того, чтобы выделить из группы интериоризованных социальных субъектов, в чьих лицах осуществляется его внутренний "другой", именно ментального субъекта и отождествиться с ним.
Это необходимое развитие осуществляется с помощью культуры: благодаря исходной обращенности волящего "я" вовне - к образу презумптивного ментального субъекта запечатленному в культуре.
Восхождение по лестнице усвоения всё более широких, более интегральных культурных норм, ценностей и представлений, назначенных к организации индивидуальной воли, сопровождается как развитием социального внутреннего другого (т.к. смена ценностей эквивалентна смене референтных социальных групп), так и развитием способности волящего "я" выделять из группы сообщающихся с ним других абсолютного другого (т.е. носителя абсолютных ценностей) - практически последнее часто означает способность различать между говорящими в нём голосами. Субъект, не прошедший культурной обработки, не может различать внутренних голосов объективно, с помощью внешней культурной матрицы, поэтому его предпочтения определяются чувственными влечениями; с другой стороны, наиболее важные импульсы, воспринимаемые через структуру "интериоризованный другой", вообще остаются немыми, т.к. данный субъект не владеет соответствующим языком, т.е. кодом культурной реплики.
Поэтому субъект обязательно проходит в своём развитии период обращённости вовне. Исходный приоритет внешнего перед внутренним подкрепляется естественной обращённостью видового субъекта к видимому и ощутимому внешними органами чувств миру, сопрягающемуся с соматическим самоощущением. Мы знаем уже, что это соматическое самоощущение есть ядро отображения вакуума, на которое отображается область, соответствующая собственной динамике реализации, тогда как видимый вовне мир суть отображение зоны дополнительности. Соматическое самоощущение является альфой и омегой видового субъекта, - оно способно корректировать восприятие в гораздо большей степени, чем восприятие способно корректировать самоощущение.
Предпочтения видового субъекта опираются на соматическое самоощущение. Отличие социального субъекта от видового заключается, в частности, в том, что у соматического самоощущения появляется конкурент в виде внутреннего социального другого. Конечно, этот "другой" по своей природе принадлежит зоне дополнительности - все его проявления по форме внешние; но он обладает тем свойством внутреннего, что от него нельзя уйти, что его везде носишь с собой.
Если соматическое ощущение представляет собственные состояния реализации, то интериоризованный другой представляет состояния группы согласованных реализаций, и, по отношению к этому общему состоянию, собственная реализация данного субъекта не является выделенной.
Таким образом, интериоризованный другой образует новое представительство зоны дополнительности, отображающее то новое согласование, которое возникает в социуме, - более углублённое, чем популяционное согласование.
Существование "другого-во-мне" - это новая форма трансфеноменальной связи существований (ТФ-связи). Такая связь существует на всех уровнях бытия. Характерная особенность ТФ-связи на нижележащих уровнях состоит в том, что она реализуется через "сому"; через, так сказать, "аппаратную часть", так что сознанию ТФ-связь даётся как несобственное изменение собственного состояния; т.е. связь проходит через ядро отображения вакуума в реализации.
На уровне же "другого-во-мне" ТФ-связь реализуется через, так сказать, "программное обеспечение"; она проявляется в сфере организующих волю вербальных текстов и сенсорных образов, т.е. адресуется непосредственно не телу, а сознанию, и влияет на "сому" опосредованно, через последнее. По отношению к "соме" другой-во-мне остается, таким образом, овнешвлённым, принадлежащим зоне дополнительности.
Поэтому для включения ТФ-связи в активное жизнетворение, субъект творящей воли должен быть ориентирован на внутреннего "другого". Обращённость к "Другому" - это готовность и желание иметь его рядом и перед собою как советчика, друга, судию, учителя, образец для подражания...
Во свидетельство такой обращённости к внутреннему "другому" приводит Иоанн Златоуст послушание Иосифа, который немедля отправился с семейством в Египет, когда Ангел возвестил ему повеление бегства. Златоуст пишет об Иосифе: "... он был муж верный: не любопытствует даже о времени возвращения, о котором и Ангел не сказал определённо: "дондеже реку ти, буде тамо". Он и сим не огорчился, но, быв готов всё терпеть, с радостью оказал покорность и послушание".
О той же обращённости к "Другому" в себе говорит и Иисус, когда призывает возлюбить "искреннего своего"
Прежде чем отсюда двинуться далее, необходимо сказать несколько слов о природе ТФ-связи. Идентичные или типологически близкие друг другу существования обладают взаимозаместимыми состояниями, т.е. данная особь может оказаться в последующем в том же положении, в котором теперь находится другая особь того же вида, и наоборот. Это указывает на вакуумное тождество рассматриваемых реализаций, т.е. на то, что их различие лишь феноменально - это различие реализаций, Если взять их со стороны того "банка потенциальных состояний", которые реализуются, то указанные существования оказываются неразличимыми, так что для воображаемого наблюдателя вакуум оказывается "свёрнутым". В результате такой "свёртки" вакуума, для наблюдателя в вакууме исчезает та множественность существований, которая наблюдается в феномене.
В вакууме для наблюдателя существует лишь один вакуумный "корень" всех идентичных существований, какое-то одно потенциальное (виртуальное) существо. А всё множество феноменально идентичных существований представляет собой проявления этого "Вида" или "Рода".
Описанное тождество в вакууме порождает и феноменальную неразличимость, когда происходит спонтанный обмен состояниями между идентичными реализациями, так что в иные моменты нельзя с определённостью решить: какая из двух реализаций та, а какая эта?
Этот спонтанный обмен состояниями и образует интересующую нас трансфеноменальную связь.
Таким образом, бытие другого-во-мне – в какой бы форме оно не проявлялось – есть моё бытие в качестве другого и в положении другого, путём виртуального обмена. Это бытие в качестве другого не воспринимается как моё собственное, актуальное бытие только потому, что относительное время пребывания в качестве другого (в состоянии другого) мало по сравнению со временем пребывания в эгоцентричном качестве.
Виртуальный обмен состояниями происходит со всеми идентичными или качественно близкими существованиями; он становится более редким (менее вероятным) по мере увеличения того расстояния по типологическому ряду, на которое отстоят друг от друга обменивающиеся существования; т.е. интенсивность ТФ-связи убывает вместе с увеличением расстояния по типологическому ряду.
Актуализация спонтанной ТФ-связи существований, осознание её, включение в жизнетворящую активность субъекта соотносится с тем актуальным феноменальным единством, в рамках которого протекает жизнедеятельность субъекта, т.е. с той группой существований, к которой субъект относит себя; с членами которой он себя явно отождествляет. Только через такое явное отождествление возможна субъективация ТФ-связи, при которой вакуумное тождество реализуется в определённости субъектной воли.
Субъект воления выступает в качестве актуального "другого" по отношению к другим членам группы как выразитель интересов целого против исключительного интереса единицы.
Но это ещё не означает субъективацию "внутреннего другого", т.к. актуальный (или ролевой) "другой" ограничен специфичностью той группы, членом которой он является. Тогда как "внутренний другой", являющийся выходом ТФ-связи существований, универсален; и его универсальность всегда вступает в противоречие со специфичностью (ограниченностью) группы. Только в рамках универсального и всеобъемлющего сообщества ролевой социальный "другой" может слиться с "внутренним другим"; стать "головкой" выхода ТФ-связи в личный феномен.
Универсальность какого-либо единства означает, безусловно, и его эссенциальность, т.к. в универсальном сообществе все второстепенные отличительные черты индивидов не берутся во внимание, и субъект отождествляет себя с другими по-существу, или по универсальной сущности, лежащей в основе всякого существования.
Сопряженная с ролью универсального "другого" эссенциальность субъектной воли позволяет субъекту воления "подключиться" к витальной энергии ТФ-связн, что означает субъективацию "внутреннего другого", который перестаёт быть другим-во-мне, отличным от меня; при этом исчезает двойственность, характерная для человека, - видовое ядро отображения вакуума теряет самостоятельную субъектность, а тот, кто ранее хотя и участвовал в моей стратегии выработки решений, но был кем-то другим для меня, теперь есть я сам; моё же старое "я" редуцируется и, - если ещё не исчезает совсем, - становится чем-то чужим для меня нового.
Сама по себе территориальная, экономическая и культурная общность обширной империи ещё отнюдь не является универсальной общностью, она только создаёт предпосылки для рождения последней.
Сила внешней общности всегда направлена наружу, всегда против единичности других, что приводит только к ограничению последней. Истинная же (органичная) общность достигается изживанием единичности не в других, а в себе. Постичь универсальный экзистенциальный смысл отношения царь-подданный и стать царём внутри самого себя, - вот то, что требовалось, и что совершил Христос.
