Ударь во сребряный, священный, Далекозвонкий, валка, щит! Да гром твой, эхом повторенный, В жилище бардов восшумит. Встают. — Сто арф звучат струнами, Пред ними сто дубов горят, От чаши круговой зарями Седые чела в тьме блестят. Но кто там белых волн туманом Покрыт по персям, по плечам, В стальном доспехе светит рдяном, Подобно синя моря льдам? Кто, на копье склонясь главою, Событье слушает времен? Не тот ли, древле что войною Потряс парижских твердость стен? Так; он пленяется певцами, Поющими его дела, Смотря, как блещет битв лучами Сквозь тьму времен его хвала. Так, он! — Се Рюрик торжествует В Валкале звук своих побед И перстом долу показует На росса, что по нем идет. «Се мой, — гласит он, — воевода! Воспитанный в огнях, во льдах, Вождь бурь полночного народа, Девятый вал в морских волнах, Звезда, прешедша мира тропы, Которой след огия черты, Меч Павлов, щит царей Европы, Князь славы!» — Се, Суворов, ты! Се ты, веков явленье чуда! Сбылось пророчество, сбылось! Луч, воссиявший из-под спуда, Герой мой, вновь свой лавр вознёс! Уже вступил он в славны следы, Что древний витязь проложил; Уж водит за собой победы И лики сладкогласных лир.
