Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял, Он спит — на зыбкий одр песков пустынных пал. О путник, со мною страданья дели: Царь быстрого бега простерт на земли; И воздухом брани уже он не дышит; И грозного ржанья пустыня не слышит; В стремленьи погибель его нагнала; Вонзенная в шею дрожала стрела; И кровь благородна струею бежала; И влагу потока струя обагряла. Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял, Он спит — на зыбкий одр песков пустынных пал. Убийцу сразила моя булава: На прах отделенна скатилась глава; Железо вкусило напиток кровавый, И труп истлевает в пустыне без славы... Но опит он, со мною летавший на брань; Трикраты воззвал я: сопутник мой, встань! Воззвал... безответен... угаснула сила... И бранные кости одела могила. Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял, Он спит — на зыбкий одр песков пустынных пал. С того ненавистного, страшного дня И солнце не светит с небес для меня; Забыл о победе, и в мышцах нет силы; Брожу одинокий, задумчив, унылый; Иеменя доселе драгие края Уже не отчизна — могила моя; И мною дорога верблюда забвенна, И дерево амвры, и куща священна. Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял, Он спит — на зыбкий одр песков пустынных пал. В час зноя и жажды скакал он со мной Ко древу прохлады, к струе ключевой; И мавра топтали могучи копыта; И грудь от противных была мне защита; Мой верный соратник в бою и трудах, Он, бодрый, при первых денницы лучах, Стрелою, покорен велению длани, Летал на свиданья любови и брани. О друг! кого и ветр в полях не обгонял, Ты спишь — на зыбкий одр песков пустынных пал. Ты видел и Зару — блаженны часы!— Сокровище сердца и чудо красы; Уста вероломны тебя величали, И нежные длани хребет твой ласкали; Ах! Зара как серна стыдлива была; Как юная пальма долины цвела; Но Зара пришельца пленилась красою И скрылась... ты, спутник, остался со мною. Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял, Он спит — на зыбкий одр песков пустынных пал. О спутник! тоскует твой друг над тобой; Но скоро, покрыты могилой одной, Мы вкупе воздремлем в жилище отрады; Над нами повеет дыханье прохлады; И скоро, при гласе великого дня, Из пыльного гроба исторгнув меня, Величествен, гордый, с бессмертной красою, Ты пламенной солнца помчишься стезею.
