Мне памятно, как умирал мой дед, В своем запечье лежа терпеливо, И освещал дорогу на тот свет Свечой, уже в руке стоявшей криво. Мы с ним дружили. Он любил меня. Я тосковал, когда он был в отлучке, И пряничного ждал себе коня, Что он обычно приносил с получки. И вот он умер, и в гробу своем, Накрытом крышкой, унесен куда-то. И нет его, а мы себе живем, - То первая была моя утрата... И словно вдруг за некоей чертой Осталось детства моего начало. Я видел смерть, и доля смерти той Мне на душу мою ребячью пала. И с той поры в глухую глубь земли, Как будто путь туда открыт был дедом, Поодиночке от меня ушли Уже другие проторенным следом... В январский холод, в летнюю жару, В туман и дождь, с оркестром, без оркестра Одних моих собратьев по перу Я стольких проводил уже до места. И всякий раз, как я кого терял, Мне годы ближе к сердцу подступали, И я какой-то частью умирал, С любым из них как будто числясь в паре. И если б так же было на войне, Где счет потерям более суровый, Наверно б, жизни не хватило мне И всем, что ныне живы и здоровы.. Но речь о том, что неизбежный час, Как мне расстаться - малой части - с целым, Как этот мир мне потерять из глаз, - Не может быть моим лишь частным делом. Я полагаю, что и мой уход, Назначенный на завтра иль на старость, Живых друзей участье призовет - И я один со смертью не останусь.
