На выезде с кремлевского двора, За выступом надвратной башни Спасской, Сорочьей черно-белою раскраской Рябеет - вдруг - прогиб ее ствола. Должно быть, здесь пробилась самосевом, Прогнулась, отклоняясь от стены, Угадывая, где тут юг, где север, Высвобождая крону из тени... Ее не видно по пути к царь-пушке За краем притемненного угла. Простецкая - точь-в-точь с лесной опушки. С околицы забвенной деревушки. С кладбищенского сельского бугра... А выросла в столице ненароком, Чтоб возле самой башни мировой Ее курантов слушать мерный бой И города державный рокот. Вновь зеленеть, и вновь терять свой лист, И красоваться в серебре морозном, И на ветвях качать потомство птиц, Что здесь кружились при Иване Грозном. И вздрагивать во мгле сторожевой От гибельного грохота и воя, Когда полосовалось над Москвой Огнями небо фронтовое. И в кольцах лет вести немой отсчет Всему, что пронесется, протечет На выезде, где в памятные годы Простые не ходили пешеходы, Где только по звонку, блюдя черед, Машины - вниз - на площадь, на народ, Ныряли под ступенчатые своды И снизу вырывались из ворот. И стольких здесь она перевидала, Встречая, провожая всякий раз, Своих, чужих - каких там ни попало,- И отразилась в стольких парах глаз, По ней скользнувших мимолетным взглядом В тот краткий миг, как проносились рядом... Нет, не бесследны в мире наши дни, Таящие надежду иль угрозу. Случится быть в Кремле - поди взгляни На эту неприметную березу. Какая есть - тебе предстанет вся, Запас диковин мало твой пополнит, Но что-то вновь тебе напомнит, Чего вовеки забывать нельзя...
