Глубокой ночи на полях Давно лежали покрывала, И слабо в бледных облаках Звезда пустынная сияла. При умирающих огнях, В неверной темноте тумана, Безмолвно два стояли стана На помраченных высотах. Всё спит; лишь волн мятежный ропот Разносится в тиши ночной, Да слышен из дали глухой Булата звон и конской топот. - Толпа наездников младых В дубраве едет молчаливой, Дрожат и пышут кони их, Главой трясут нетерпеливой. Уж полем всадники спешат, Дубравы кров покинув зыбкой, Коней ласкают и смирят И с гордой шепчутся улыбкой. - Их лица радостью горят, Огнем пылают гневны очи: Лишь ты, воинственный поэт, Уныл, как сумрак полуночи, И бледен, как осенний свет. С главою, мрачно преклоненной, С укрытой горестью в груди, Печальной думой увлеченный, Он едет молча впереди. -
"Певец угрюмый, что с тобою? Один пред боем ты уныл; Поник бесстрашною главою, Бразды и саблю опустил! Ужель, невольник праздной неги, Отрадней мир душе твоей, Чем наши бурные набеги И ночью бранный стук мечей? - Стезя войны пускай опасна, Завиден гордый наш удел. Тебе ли ныне смерть ужасна? Ты ввек средь боев не бледнел. Тебя мы зрели под мечами С спокойным, дерзостным челом, Всегда меж первыми рядами, Всё там, где битвы падал гром. С победным съединяясь кликом. Твой голос нашу славу пел - А ныне ты в уныньи диком, Как беглый ратник, онемел". -
Но медленно певец печальный Главу и взоры приподнял, Взглянул угрюмо в сумрак дальный И вздохом грудь поколебал.
"Глубокой сон в долине бранной; Одни мы мчимся в тьме ночной, Предчувствую конец желанный! Меня зовет последний бой! Расторгну цепь судьбы жестокой, Влечу я с братьями в огонь, Влечу грозой! - и одинокой В долину выбежит мой конь.
О вы, которым здесь со мною Предел могильный положен, Скажите: милая слезою Ваш усладит ли долгой сон? Но для меня никто не дышит, Меня настигнет тишина... Эльвина смерти весть услышит И втайне не вздохнет она. -
А вы, хранимые Судьбами Для счастья жизненных отрад, Пускай любовницы слезами Благословится ваш возврат! За чашей сладкого спасенья, О братья! вспомните певца, Его любовь, его мученья И славу грозного конца!"
