Там, у просеки лесной, Веет новою весной; Только жутко под ракитой Близ могилы позабытой. Там, тревожа листьев тень, Бродит тень самоубийцы, И порхающие птицы, Щебетаньем встретив день, Не боятся тени этой, Вешним солнцем не пригретой. Но боюсь я, мой недуг — Рану сердца — разбередит Дух, который смертью бредит, — Жаждущий покоя дух. Говорят, что жаждой этой Он, когда-то неотпетый И зарытый без креста, Заражает тех, что бродит Одиноким и заходит В эти дикие места. Или сердце, что устало Ненавидеть и страдать, Переставши трепетать, Все еще не отстрадало?!. Или дух, земле чужой И чужой для бестелесных, Замкнутый в пределах тесных Безнадежности глухой, Жаждет, мучимый тоскою, Нашей казни над собою?.. Чу! Поведай, чуткий слух, — Ветер это или дух?.. Это ветра шум — для слуха... Это скорбный дух — для духа...
