Петр Иванович Сорокин в страсти - холоден, как лед. Все ему чужды пороки: и не курит и не пьет. Лишь одна любовь рекой залила и в бездну клонит - любит этакой серьгой повисеть на телефоне. Фарширован сплетен кормом, он вприпрыжку, как коза, к первым вспомненным знакомым мчится новость рассказать. Задыхаясь и сипя, добредя до вашей дали, он прибавит от себя пуд пикантнейших деталей. "Ну...- начнет, пожавши руки,- обхохочете живот, Александр Петрович Брюкин - с секретаршею живет. А Иван Иваныч Тестов - первый в тресте инженер - из годичного отъезда возвращается к жене. А у той, простите, скоро - прибавленье! Быть возне! Кстати, вот что - целый город говорит, что раз во сне..." Скрыл губу ладоней ком, стал от страха остролицым. "Новость: предъявил... губком... ультиматум австралийцам". Прослюнявив новость вкупе с новостишкой странной с этой, быстро всем доложит - в супе что варилось у соседа, кто и что отправил в рот, нет ли, есть ли хахаль новый, и из чьих таких щедрот новый сак у Ивановой. Когда у такого спросим мы желание самое важное - он скажет: "Желаю, чтоб был мир огромной замочной скважиной. Чтоб, в скважину в эту влезши на треть, слюну подбирая еле, смотреть без конца, без края смотреть - в чужие дела и постели".
