На съезде печати у товарища Калинина великолепнейшая мысль в речь вклинена: "Газетчики, думайте о форме!" До сих пор мы не подумали об усовершенствовании статейной формы. Товарищи газетчики, СССР оглазейте,- как понимается описываемое в газете.
Акуловкой получена газет связка. Читают. В буквы глаза втыкают. Прочли: - "Пуанкаре терпит фиаско".- Задумались. Что это за "фиаска" за такая? Из-за этой "фиаски" грамотей Ванюха чуть не разодрался: - Слушай, Петь, с "фиаской" востро держи ухо: дажу Пуанкаре приходится его терпеть. Пуанкаре не потерпит какой-нибудь клячи. Даже Стиннеса - и то!- прогнал из Рура. А этого терпит. Значит, богаче. Американец, должно. Понимаешь, дура?!-
С тех пор, когда самогонщик, местный туз, проезжал по Акуловке, гремя коляской, в уважение к богатству, скидавая картуз, его называли - Господином Фиаской.
Последние известия получили красноармейцы. Сели. Читают, газетиной вея. - О французском наступлении в Руре имеется? - Да, вот написано: "Дошли до своего апогея". - Товарищ Иванов! Ты ближе. Эй! На карту глянь! Что за место такое: А-п-о-г-е-й?- Иванов ищет. Дело дрянь. У парня аж скулу от напряжения свело. Каждый город просмотрел, каждое село. "Эссен есть - Апогея нету! Деревушка махонькая, должно быть, это. Верчусь - аж дыру провертел в сапоге я - не могу найти никакого Апогея!" Казарма малость посовещалась. Наконец - товарищ Петров взял слово: - Сказано: до своего дошли. Ведь не до чужого?! Пусть рассеется сомнений дым. Будь он селом или градом, своего "апогея" никому не отдадим, а чужих "апогеев" - нам не надо. -
Чтоб мне не писать, впустую оря, мораль вывожу тоже: то, что годится для иностранного словаря, газете - не гоже.
