Стара, коса стоит Казань. Шумит бурун: "Шурум... бурум..." По-родному тараторя, снегом лужи намарав, у подворья в коридоре люди смотрят номера. Кашляя в рукава, входит робковат, глаза таращит. Приветствую товарища.
Я в языках не очень натаскан - что норвежским, что шведским мажь. Входит татарин: "Я на татарском вам прочитаю "Левый марш". Входит второй. Косой в скуле. И говорит, в карманах порыскав: "Я - мариец. Твой "Левый" дай тебе прочту по-марийски". Эти вышли. Шедших этих в низкой двери встретил третий. "Марш ваш - наш марш. Я - чуваш, послушай, уважь. Марш вашинский так по-чувашски..."
Как будто годы взял за чуб я - - Станьте и не пылите-ка!- рукою своею собственной щупаю бестелое слово "политика". Народы, жившие, въямясь в нужду, притершись Уралу ко льду, ворвались в дверь, идя на штурм, на камень, на крепость культур. Крива, коса стоит Казань. Шумит бурун: "Шурум... бурум..."
