Если убитому леопарду не опалить немедленно усов, дух его будет преследовать охотника. Абиссинское поверье Колдовством и ворожбою В тишине глухих ночей Леопард, убитый мною, Занят в комнате моей. Люди входят и уходят, Позже всех уходит та, Для которой в жилах бродит Золотая темнота. Поздно. Мыши засвистели, Глухо крякнул домовой, И мурлычет у постели Леопард, убитый мной. "По ущельям Добробрана Сизый плавает туман. Солнце, красное, как рана, Озарило Добробран. Запах меда и вервены Ветер гонит на восток, И ревут, ревут гиены, Зарывая нос в песок. Брат мой, брат мой, ревы слышишь, Запах чуешь, видишь дым? Для чего ж тогда ты дышишь Этим воздухом сырым? Нет, ты должен, мой убийца, Умереть в стране моей, Чтоб я снова мог родиться В леопардовой семье." Неужели до рассвета Мне ловить лукавый зов? Ах, не слушал я совета, Не спалил ему усов! Только поздно! Вражья сила Одолела и близка: Вот затылок мне сдавила, Точно медная рука... Пальмы... С неба страшный пламень Жжет песчаный водоем... Данакиль припал за камень С пламенеющим копьем. Он не знает и не спросит, Чем душа моя горда, Только душу эту бросит, Сам не ведая куда. И не в силах я бороться, Я спокоен, я встаю. У Жирафьего колодца Я окончу жизнь мою.
