Ранней весной этого года некто Петр Евсеевич Гасилин случайно попал на общее собрание жильцов своего дома.
Оказалось, что собрание обсуждало вопрос об организации детской площадки во дворе дома. Гасилин принял участие в рбщем споре, который разгорелся по вопросу о количестве деревьев на детской площадке. Как нежный отец, Гасилин настаивал на минимальном количестве деревьев, полагая, что у его двенадцатилетнего сына будет меньше шансов упасть с дерева.
Но в этом вопросе Петр Евсеевич Гасилин разошелся с мнением большинства. А надо сказать, что Гасилин был человек весьма нервный, вспыльчивый. Оспаривая мнение своей оппонентки, он допустил несколько колких фраз по ее адресу.
Его оппонентка — немолодая и на вид скромная женщина — спокойно отнеслась к его колким словам, однако вскользь заметила, обращаясь к собранию:
— Немудрено, что у такого нервного и взбудораженного отца сын неважно учится.
Не пожелав оставаться на собрании, он ушел и, уходя, снова позволил себе бестактность — громко повторил свои колкие фразы, относящиеся к пожилой гражданке. Вернувшись домой, Гасилин рассказал своей жене о происшествии. Жена не без тревоги спросила мужа:
— А как фамилия этой женщины? — Ее фамилии я не знаю, — ответил муж, — а люди на собрании называли ее Софьей Павловной.
Всплеснув руками, жена сказала:
— Ну, так и есть! Ты оскорбил учительницу нашего сына. Она в его классе преподает русский язык.
Гасилин был сильно удручен этим сообщением. Нервно шагая по комнате, он сказал:
— Фу, как нехорошо получилось! Ведь именно по русскому языку наш Никит-ка особенно плохо учится. — Ну, она не посмеет мстить нашему мальчику за нетактичность отца, — возразила жена.
Поговорив с женой, Гасилин тотчас же велел своему сыну засесть, за уроки и, несмотря на позднее время, два часа прозанимался с ним, нажимая главным образом на урок русского языка. Всю неделю изо дня в день Петр Евсеевич тщательно следил, как готовит уроки его сын.
На вторую неделю сын Никита принес две пятерки по русскому языку. Это привело Гасилина в крайнее изумление. И тогда Петр Евсеевич, не сдержав своих чувств, побежал к учительнице и сказал ей:
— Уважаемая Софья Павловна, мне совестно вам сейчас признаться, но ведь я был уверен, что мой Никитка не слезет с двоек после нашей с вами размолвки на собрании. Но этого не случилось, и теперь, пораженный вашим великодушием, я пришел крепко пожать вашу руку.
Нахмурясь, учительница резко сказала:
— Ну как же вы посмели так дурно думать о людях и тем более об учителе? Однако я сама удивилась, что ваш сын стал отличником. Вот уж я не ожидала от него этого. А скажите, что произошло с ним?
Гасилин ответил:
— Так ведь я теперь, дорогая Софья Павловна, сам ежедневно занимаюсь с ним.
Учительница воскликнула:
— Вот и впредь ежедневно занимайтесь со своим сыном. И пусть это будет моя страшная месть за ваши опрометчивые мысли и слова.
Тут они оба весело посмеялись и расстались чуть ли не друзьями.
