Написанные Грибоедов в 1814-1817 гг. пьесы «Молодые супруги» и «Притворная неверность» (в содружестве с А. А. Жандром) - типичный образчик традиционной светской комедии. «Притворная неверность» (вольный перевод одноактной комедии французского драматурга XVIII в. Барта) рассказывает о том, как две сестры решили проучить своих возлюбленных: одного за холодность, другого за ревность. Они пишут любовные письма третьему герою - светскому фату, любящему хвастаться своими победами. Оба возлюбленные узнают об этих письмах и негодуют. Но в дальнейшем истина восстанавливается, и обе пары сочетаются счастливым браком. Хотя герои носят русские имена, здесь не было и намека на реальную русскую действительность. Условность и традиционность - характерные черты этой пьесы. Любовная интрига - главное содержание обеих комедий, примечательных лишь своей стройной композицией, легким и изящным слогом, гибкостью и гармоничностью стиха. В комедии «Своя семья, или Замужняя невеста» (1817), написанной А. Шаховским, Грибоедову принадлежит отрывок, в котором заметны реалистические элементы, бытовой колорит, связанные с изображением в пьесе провинциальной дворянской жизни. В 1817 г. Грибоедов вместе с Катениным написал комедию «Студент», в которой уже чувствуется будущий реалист-сатирик. Здесь изображены чванная барская среда и эгоистические нравы (образ Звёздова). В этом отношении «Студент» уже примыкает к третьему направлению в драматургии: сатирико-бытовым комедиям И. А. Крылова. В пьесе есть ряд выпадов против литературных противников авторов. Обращаясь к помещице Звёздовой, герой комедии, недалекий студент Беневольский, говорит в стиле карамзинской лирики: «…я сам имею сердце; законы вас осуждают, но какой закон святее любви?» Стихотворением самого Беневольского «Дружись, о друг, с мечтой» Грибоедов и Катенин пародировали сентиментально-романтические образы и стиль ранней поэзии Жуковского. При жизни драматургов пьеса не была поставлена на сцене. Все эти ранние драматургические опыты, как, впрочем, и общий уровень тогдашнего комедийного репертуара, мало удовлетворяли Грибоедова. Сообщая Катенину в октябре 1817 г. о том, что Шаховской написал новое творение - «Пустодомы», Александр Сергеевич осмеивает традиционное решение комедийного конфликта, условность и пустоту содержания этой пьесы: «Развязка преаккуратная,- пишет он,- граф женится на княжне, князь с княжной уезжают в деревню, дядя и тетка изъясняют моральную цель всего происшедшего. Машу и Ваньку устыжают, они хотят - стыдятся, хотят - нет, Цаплин в полиции, Инквартус и многие другие в дураках, в числе их будут и зрители, я думаю…». Обращался Грибоедов и к жанру водевиля, входившему тогда в моду, что Грибоедов отметит в монологе Репетилова в «Горе от ума». В конце 1823 г. Грибоедов вместе с Вяземским написал водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом». Поставленный в 1824 г. на сцене водевиль большого успеха не имел, но в «Горе от ума» есть и водевильные мотивы и ситуации. Критически относясь к тогдашнему репертуару, Грибоедов разделял взгляды литературных кругов, связанных с декабристами, которые стремились к созданию высокой, гражданско-обличительной и в то же время национально-самобытной комедий, бичующей крепостническое общество. Не случайно один из членов литературного общества «Зеленая лампа» А. Улыбышев в своей политической утопии «Сон» (1819), резко выступая против подражательности иностранной литературе, рисует такую картину близкого будущего русской литературы, в частности комедии. «Великие события, разбив наши оковы, вознесли нас на первое место среди народов Европы и оживили также почти угасшую искру нашего народного гения. Стали вскрывать плодоносную и почти не тронутую, жилу нашей древней народной словесности, и вскоре из нее вспыхнул поэтический огонь, который и теперь с таким блеском горит в наших эпопеях и трагедиях. Нравы, принимая черты все более и более характерные, отличающие свободные народы, породили у нас хорошую комедию, комедию самобытную. Наша печать не занимается более повторением и увеличением бесполезного количества этих переводов французских пьес, устаревших даже у того народа, для которого они были сочинены. Итак, только удаляясь от иностранцев, по примеру писателей всех стран, создавших у себя национальную литературу, мы смогли поравняться с ними…» Замысел «Горя от ума», по-видимому, возник у Грибоедова в 1816 г. Бегичев указывает, что «план этой комедии был сделан у него еще в Петербурге 1816 г. и даже написаны были несколько сцен; но не знаю, в Персии или в Грузии, Грибоедов во многом изменил его и уничтожил некоторые действующие лица, и между прочим, жену Фамусова, сентиментальную модницу и аристократку московскую… и вместе с этим выкинуты и написанные уже сцены». Очевидно, подробности содержания комедии и форма пьесь определились у Грибоедова не сразу. Его собственное сообщени о раннем замысле существенно отличается от свидетельства Бегичева. «Первое начертание этой сценической поэмы, как он родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его» ,- писал он. Этот возвышенный замысел и самое определение его как «сценической поэмы» сопоставляли с «Фаустом» Гете, в котором сочетались элементы и драмы и поэмы. Нам думается, что Грибоедов замышлял создать произведение, по жанровому своему своеобразию подобное его замыслам стихотворных трагедий о Ломоносове и о 1812 годе. Последняя тема несомненно будоражила поэтическое воображение Грибоедова значительно раньше тех лет, когда он, закончив «Горе от ума», стал разрабатывать план трагедии. Возможно, что сценическая поэма и должна была охватить и тему .1812 года, и судьбу Москвы, и тему Чацкого. Ведь и в «Горе от ума» они сливаются, но уже в лирико-драматическом плане, а 1812 год становится как бы и историческим фоном и историческим истоком всего совершающегося в комедии. В последующие три года Грибоедов вынашивал свой замысел и временами принимался писать комедию. В феврале 1819 г., обращаясь к Бегичеву, он отмечает: «Музам я уже не ленивый служитель. Пишу, мой друг, пишу, пишу, жаль только, что некому прочесть» . Надо полагать, речь шла о «Горе от ума». Известно также, что осенью того же года Грибоедов во время путешествия из Моздока в Тифлис читал отрывки своему дорожному спутнику молодому офицеру князю Д. О. Бебутову. «В продолжение этих дней,- пишет Бебутов,- приехал из Грозной Александр Сергеевич Грибоедов. Он был у Алексея Петровича Ермолова, в то время находившегося в экспедиции в Чечне, и возвращался в Тифлис; я с ним познакомился. Грибоедов доставил мне сведения о брате моем Василии, находившемся в той же экспедиции. Итак, от Моздока до Тифлиса мы ехали вместе и коротко познакомились. Он мне читал много своих стихов, в том числе, между прочим, и из «Горя от ума», которое тогда у него еще было в проекте». В марте 1823 г. Грибоедов едет в Москву. Как вспоминает племянница Бегичева Е. П. Соковнина, в Москве писатель «продолжал отделывать свою комедию «Горе от ума» и, чтобы вернее схватить все оттенки московского общества, ездил на обеды и балы, до которых никогда не был охотник, а затем уединялся по целым дням в своем кабинете»5. Конец лета 1823 г., Грибоедов провел в тульском поместье Бегичева, где и закончил, в основном, свою комедию. «Последние акты «Горя от ума» написаны в моем саду, в беседке,- рассказывает Бегичев о творческой работе драматурга.- Вставал он в это время почти с солнцем; являлся к нам к обеду и редко оставался с нами долго после обеда, но почти всегда скоро уходил и приходил к чаю. Проводил с нами вечер и читал написанные им сцены. Мы всегда с нетерпением ожидали этого времени».
