«Я не требовал наград, потому что был настоящим русским» К. Воробьев (из записных книжек)
Чем дальше в историю уходит Великая Отечественная война, тем значимее и важнее для нас становится осмысление великого подвига народов, в единстве противоставших фашистским захватчикам. Война отстоит от нас уже на несколько поколений, и не только мы, но и наши родители и большинство их родителей не видели того, что несла она людям. Источниками наших знаний о великом подвиге народа являются фильмы, литературные произведения, публикации средств массовой информации.
В мировой и отечественной литературе тема великой войны поистине неисчерпаема. Написаны десятки, если не сотни тысяч произведений, в которых каждый автор попытался выразить свое видение тех или иных событий этого трагического и героического времени. Ввиду сложных судеб авторов и произведений литературы народов СССР в ушедшем столетии некоторые из них широко известны, удостоены множественных премий, экранизированы, другие же с трудом пробили свой путь к читателю только в конце восьмидесятых годов. Среди последних стоит отметить книги Виктора Некрасова, Василия Гроссмана, Виктора Астафьева, Константина Воробьева и многих других авторов, чья точка зрения или объект писательского внимания отличались от принятых официальных устоев времен социализма. Сколько несправедливых упреков во лжи, очернительстве, недостоверности пришлось претерпеть представителям честной русской литературы при жизни, и после смерти их не утихают споры. В этом эссе мне бы хотелось остановиться на творчестве ушедшего от нас почти тридцать пять лет назад писателя Константина Воробьева.
В советские времена не очень принято было писать о плене, катастрофических поражениях и неразберихе тотального отступления первых месяцев войны, предательстве и коллаборационизме на оккупированных территориях и Воробьев был одним из первых, кто обратил свой писательский взор на эти события. Но ведь они действительно были, и сам автор пережил и отступление и плен и побег из лагеря, и предательство отдельных представителей населения на захваченных немцами землях, да и сама повесть написана в подполье, после очередного побега из плена. Только очевидец мог с такой психологической и фактической достоверностью, которую сразу отмечали в повести «Это мы, Господи!» фронтовики, изобразить страдания, неизвестность, хаос, смерть в лице немцев-мародеров, полицейских-коллаборантов, голода и болезней, косящую пленных, но вместе с тем — и несокрушимое стремление к свободе и сопротивлению лучших солдат разгромленной армии, к которым принадлежит и главный герой повести. На фронте было все, в том числе и такое, что не выдумает самое изощренное «очернительское» воображение, но трудно не почувствовать абсолютной подлинности, которая присутствует у Воробьева в каждой детали, не ощутить узнаваемости состояния и точности описаний. Все это, несомненно, много раз было увидено автором, прежде чем записано на бумагу. Действие повестей «Крик» и «Убиты под Москвой» относится к тому же периоду первых месяцев войны. И здесь, как и в первом произведении Константина Воробьева мы сталкиваемся с потрясающей фактической и психологической точностью картин боя, отступления, курсантских похорон и каждое слово буквально кричит о человечности, достоинстве защитников своей Родины, силе и милосердии. Солдаты и офицеры у Воробьева — не серая масса, безгласно ложащаяся под серп смерти и не безгласное орудие для осуществления непродуманных стратегических замыслов. Беспощадно вычисляет и прицельно изображает автор и тех, кто может подняться лишь за счет чужого унижения, таких, как майор Калач в «Крике», всех трусливых демагогов, лицемеров, лжецов. Всякий человек, прошедший войну на ее переднем крае, видел все — и героизм, и благородство, и готовность людей подвергать себя смертельному риску ради высокой цели, и мародерство, и жестокость, и озверение, вымещающее на одних вину других, но ни в одном из своих произведений автор не сделал предателя, дезертира или мародера хоть сколько-нибудь значимой фигурой своего повествования.
Особое значение имеет то, что автор никогда ни в опубликованных, ни в известных неопубликованных строках ни разу не усомнился ни в целях войны, ни в огромной ценности достигнутой победы. Сколько бы ни разоблачал он, ни проклинал бессердечие и глупость командования, бессмысленную жестокость и подозрительность «органов», воровство тыловиков, война для автора остается великим историческим событием, причастностью к которому можно только гордиться. А это означает, что для Константина Воробьева, как и для других писателей, посвятивших свои произведения тем грозным годам, война была действительно народной и священной.
Да и сам Воробьев, может быть и есть тот идеальный русский человек, каким он был задуман — рослый, сильный, выносливый красавец, рыбак, плотник, стрелок, партизан, писатель от Бога, с врожденным чувством слова.
За последнее десятилетие из календарей исчезли многие праздники, которые отмечались десятилетиями, появились новые, с трудом, надо признать, принимаемые российским народом. Но лишь один день в году — 9 мая — неизменно остается Праздником с большой буквы для всех россиян и граждан стран постсоветского пространства. И хотя время неумолимо уносит от нас участников великой войны... в этот день, истинный день народного единства, в порыве благодарности и памяти объединяются сердца всех оставшихся в живых участников этой страшной битвы и их потомков. Этот праздник наполняет наши души гордостью за великий подвиг наших предков и вместе с тем — болью о невосполнимых утратах — о миллионах погибших бойцов, которых так и не дождались домой их жены и матери и гражданских лиц, погибших при бомбежках, в лагерях смерти, умерших в эвакуации и в блокированном Ленинграде.
Даже тогда, когда на земле совсем не останется очевидцев тех грозных и страшных лет, о великом подвиге нашего народа и цене, которую пришлось заплатить за Победу, нам всегда будут рассказывать лучшие произведения русской литературы. Многие из них, в том числе и военные повести Константина Воробьева, до сих пор вызывают жаркие, а порой — и достаточно жесткие споры среди читателей и историков. Многие захваленные и чтимые в прошлом авторы забыты и мало известны нынешнему поколению, а строки Воробьева — берут читателя за живое, бередят душу, заставляют думать. Наверное, это и есть бессмертие...
