Я сидел с матерью в деревянном сарае под соломенной крышей. В открытых, мутных от проливного дождя воротах голубыми зигзагами полыхала молния. Торопливо крестилась мать, крепко прижимая меня к груди. Я прислушивался к шуму дождя, к тяжким раскатам грома, к раздиравшему слух треску ударов, к беспокойному шуршанию мышей в овсяной соломе.
Поднявшись, мы увидели в воротах алмазную сетку дождя, а сквозь прозрачные капли уже сияло, переливаясь лучами, радостное летнее солнце.
Отец запряг лоснившихся от дождя, напуганных грозой лошадей, нетерпеливо и беспокойно переступавших ногами. Ещё веселей показалась обсаженная берёзами, омытая дождём дорога. Многоцветная радуга висела над лугом, яркое солнце блестело на спинах бодро бежавших лошадей. Я сидел рядом с отцом, глядел на блестевшую лужами, извивающуюся впереди дорогу, на уходившую темную, освещённую солнцем и всё ещё грозную тучу, на столб белого дыма, поднимавшегося вдалеке над зажжённым грозою сараем. Я слушал весёлые голоса птиц в открывшемся мне умытом, чудесном солнечном мире.
