В нашей жизни появился гость – новорожденный ребенок, он другой, неизвестный нам человек, мы рады ему, на все готовы ради него, любим его, счастливы видеть его таким, каков он есть. Очень близкий, самый дорогой гость в доме.
Проходит время, он, растет, постепенно становится равным нам, нашим сотрудником. И так в наше семейное воспитание входит, быть может, самое важное и самое сложное слово — сотрудничество. Сотрудничество в воспитании — то же, что дух в личности.
Само слово сотрудничество с первого взгляда поражает неуклюжестью и тяжестью: со-тру-дни-че-ство. Старомодное, тяжело произносимое слово. Но это слово поддержано психологами, так, в книге А.Петровского, выдвинута идея сотрудничества. Теперь, благодаря работам педагогов-новаторов, словосочетание «педагогика сотрудничества» стало общеизвестным.
Кроме всем известной биологической генетики, есть ведь и другая, условная генетика — ее можно назвать педагогической. Веками складывался и передавался из поколения в поколение "педагогический генофонд", отработанные приемы воспитания, отношения к детям, отношения с детьми. Этот фонд отработанных приемов и взглядов, конечно, не так устойчив, как биологический фонд наследственности, но все же на судьбу ребенка влияют не два набора генов, а четыре: два биологических и два педагогических.
Комбинации, проявления генетико-педагогических линий, по всей вероятности, подчиняются тем же законам, что и биологическая наследственность, ну, может быть, не так строго и четко. Но нет сомнения, что если прадедушка нынешнего отца бил дедушку, когда ему было пять лет, это не может не отразиться на внуке, на правнуке и праправнуке. И если в семье матери пять поколений говорили мягкими, тихими голосами, то это в какой-то степени передается нынешнему ребенку. Два набора генов в малыше и два человеческих духа над его колыбелью.
Но как бы ни различались наши педагогические "гены", в одном большинство людей сходятся. Одну схему воспитания держат в уме все: "Я — большой, ребенок — маленький. Я знаю, как жить, он не знает. Я его веду".
Очень мало людей, которые представляют воспитание по-другому. Многие считают: как же иначе? Я веду — он идет. А в жизни он почему-то не идет, сопротивляется. Не понимает, неразумный, что это для его же пользы.
В прекрасной схеме "я веду — он идет" есть слабый пункт, а именно ребенок. Он мешает! Взрослому ничего не остается, как заставить его идти за собой. Власть становится вроде бы первой необходимостью воспитания, непременным условием его. Без власти над ребенком воспитание по схеме "я веду — он идет" просто невозможно: не поддается неразумное чадо.
Но если власть — первая доблесть воспитателя, то в чем же первая доблесть ребенка? Естественно, в послушании. Тот ребенок хорош, который послушен родительской воле; то воспитание идеально, при котором растут идеально послушные дети.
Воспитание превращается в процесс подчинения ребенка. Родители добиваются власти над ним, а он — собственной власти над всей ситуацией. Начинается худшее, что только может быть в воспитании: борьба за власть.
В семье, где идет спор за власть, чем бы он ни закончился, этот спор, и чему бы ни учили ребенка, его учат спорить за власть — и только. Его учат, встречаясь с человеком, во что бы то ни стало добиваться "верха" или смиряться, покоряться. Учат глядеть на мир с точки зрения силы: или твоя сила, или моя.
Такое воспитание идет со времен феодализма, когда общество было строго иерархично и держалось на безусловном соподчинении.
Воспитание, наиболее отвечающее буржуазным отношениям, можно назвать "сообщничеством". Как будто семья урвала у жизни кусок, и речь идет лишь о том, как разделить его — кому больше достанется? Сообщники действуют вместе, пока им это выгодно, а затем дерутся из-за каждого куска, предают друг друга, доносят друг на друга, презирают и ненавидят друг друга. Дети, выросшие в семье, где царит сообщничество, где побеждает принцип "я тебе — ты мне" (я тебе подарок — а ты хорошо учись), такие дети на всех смотрят с точки зрения выгоды: кто выгоден, с теми водят дружбу. Не стало выгоды — наступает конец всяким отношениям.
В семье, где установились отношения соподчинения, или сообщничество, нравственного воспитания быть не может, там только видимость его — и в этом кроется истинная, глубокая причина всех неудач в воспитании, потому что спор за власть и сообщничество — первый признак бездуховности, несправедливости. Там идет тайное, скрытое даже от глаз родителей, но мощное обучение безнравственному поведению.
Наша жизнь — это совместный труд со множеством людей, физическое, душевное и духовное сотрудничество.
Не соподчинение, не сообщничество, а сотрудничество. Воспитание — это сотрудничество с детьми, ответственность за которое несут взрослые. Педагогика - это наука об искусстве сотрудничества, она занимается вопросами сотрудничества с детьми.
Подумаем, а что, собственно говоря, мы хотим дать детям? В первую очередь – возможность для активного развития, сознательного, творческого сотрудничества с людьми. Не подчиняться, не подчинять, не приспосабливаться и не ломать всех вокруг себя, а сотрудничать.
Кого мы больше всех ценим в нашей жизни? Людей, с которыми легко и интересно работать вместе. Таким образом, только в сотрудничестве и можно воспитать человека для человека. Сотрудничать с людьми — значит уважать их, ценить, уметь поступаться своими желаниями, нуждаться в них и быть им нужным. Но ведь это то же самое, чего мы ждем от ребенка. Вот то поле, на котором дальние и ближние цели сходятся, совпадают — поле сотрудничества с людьми.
Все было бы хорошо, да вот только у нас с детьми разный подход. Мы сотрудники из разных ведомств — отсюда все неприятности.
Дом — дело взрослого, его предприятие по производству быта, развития, отдыха, семейных радостей. Он построен взрослым, в него столько трудов вложено.
А для ребенка дом — само собой разумеющееся условие существования, как, например, для взрослого — вся наша планета. Мир ребенка, его "производство", отнимающее все душевные силы — его собственная жизнь, развитие, которое приведет к тому, что он выстроит свой дом. Дом родителей — это нынешний, а его дом — в будущем. По этой причине в хорошем детском учреждении воспитание ребят идет лучше и легче, чем в семье: там у детей и у воспитателей один дом, там воспитатели целиком сосредоточены на детях. Там дом для детей, а не для воспитателей.
От того дети неохотно сотрудничают с нами, потому нужны особые усилия, особые умения, чтобы привлечь их к сотрудничеству. Это всегда лучше получается, если мы становимся сотрудниками в их жизненной работе и в развитии, если всякая работа в доме представляется как необходимая всем.
Обучая ребенка сотрудничать, вы обращаетесь именно к лучшим, активнейшим силам его души, пробуждая и укрепляя их, в то время как при подчинении вы невольно заглушаете.
Сотрудничество позволяет делать что-то вместе с ребенком, вместе решать какие-то проблемы: и взрослого, и ребенка, и общие. Не нужно воспитывать, держать в голове, что из ребенка что-то надо сделать. Он не маленький, не большой — он человек, просто другой.
С каждым человеком, если в нем есть заинтересованность, необходимо сотрудничать, другого выхода нет. Т.к. властвование над людьми ни к чему хорошему не приводит. Большинство людей не терпят власти над собой. У людей должно быть одно начальство — дело, которое должно быть сделано лучшим образом. Так и с детьми: воспитатель не должен быть им начальником, или подчиненным, не спорить и не хотеть спорить с ними за власть.
Значит часто использующаяся схема "я веду — он идет" не годится.
Предположим, отец отказался от спора за власть и стал стремиться к сотрудничеству. Он не боится теперь потерять авторитет, который ему просто не нужен. Больше нет жизненной необходимости в авторитете, есть только необходимость — сотрудничать с ребенком. Не нужно воспитывать, человек становится действительно воспитателем. И в результате взрослый приобретает его. Но этот авторитет не давит, у ребенка естественное уважение ко взрослому, как и взрослого к ребенку. Нет равенства по опыту, но есть равенство перед нашим общим делом, и оба заинтересованы в нем.
Что является общим делом родителей и ребенка? Это скорее не обеспечение семейного быта и развитие отца с матерью, а развитие ребенка, его жизнь.
Все душевные силы, духовные подходы необходимо использовать для того, чтобы увлечь ребенка, обеспечить интересную жизнь вместе с родителями, не ожидая от него совершенства.
Когда воспитание — спор за власть, ребенок постоянно стремится к свободе, самостоятельности. Когда мы сотрудничаем с детьми, они чувствуют себя самостоятельными чуть ли не с трех лет, и не имеют потребности в свободе, т.к. не то воспитание — свобода, где ребенок делает, что хочет, а то, где ребенок свободно действует вместе с родителями, стремясь к одной с ними цели.
У воспитателя в таком случае нет власти над ребенком; но и у ребенка нет власти, в отличие от отношений в очень многих семьях.
В споре за власть, необходимо идти друг другу на уступки. При сотрудничестве исчезает сама идея уступок, досадное чувство уступки. Согласие в делах стало самой большой ценностью в семье. Родители и ребенок имеют равные права по отношению друг к другу, иначе ниточка сотрудничества оборвется. Если кому-то из родителей что-то не нравится в поведении чада, правильнее всего сказать смущенно (человек не может делать замечания другому человеку без смущения):
— Что-то мне не совсем понятно, что-то мне не очень нравится... Что-то неправильно получается у нас с тобой...
Всякий недостаток ребенка, это не его недостаток или взрослого — это общий недостаток: мы виноваты!
Воспитание как сотрудничество с детьми вовсе никакое не открытие, это естественное воспитание, и мы чувствуем дух сотрудничества в каждой дружной семье. Собственно говоря, это и есть коллективное воспитание, коллектив — совместная работа и совместная духовная жизнь какого-то множества людей, будь хоть два человека, мать и сын. Одни родители легко достигают сотрудничества с детьми, о них говорят "прирожденные воспитатели"; другим добиться его сложнее; третьим неимоверно сложно, потому что они сами к сотрудничеству неспособны, сами воспитывались в споре за власть. Но если поставить себе целью добиться сотрудничества, то каждый может достичь его в той или иной степени.
В результате создается психологический комфорт в семье, а он, этот комфорт, во сто раз дороже бытового.
Когда кто-нибудь спрашивает, что ему делать с его трудным ребенком, можно ответить:
— А ничего не надо с ним делать, подумайте о цели. Ничего не меняйте в своем характере, не выдумывайте какие-то небывалые мероприятия, которые в один день превратят вашего ребенка в ангелоподобное существо, чудо послушания... Попробуйте переменить цель вашего общения с ребенком. Если цель — быстренько довести ребенка до идеального состояния, то мы его загубим. Поставим цель прийти к сотрудничеству, и тогда, быть может, ребенок сам приобщится к идеалу.
Возможно, при слове "сотрудничество" представляется идиллическая картина: есть в доме помощник. Он и полы вымоет, и обед приготовит, все, что ему скажут, он сделает.
Конечно, все не так. Чтобы ребенок вырос сотрудником, его надо учить этому примерно лет восемнадцать — от рождения. Учить — значит относиться к нему особым образом, искренне видеть в нем не подчиненного помощника, не сообщника, не бездельника, болтающегося под ногами, а сотрудника, без которого не справиться.
Нужно не заниматься детьми, не воспитывать их в общепринятом смысле, а налаживать жизнь в доме с участием детей, вместе стараться жить весело — это и есть воспитание.
