Школьные годы чудесные - утопическая мечта или реальная возможность?
автор: Иващенко Нина Наумовна
В чем состоит задача педагогики - вопрос очень непростой. С одной стороны, есть ответы, кажущиеся очевидными по причине их банальности и декларативности. Это - "вырастить полезного члена общества", "воспитать нравственного и трудолюбивого человека", "научить учиться" и т. д. и т. п. Эти ответы хороши тем, что каждый родитель вкладывает свое толкование в эти формулировки и считает, что все остальные - чиновники от образования, учителя школ и сами дети - толкуют так же. При применении этих деклараций на практике выясняется, что полезность для общества понимается чиновником, как удобство для аппарата государства, нравственность дети воспринимают, как круговую поруку, а трудолюбием и умением учиться учитель считает готовность ребенка, не рассуждая и не сопротивляясь, выполнять монотонные и, зачастую, бессмысленные задания. И для родителей ребенка ответ на этот вопрос неочевиден. Да, хочется, чтобы он был успешным, удачно вписался в социум. Хотелось бы видеть его добрым, веселым, чтобы вокруг - друзья из хороших семей, с полезными хобби и "без вредных привычек". Хочется гордиться его успехами в учебе и спорте, а может быть, и в творчестве. И все это кажется вполне достижимым, когда ребенку три года, пять лет, иногда даже десять лет. Но в один прекрасный день Вас вызывают в школу, и Вы узнаете, что ребенок Ваш, оказывается, непослушный, ленивый, грубый тип, который вертится на уроках, разговаривает с соседом по парте, перебивает учителя и смеет высказывать свое мнение по разным вопросам. Даже твердая уверенность, что ребенок хороший, не спасает в этом случая от паники. Где проглядели? Может ли быть так, что он лицемер - дома хороший, а в школе плохой? А может быть, ваши представления о хорошем расходятся с представлениями учителя? У одной из моих коллег сын учился в очень престижном московском колледже. Однажды ее вызвала учительница и заявила: "Я никогда не поверю ничему хорошему о Вашем сыне, кто бы, что бы о нем не говорил". Ошеломленная мать спросила: "Что же он такого сделал? Убил? Украл? Изнасиловал?" Ответ поражает своей простотой - "Он вертится на уроках". К счастью, мать ученика, сама преподаватель вуза, не растерялась. "Вы неправильно выбрали профессию, - сказала она. - Вам нужно идти работать в морг, там они уже отвертелись". После этого разговора она привела мальчика в нашу школу. Ситуация, согласитесь, стандартная. Причем одинаково типичная и для российской школы, и для европейской, и для американской. Учитель - профессия массовая, подавляющее большинство учителей - обычные, средние люди, а среднего человека та, практически безграничная, власть, которой обладает учитель, развращает. Попытки родителей объяснить, что ребенок не плохой, что он просто подвижен и любознателен, обычно только усугубляют непонимание и раздражение. Не лучше и тогда, когда родители соглашаются со школой в оценке своего ребенка и начинают вместе с учителями приводить его к "удобному знаменателю". Это чаще всего кончается или уходом в компанию уличных сверстников, или тяжелейшими неврозами, вплоть до утраты дееспособности. Еще гениальный педагог Януш Корчак в книге "Как любить ребенка" писал о том, как ошибаются взрослые, принимая удобного ребенка за хорошего ребенка. Но считать неудобного, сложного ребенка плохим - еще большая, иногда роковая ошибка.
За тридцать два года работы с подростками я убедилась, что подавляющее большинство проступков и т. н. недостатков детей имеют причиной не злонамеренность, а незнание, опасение быть непонятыми, неумение правильно сформулировать свои мысли и чувства, страх наказания или осуждения. Агрессия, например, - это реакция на реальную или мнимую опасность. У нас в школе был мальчик, которого первое время мы считали избалованным, злым хулиганом. После того, как его посмотрели психологи школы, выяснилось, что Саша воспринимал окружающих, как монолитную толпу, опасную и злобную. Психотерапевт, работающий с Сашей, дал ему задание запомнить, как зовут его одноклассников, потом - имена учителей, нам порекомендовал корректировать поведение мальчика до того, как оно перерастает в агрессию, причем замечания должны быть доброжелательными и спокойными. Саша закончил девятый класс школы спокойным парнем с настоящим мужским характером, в колледже, куда он поступил после нашей школы, у него было множество друзей, а умение без конфликтов выходить из сложных ситуаций сделало его лидером в спортивной секции. Это эпизод был первым нашим опытом работы с агрессией, и первая победа в борьбе со сложным детским недугом. Любопытно, что в случае с Сашей причиной этого страха оказалось то, что родители поверили в полезность фильмов ужасов, в то, что эти фильмы помогают воспитанию мужества и снимают подсознательные фобии. Впоследствии у нас было еще несколько случаев асоциального, агрессивного поведения. За редким исключением нам, совместными с ребенком усилиями, удавалось успешно преодолевать его страхи и неуверенность в себе, и асоциальность исчезала. И нет союзника в этой борьбе более надежного, чем сам ребенок, если он понимает, зачем эта борьба ему необходима. Вызывающее поведение подростков, которое так раздражает и пугает взрослых, - это попытка обратить на себя внимание, часто обращенная к человеку, которым ребенок восхищается и с которым хочет общаться. Грубость - это или неумение по-другому выразить мысль, или застенчивость. Иногда достаточно вовремя вспомнить об этом, чтобы предупредить конфликт. У меня на уроке девочка на предложение пересесть от подружки, с которой она болтала, к мальчику, ответила грубым, даже агрессивным, тоном: "Вот еще! Буду я к нему пересаживаться!". Я, за многие годы работы в школе привыкла к тому, что ученики разговаривают со мной вежливо, и первая реакция была возмущение и желание отругать, заставить извиниться и тому подобные, обычные взрослые эмоции. Но, к счастью, я успела сообразить, что девочка не хотела меня обидеть, просто ей было неудобно садиться за одну парту с мальчиком (тем более, что мальчик был ей не совсем безразличен), а мгновенно найти вежливую форму для соответствующего высказывания ей не удалось. Я решила придти ей на помощь и подсказала, как нужно было в этом случае выразить свою мысль, чтобы добиться желаемого результата. Ведь ее целью, в конечном счете, было остаться на своем месте, рядом с подругой. Девочка повторила за мной вежливую просьбу оставить ее на прежнем месте и инцидент был исчерпан. Я для себя запомнила, как просто можно избежать массы неприятных эмоций, если прежде, чем поддаться гневу, попробуешь понять собеседника, не приписывая ему заранее плохих мыслей и намерений. Хотя инерция привычных интонаций и высказываний, типа: "Смотри, хуже будет", или "Как ты смеешь так" ... а дальше по ситуации: сидеть, стоять, говорить, смотреть и т.д., к сожалению очень сильна, и избавиться от нее непросто. Подобных эпизодов можно вспомнить бесконечное множество. Главное, родителям и учителям нужно помнить: дети без крайней необходимости не вступают в конфликты со взрослыми. Помимо всего прочего, арсенал средств, которыми владеют взрослые, несравнимо мощнее, разнообразнее и изощреннее, чем то, что может противопоставить нам ребенок. Да они практически и не вступают в борьбу, они уходят и от борьбы, и от нас. Главная наша задача в том, чтобы дети считали нас своими защитниками, а не врагами. И тогда можно будет восстановить главное в душе ребенка - базовое доверие к миру. Доверие это закладывается в первый год его жизни, буквально, с молоком матери. Но очень часто разрушается из-за ссор в семье, столкновений с грубостью или жестокостью и прочих подстерегающих маленького человека бедствий. К сожалению, взрослые, забыв о своих детских переживаниях и сложностях, не хотят даже задуматься, почему ребенок вместо радости приносит огорчения. Не хочется повторять избитые истины о том, что дети крайне чувствительны к вранью, особенно из уст близких людей, причем, с детским максимализмом считают враньем то, что мы назвали бы невинным лукавством. А то, что наше вежливое согласие с глупой, жестокой, лицемерной или просто явно неверной мыслью собеседника детям, если они это слышат, кажется предательством или гнусным лицемерием, нам просто не приходит в голову. И еще реже задумываемся мы о том, что поспешное суждение о событиях в жизни ребенка, которые кажутся нам несущественными, могут отдалить его от нас вернее, чем несправедливое наказание. (Вспомним принцессу из пьесы Исаака Шварца, которая убежала из дома, потому что отец-король при ней приказал ответить посетителю, что его нет дома.) Трудно быть родителями. Не к этому готовились мы, когда мечтали о том, что дети будут нашими друзьями, нашей опорой, продолжением наших достоинств.
Когда-то, двенадцать лет назад, мы с несколькими коллегами решили открыть собственную школу, чтобы помочь детям и их родителям пережить спокойно и максимально осмысленно школьные годы. Оказалось, что школа может стать в отношениях родителей с детьми не провокатором скандалов и ссор, а наоборот миротворцем. Мы убедились, что дети, которые защищены от лишних стрессов, вернее понимают мотивы и причины поступков и эмоций взрослых, учатся лучше своих сверстников, живут интереснее и сами осознанно и правильно выбирают себе друзей. А самое главное, их не тянет закрыться от не устраивающей их действительности алкоголем, наркотиками или компьютерными играми, как это, увы, все чаще происходит со многими их сверстниками. Вначале, сразу после отделения от государственной системы образования, мы искали решения встающих перед нами психолого-педагогических задач вслепую, на ощупь. С годами набирался практический опыт, мы учились у лучших российских психологов и педагогов, читали их книги и статьи, приглашали в школу коллег на семинары и конференции, проводили тренинги для работников школы. Сейчас накоплен большой опыт по социализации и психологической адаптации детей с самыми разными проблемами. Научная работа школы оценена не только в России, но и за рубежом. Школа - член Национальной Ассоциации школ-лабораторий США (NALS), член Международного интеллект-клуба "Глюон", член Европейского Форума за Свободной Образование (EFFE).
Нами отмечено множество форм и видов детского школьного невроза. Наиболее распространенная форма - нежелание учиться. Причины этого недуга (а это - действительно симптом душевного нездоровья ребенка) разнообразны. Иногда начало невроза вне школы - что-то случилось дома: разводятся родители, тяжело заболел кто-то из близких, папа потерял работу, родился братик или сестренка, кто-то по дороге в школу или во дворе пугает или издевается - страх подавляет все остальные мысли и эмоции и ребенку не до учебы. Бывает и так, что учиться ребенку слишком просто и поэтому скучно или, наоборот, по какой-то причине слишком тяжело и непонятно и поэтому кажется бессмысленным. Бывает, что получать удовольствие от процесса познания мешает бурная гормональная перестройка, и в глазах ученика явственно читается: "Господин учитель, мне бы Ваши проблемы". В каждом из этих случаев помимо опыта и знаний помогает чувство юмора, доброжелательность, обстановка взаимного доверия и личный интерес к ребенку. За редким исключением, нам удавалось справляться с этой проблемой. Процесс приобретения знаний становился нормой жизни, а не каторгой, которую взрослые придумали, чтобы мучить детей. Очень трудно оценить работу школы. Критерии расплывчаты, результаты далеко отодвинуты во времени. Часто кажется, что - все, в этом случае мы не справились, ученик вышел из школы неподготовленный к жизни, такой же озлобленный и зажатый, каким пришел к нам, и от школы у него остались только грустные и тяжелые воспоминания. Но через два-три месяца, обычно после первых летних каникул, вдруг появляется в школе красавец-мужчина, раскованный, обаятельный, благодарный, и мы с трудом узнаем в нем того противного неслуха, от которого приходили в отчаяние на протяжении нескольких лет. Посевы наши, оказывается, взошли, просто нужно было время, чтобы они стали заметными.
Каких учителей дети любят больше, а каких меньше? За что дети ценят одного воспитателя и пренебрегают другим? Это вопросы, имеющие для образования принципиально важное значение. Ответ на них даст возможность отбирать наиболее перспективных людей для педагогической работы, поднять эффективность этой работы на небывалую высоту. Я не встречала даже попыток выяснить причины детских предпочтений на уровне серьезных психологических исследований. Так, лирические рассуждения о доброте, порядочности, справедливости. А меня всегда поражала готовность детей бежать за людьми абсолютно недостойными, восхищаться теми, кто у взрослых вызывает негодование или недоумение, подчиняться слабым и истеричным типам. Есть такое, абсолютно ненаучное слово - "харизма", но что оно конкретно означает и из чего состоит, и, главное, можно ли создать ее искусственно - никто не знает. Поразительно, как дети умеют снисходительно мириться с нашими недостатками, пока они нас любят, и как они презирают все эти недостатки вместе и каждый из них в отдельности, когда разочаруются в нас. Причем, что может стать причиной разочарования, мы можем только предполагать. Казалось бы, взрослый, который понимает хрупкость детской привязанности, может предупредить охлаждение, удержать уважение и симпатию. Так нет, иногда наоборот, именно усилия, которые прилагает взрослый к удержанию хороших отношений, оказываются для детей поводом к разочарованию. Когда мой восьмилетний сын готовил поздравительные открытки для своих учителей, к моему большому удивлению, он самую большую и красивую открытку надписал самой, на тогдашний мой взгляд, строгой и суровой учительнице. Я тем более удивилась, что среди его учительниц были гораздо более веселые, молодые и красивые, и сын со всеми был в прекрасных отношениях. Я поинтересовалась мнением других учеников, оказалось, что популярность этой строгой дамы очень высока. Возможно, что причина этой популярности - ее высочайшая добросовестность и профессионализм. Сами дети говорили, что любят ее предмет, потому, что его не нужно учить дома. Уроки построены так, что все запоминается на уроках. Но это не совсем так. Большинство учеников не только учат дома, но и готовят доклады и сообщения, перерывают груды дополнительного к учебнику материала, занимаются с учительницей во внеурочное время. В то же время молодой, современный, очень знающий свой предмет учитель постоянно конфликтует с учениками, и не помогает ни "продвинутость" в музыкальной и литературной молодежной моде, ни знание подросткового сленга, и все попытки помочь ему какими-то административными мерами или советами оказываются бесполезными. Вернее всего, подлинный интерес к личности ученика, стремление добиться наилучших результатов своего труда, спокойная, достойная, доверительная интонация - наиболее плодотворная почва для хороших, конструктивных отношений между воспитателем и воспитанником. Научный руководитель нашей школы Дмитрий Александрович Аросьев любил говорить, что лучший подарок ребенку - внимательный, изобретательный взрослый. Есть несколько эффективных правил в отношениях с подростками: первое - никогда не реагировать на детские проступки ожидаемым образом, второе - все свои пожелания, просьбы и требования рассматривать с точки зрения интересов и потребностей самого ребенка и третье - стараться предоставлять ему возможность выбора. Когда взрослый разумно и спокойно объясняет свою позицию, причины, по которым выполнение данной просьбы желательно, а невыполнение ее может обернуться лишними проблемами и отрицательными эмоциями, дети чаще всего внимательно и уважением принимают объяснения. Давно известно, что для специалистов, работающих с людьми, противопоказан холерический темперамент и оптимален темперамент сангвинический. То есть, устойчивость к неожиданным ударам, отставленная реакция, невысокая эмоциональность, устойчивая нервная система. Что же делать, если учителей много, а горожане, как правило, холерики? Оказывается, многие качества, необходимые для работы с людьми, можно развить, так же, как можно при помощи тренировок развить физическую выносливость и силу. Вспомним давно известное средство от опрометчивых слов и поступков, которому учили нас всех в детстве - прежде, чем отреагировать, сосчитать до десяти. Это, конечно, очень примитивный пример самого простого аутотренинга, но необходимость разработки тренинговой системы, позволяющей педагогам реагировать правильно и адекватно, независимо от врожденного темперамента, очевидна. И наша школа два года назад начала разработку такой системы. Называется она "Формирование специальной готовности учителя". О том, как мы работаем над этой проблемой, можно прочитать на сайте школы. До завершения нам очень далеко, но уже сейчас есть некоторые результаты. Обучаясь рефлексии, учителя начинают предупреждать первую неосознанную реакцию и оценивать эту реакцию с точки зрения ее педагогической эффективности. Формирование специальной готовности - это продолжение одиннадцатилетней работы школы. Не сразу стало понятно, где коренится причина неэффективности массовой школы. Вначале была иллюзия, что, убрав явные беды массовой школы, такие, как большие классы, бестолковое управление, некомпетентных учителей, мы сразу добьемся прекрасных результатов. Вскоре стало понятно, что результат, хотя и много лучше, чем в массовой школе, тем не менее, далек от идеального. Следующий этап поиска - особенности детского восприятия. Мы стали выстраивать обучение так, чтобы левое полушарие мозга, отвечающее за логическое мышление и ведающее речевыми способностями, развивалось не вопреки правому, определяющему образное восприятие и интуицию, а параллельно с ним. Успешная работа в этом направлении привела нас к следующему препятствию - психологии учителей. Вот это препятствие мы сейчас и пытаемся преодолеть. Процесс этот небыстрый и многоступенчатый, результаты его отставлены во времени, но сама направленность учителей к самосовершенствованию позволяет по-новому оценивать ошибки и неудачи учебно-воспитательной работы, создает атмосферу открытости педагогов для новой информации и непривычных форм сотрудничества. Вероятнее всего, эта попытка влить новое вино в старые мехи не изменит общую ситуацию кардинальным образом. Содержание образования все равно остается оторванным от интересов детей и реальных потребностей жизни. Но построить жизнь в школе так, чтобы детям она была в радость, чтобы школьные годы вспоминались с удовольствием и благодарностью, все же в наших силах.
