Начало обучения в школе – один из наиболее значимых моментов в жизни человека. Дети обычно долго ждут этого события, ждут одновременно с радостью и волнением.
— Ты помнишь, как первый раз пошел в школу? Какие у тебя были чувства? — У меня такие… взволнованные были чувства. Меня там еще до школы учили, как надо цветы давать. Я вместо цветов брал зонт. И я маме давал как учительнице. У меня все не получалось. Я так взволновался, что всю ночь не спал. — Ты всю ночь думал, как цветы подарить? — Да, думал, как я вообще в школу пойду. Я представлял, что там будут большие ребята, больше меня. А учительница, мне казалось, будет строгая. Сильно строгая. С указкой ходит там и за ухо будет всех поднимать. (С Антоном восьми лет беседовала Чекунова Н.)
В древности начало систематического обучения считалось периодом качественного изменения состояния, своеобразной точкой перехода к новому состоянию. Помимо начала ученичества такими точками являлись рождение, взросление, женитьба (замужество), смерть. Простое сопоставление событий, которые находятся в одном ряду с началом учения, подчеркивает то значение, которое придавалось последнему в традиционной культуре. Сегодня же, на наш взгляд, многие педагоги и родители недооценивают качественные изменения, происходящие в ребенке в период обучения в начальной школе. Гораздо больше внимания уделяют количественному накоплению знаний и умений детей. Однако именно качественные изменения очень важны для ребенка, они могут сыграть как позитивную, так и негативную роль, могут укрепить психологическое здоровье или же нарушить его. И если пробелы в знаниях, можно впоследствии легко восполнить, то возникшие психологические нарушения могут иметь стойкий характер, с трудом поддаваться коррекции. Формирование самосознания Наиболее существенные изменения происходят в сфере самосознания младших школьников. Согласно концепции В.С. Мухиной, самосознание – это некое единство, психологическая структура, состоящая из, различных звеньев: имя человека, его физическая сущность; потребность в социальном признании; психологическое время личности (ее прошлое, настоящее и будущее); социальное пространство личности (права и обязанности); половая идентификация. В младшем школьном возрасте, как правило, наиболее интенсивно развиваются три звена самосознания: потребность в признании, осознание прав и обязанностей, осознание времени. Раскроем условия и динамику их развития. Начнем с потребности в признании. Ребенок в школе впервые попадает в ситуацию социально оцениваемой деятельности. Он должен соответствовать установленным в обществе для детей данного возраста нормам чтения, письма, счета для детей этого возраста. Он впервые получает возможность объективного сравнения своей деятельности с другими через систему оценок, принятую в школе.
Когда мы вошли в здание школы, Катюша выбежала нам навстречу с криком: «А у меня сегодня три звездочки!» Когда я поинтересовалась, что они означают, Катя с важным видом принялась растолковывать систему оценок, придуманную находчивой учительницей: «Если в тетрадке все чисто и ошибок нет, то это звездочка, если ошибка или помарка — квадратик, если их много — треугольник, ну а если совсем плохо — то палочка». Потом мы отправились в раздевалку. Девочка продолжала посвящать меня в школьную жизнь: «Видишь, девочка в синей куртке — это моя подруга Маша. Она очень красиво пишет. И у нее в тетрадках одни звездочки». (С Катей семи лет беседовала Еремян Ж.)
Вследствие этого некоторые дети неизбежно впервые осознают свое «невсемогущество». А значит, возрастает зависимость от оценок взрослых, и в первую очередь учителей. Особенно важно, что самосознание и самооценка ребенка впервые получают жесткие основания для своего развития, поскольку появляются четкие критерии успеваемости и поведение в школе. Дети начинают оценивать самих себя с «официальных» позиций. «Я хороший мальчик. Я не бегаю на перемене, помогаю дежурным убрать класс». «Я пишу красиво. Я думаю, что я хорошая». «Я хорошая, потому что очень хорошо читаю, хорошо решаю задачи и пишу их красиво». У ребенка формируется высокая самооценка, когда его школьная успешность соответствует внешним официальным критериям, то есть когда он получает частые похвалы учителя и родителей.
Мне нравится учиться в школе — меня хвалит Надежда Борисовна, у меня получается лучше других. И когда мама была на собрании, меня тоже хвалили. И мама пришла домой очень счастливая. Моя учительница очень хорошая. Никогда на меня не кричит. Я ее люблю. (С Антоном семи лет беседовала Мататова П.)
У нас такая хорошая учительница по рисованию, Ольга Ивановна. Она говорит, что у меня лучше всех получается. А на конкурсе рисунков я второе место заняла. Ольга Ивановна меня очень хвалила. Даже маме позвонила и поздравила. (С Лизой девяти лет беседовала Махрова И.)
Через призму собственного «у меня получается» ребенок выстраивает свое отношение к отдельным урокам и к школе в целом.
В школе мне нравится заниматься математикой. Я быстрее всех в классе решаю примеры. Правда, во втором классе мне не нравилось, но когда я стал ходить на продленку, то быстро научился все-все решать. Мне даже учитель говорит, что стану знаменитым математиком. (Сергей девяти лет записал, беседовала Морева А.)
Тебе нравится учиться? Мне нравится учиться, потому что все получается и учительница хвалит. ( С Настей восьми лет беседовала Морева А.)
Мне не нравится английский, потому что ничего непонятно ( С Ирой девяти лет беседовала Арбузова Н.)
Ребенку очень важно хотя бы в чем-то, в каких-то учебных действиях быть одним из лучших, знать, что он что-то может делать хорошо. Тогда он ощущает себя состоятельным, у него возникает чувство уверенности в своих силах и возможностях. Но не все дети в школе попадают в ситуацию успеха в силу того, что набор критериев, по которым оцениваются действия детей, ограничен. А длительный неуспех обычно приводит к значительному снижению самооценки детей. Ребенок воспринимает свои школьные неудачи как неумение «быть хорошим».
«Я не люблю себя, потому что плохо учусь» «Я плохо читаю. Я плохой, но я могу исправиться».
Хотя поначалу у ребенка сохраняется вера, что он сможет стать хорошим в будущем, постепенно эта вера пропадает: «Я — плохой и исправиться не могу». Но ребенок еще хочет быть хорошим:
«Я плохой мальчик, потому что надоел учительнице и ребятам. Я хоть и самый большой в классе, а ума у меня нет. Я стараюсь исправиться, но мне не удается. Я хочу быть послушным мальчиком» «Я нехороший. Я не могу стать хорошим, потому что не умею решать задачи».
В ситуации стойкого длительного неуспеха ребенок может не только осознать свою неспособность «стать хорошим», но уже потерять к этому стремление: «Я плохой. Но мне это безразлично». Депривация потребности в признании может вызвать у младших школьников не только снижение самооценки, но и появление неадекватных защитных реакций. При активном типе поведения защита оборачивается агрессией к одушевленным и неодушевленным предметам, компенсацией в других видах деятельности. При пассивном типе появляются неуверенность в себе, стеснительность, лень, апатия, уход в фантазии или болезни — реальные или симулированные. Иногда ребенок начинает скучать по детскому саду.
В воскресенье к нам в гости приехали наши друзья с семилетним внуком Мишей. Я стала расспрашивать его о семье, о том, чем он увлекается. Он очень эмоционально и увлеченно рассказывал мне, что любит играть в компьютерные игры, описал подробно каждую из них, приглашал в гости поиграть вместе. Но когда я спросила, нравится ли ему в школе, он весь сжался и буркнул: «Нет». Я спросила: — «А что тебе там не нравится?» — «Не нравится и все», — ответил ребенок, еще больше зажимаясь. — «А в садике было лучше?» — спросила я. — «Да! Там была такая здоровская воспитательница. И мы играли. И она давала нам рисовать то, что мы хотим. Она давала нам сколько угодно бумаги, карандашей, фломастеров, и все такое яркое. Однажды мой рисунок даже на стенку повесила!» — рассказывал он. По мере рассказа Миша все более воодушевлялся, начал улыбаться и снова потянулся ко мне. — «Ты, наверное, очень старался, когда рисовал?» — спросила я. — «Да не очень. А она повесила и сказала, что очень красиво. На меня все ребята смотрели, некоторые просили подарить им рисунок. Но я подарил его воспитательнице. Она очень обрадовалась» — «Тебе бы хотелось вернуться в детский сад?» — «Да!» ( С Мишей семи лет беседовала Трошина Е.) Кроме того, если ребенок воспринимает результаты учебы как единственные критерии собственной ценности, он приобретает «ограниченную идентичность» (по Э. Эриксону: «Я есть только то, что я могу делать»). Малейшее снижение результатов учебы приводит к чувству неполноценности, которое может негативно повлиять на актуальную ситуацию ребенка и сформировать неблагоприятный жизненный сценарий.
Я все три года учился на одни «пятерки» и был одним из лучших. Но в прошлой четверти получил сразу две «четверки». Это очень плохо. Я боюсь, что меня разлюбит учительница. И ребята не будут уже так слушаться. И в играх я уже не буду главным. Ведь у меня есть две четверки, значит я уже не самый лучший. Я буду стараться, чтобы в этой четверти у меня были все «пять». (С Юрой девяти лет беседовала Канахина М.)
Рассмотрим особенности прав и обязанностей младших школьников. У детей появляется сразу множество обязанностей: не опаздывать, сидеть спокойно, не разговаривать, не играть на уроках, не бегать, не кричать, выполнять домашние задания и т.п. Чтобы ребенка считали хорошим, он должен беспрекословно выполнять свои обязанности. При этом о своих правах ребенок осведомлен гораздо меньше.
— А что ты можешь делать в школе, на что имеешь права, что тебе разрешают? — Ага. Что я могу. Нам разрешают не пить воду из-под крана. А еще разрешают помогать ловить первоклассников, чтобы не бегали. Позволяют шутить, приносить игрушки в школу. (С Аней десяти лет беседовала Олейник М.)
Большинство школьных обязанностей, как правило, направлены на воспитание послушания и на сдерживание естественных потребностей в игре, в движении, в общении. Обязанности, касающиеся отношений между людьми, обычно осознаются значительно меньше. Получается, что обязанности в представлении детей связываются в основном со школой и семьей, а права — с улицей. В последствии это может привести к формированию стойкого негативного отношения к школе в сочетании с потребностью полностью «раскрепощаться» на улице. Время младшего школьника становится более структурированным, и неизбежно меняется осознание времени. Ребенок, как и в дошкольном возрасте, устремлен в будущее, но оно для него довольно абстрактно и не побуждает к конкретным действиям, не влияет на его поведение. Например, мечты о будущей профессии и т.п., как правило, не подкрепляются никакими усилиями в этом направлении.
Когда я вырасту, у меня будут длинные волосы. Я буду высокая, буду носить костюм и папку с документами. Как моя двоюродная сестра Анжела. Я буду работать юристом и ездить по странам. В квартире у меня будет как во дворце; большие картины, золотые люстры, красивые ковры. (С Дашей семи лет беседовала Волокова О.)
Я когда вырасту, то буду банкиром и буду зарабатывать много денег. (С Костей восьми лет беседовала Иванова М.)
— Когда я буду взрослым, у меня будет много машин. Тань, а у тебя есть машина? — Нет. — Не расстраивайся. Когда я буду взрослым, я заработаю денег и куплю тебе. Какую ты хочешь машину? (С Димой семи лет беседовала Юдина Т.)
Я беседовала со второклассниками о том, кто кем хочет быть. Дети рассказывали поочередно. Начал Коля. — Я хочу быть водителем трамвая — Почему? — Это интересно возить людей. — Как ты себе представляешь водителя трамвая? О— н в оранжевой жилетке. Обязательно в форме. Тут в разговор вмешался Толя: — Ты что! Тоже мне водитель. Ты же там в трамвае замерзнешь. И там мало платят. — А где платят много? — Ну, это смотря какая работа. Если будешь стоматологом, там много. А если водителем трамвая, то он с голоду помрет. …Дети продолжали рассказывать. Наконец, когда до Толика дошла очередь, он рассказал: — Я буду бензозаправщиком. — Почему? — Ты ничего не делаешь и получаешь большие деньги. — Ты думаешь, что это легко? — Конечно. Да там делать нечего. Стоишь и бензин заливаешь. Это же не то, что глупый водитель трамвая. В разговор вступил Коля: — Ну, ты че меня оскорбляешь? А у тебя бензин вдруг прольется и взорвется. А ты убежать не успеешь. Ха-ха-ха! (С детьми семи лет беседовала Юшваева И.)
Однако в 1-м классе может наблюдаться и ориентация на прошлое. Часть детей испытывает желание вернуться в детство.
«Хочу быть маленьким, послушать, как меня мама успокаивает» «В детском саду было лучше, там много играли» «В детстве меня мама много-много целовала».
Появление подобных ностальгические настроений свидетельствует о нарушении адаптации к настоящему. Интересно, что ориентация на прошлое также свойственна старшим школьникам в период адаптации к новым условиям жизни, нередко она проявляется в период кризиса «середины жизни», в пожилом возрасте – при нарушении адаптации к старости. Если младший школьник по каким-либо причинам сталкивается с ситуацией смерти близких людей, то у него может сформироваться страх собственной смерти, который внешне открыто не проявляется, но будет заметен при углубленном диагностическом обследовании.
У меня есть бабушка, которую я очень люблю, ее зовут баба Галя. У нее всегда очень вкусные пирожки, и она любит нас с мамой. Но сейчас она болеет и лежит в больнице. Мы с мамой ее навещаем. Мама говорит, что бабы Гали может скоро не стать. Как же так? Получается, что и мамы может не стать, и меня? А если нас всех не будет, кто же останется? И зачем тогда все надо, если никого не будет? (С Наташей семи лет беседовала Морозова Н.)
Важным в этот период является и процесс осознания ребенком своего имени, достаточно вспомнить, какое значение имени человека придавалось в традиционной культуре. В современной школе ребенка чаще всего называют по фамилии, что негативно сказывается на его отношении ребенка к самому себе. Завершая обсуждение структуры самосознания младших школьников, хотелось бы подчеркнуть, что систематические ситуации неуспеха приводят к появлению у детей тревожности, агрессивности, трудностям в общении со взрослыми и сверстниками, формированию других негативных личностных новообразований. Отношения с родителями Теперь рассмотрим изменения в общении ребенка с родителями, которые характерны для начального периода обучения ребенка в школе. Можно сказать, что в это время родители как бы становятся «новыми людьми», поскольку во многом взаимоотношения родителей с ребенком теперь опосредуются школой. Как отмечает А.И. Луньков (1995), если родитель понимает сущность изменений в ребенке, то статус ребенка в семье повышается, и он включается в новые взаимоотношения. К сожалению, чаще отношения между ребенком и родителями становятся более конфликтными.
— Здравствуй, Миша. — Здрасьте. — Чем занимаешься? — Уроки делаю. Надоело. Я не успеваю прийти из школы, а меня все ругают и заставляют целый день делать уроки. — А ты не хочешь? — Я хочу гулять с мальчишками во дворе. Хочу играть в футбол. Я хочу стать футболистом. Но из-за этих уроков… — Миша заплакал и убежал в другую комнату. (С Мишей семи лет беседовала Орлова М.)
…Ненавижу, когда бабушка с мамой заставляют меня делать уроки. Прихожу с продленки, хочу спать. А они требуют. Чтобы я все сделала. Иногда плачу из-за этого. (С Аней восьми лет беседовала Разживина А.)
У родителей может актуализироваться собственный страх перед школой. Корни этого страха лежат в коллективном бессознательном, так как появление учителей на социальной арене в древности было знаком того, что родители не всемогущи, их влияние ограниченно. Следует также иметь в виду, что многие современные родители стремятся удовлетворить свое социальное честолюбие через школьную успешность ребенка. Становится престижным не только иметь загородный дом и иномарку, но и ребенка, который учится в гимназии, лицее, дорогой частной школе или, в крайнем случае, в классе с каким-нибудь уклоном и обязательно на «пятерки». Соответственно ребенок обязан достигать успехов, чтобы соответствовать ожиданиям родителей. Успешность награждается любовью, неуспешность приводит к ее лишению.
…Я недавно получила «двойку» по контрольной. Мама со мной поссорилась. Я в последнее время стала часто приносить «двойки»! Мы с мамой как бы удаляемся друг от друга, потому что наши отношения зависят от того, как я учусь. Если я получу «пять», мы с ней разговариваем, вместе гуляем с собакой. А если получу «два», мы с ней как чужие. Мне становится обидно, так как хотелось бы, чтобы у нас всегда были дружеские отношения. (с Машей девяти лет беседовала Доронина М.)
Такого ребенка часто можно узнать по одежде: он одет, как кукла, не всегда в удобную, но обязательно дорогую одежду. Получается, что он вынужден жить желаниями своих родителей, а не своими. Однако наиболее тяжелой является ситуация, когда предъявляемые родителями требования не соответствуют возможностям ребенка. Она становится фактором риска и может привести к нарушениям психологического здоровья. На взаимоотношения с родителями помимо школы влияет переход ребенка в так называемый латентный возрастной период. Происходит разочарование в родителях, их идеальный образ развеивается. Признаком этого процесса становится появление детских фантазий, в духе «семейных романов» — ребенок считает, что он не родной, а усыновленный. Следует отметить возможные осложнения этого периода: возможно, падение интереса к школе, появление школьных страхов и тоски по дому. Кроме того, усталость детей вследствие школьных перегрузок может приводить к регрессивному поведению. Они начинают вести себя как маленькие дети, отвечают агрессивными выпадами или требуют нежности и ласки. Такие проявления – нормальные защитные реакции, помогающие снять усталость, но если регрессии проявляются регулярно, они могут перерасти в патогенные факторы (вызвать агрессивность, плаксивость). Таким образом, от родителей требуется чуткость и понимание потребностей детей, в противном случае становится вероятным развитие тех или иных нарушений психологического здоровья. В младшем школьном возрасте дети начинают постепенно оценивать реальные качества своих родителей, а к концу 4 класса в преддверии подросткового возраста у них может появиться желание спорить с родителями, действовать наоборот.
Я хочу, чтобы дети были как взрослые, а взрослые — как дети. Тогда бы я командовала: «Выпрями спину, одевай капюшон, когда гуляешь. Уроки быстрей учи». ( С Люсей девяти лет беседовала Котова Е.)
Сына в последнее время как будто подменили. Раньше был такой ласковый, добрый, во всем меня слушался. А теперь не ребенок, а комок негативных эмоций. С отцом постоянно спорит. Пытается доказывать свою правоту. Стал краснеть и отворачиваться, когда я его целую, особенно в присутствии посторонних. А приходя из школы, каждый раз разбрасывает свои вещи. И на мои просьбы убрать отвечает с раздражением, что уберет позже. Тем самым он как будто пытается сделать мне вызов своим поведением. Я в ответ не могу сдержаться и начинаю на него кричать. В результате ничего хорошего из этого не выходит. (С мамой Сережи девяти лет беседовала Лисова К.)
Я еще я хочу быть хорошей девочкой. Когда я вырасту, я не проколю себе в носу сережку. (С Лизой восьми лет беседовала Серякова К.) Отношения с учителем Но особо значимы для младшего школьника взаимоотношения с учителем. На него изливается часть любви, которая отрывается от родителей (особенно в первом классе). Можно сказать, что ребенок обожествляет учителя, считает его совершенством. Учитель, по его мнению, знает и умеет абсолютно все, не должен иметь никаких недостатков.
— Ты знаешь какую-нибудь смешную игру? — Даже не знаю. Надо подумать. — Ты должна все знать. — Почему? — Ты же на учительницу учишься. Значит, должна знать все и обо всем. — Но все и обо всем знать невозможно. — А ты должна! ( с Ирой девяти лет беседовала Арбузова Н.)
— Как ты думаешь, как училась твоя учительница? — Она лучше всех училась. Она много знает и нам рассказывает. (с Олей восьми лет беседовала Малышева Е.)
Часто учитель становится для ребенка объектом подражания. Он замечает мельчайшие детали прически, одежды любимого учителя и даже типичные жесты и позы.
А еще у нашей учительницы на пальце кольцо с часами. Я у мамы прошу купить такое же. А она говорит, что я маленькая. Ну, какая же я маленькая? Я уже во второй класс хожу. А еще она все время с распущенными волосами ходит. Я тоже так хочу. А нам в школе не разрешают, заставляют в бантиках ходить. (С Катей семи лет беседовала Баранова Л.)
— Тебе нравится учиться? — Очень. Так интересно с Еленой Вячеславовной. Я когда вырасту, буду учительницей, как она. (С Ритой семи лет беседовала Тараскина К.)
Учитель во многом определяет мнения, стремления младшего школьника. Глазами учителя ребенок видит себя, сверстников, школьную жизнь.
Мне не нравится в школе, что мальчишки Анну Павловну расстраивают. Надо, чтобы все были хорошие и послушные. (С Дашей семи лет беседовала Волокова А.)
Учительницы должны быть серьезными. И они так говорят, чтобы все обращали внимание только на нее, ни на что больше. На доску. На нее. Все! Больше ни на кого! Кто входит — должны вставать. Не встанут — значит такой класс невнимательный. Вот так вот. (С Антоном восьми лет беседовала Чекунова Н.)
Поэтому оценка учителя для ребенка особо значима; она может способствовать формированию у него уверенности в себе или же, наоборот, чувства собственной неумелости, беспомощности. Последнее может порождать у ребенка обиду и даже злость.
Мне в школе хорошо, правда по утрам приходится рано вставать. Но зато меня вчера учительница похвалила. Я первый в классе задачу решил. (С Витей семи лет беседовал Телепов А.)
— Тебе нравится в школе? — Да, нравится. У нас такая учительница хорошая. Она меня все время хвалит. — У тебя, наверное, все получается? — Да, почти все. Вот только в прописи некоторые буквы плохо получаются. Но я стараюсь их красиво писать. И учительница говорит, что скоро они у меня тоже получатся. (С Викой семи лет беседовала Кормилицына М.)
— Сережа, ты был сегодня в школе? — Был. — Ну и как там? — Мы там лепили сегодня… А математичка просто какая-то тупая. Она знаешь, что сделала? Она нам целых три упражнения задала. Я не буду их делать! Она плохая! Ее никто не любит! Она всех достала! Не буду ничего делать. А ее убил бы. Если бы у меня пистолет был бы. Таких не должно быть! (С Сережей восьми лет беседовала Никитина О.)
Действительно, учитель, с одной стороны, любим, уважаем, но с другой, нередко внушает страх, являясь источником столь болезненно переживаемой ребенком оценки. В норме в младшем школьном возрасте начинают активно развиваться социальные страхи: страх не соответствовать общепринятым нормам, образцам поведения (страх сделать что-то не так, опоздать и т.п.). Появляется опасность перерождения нормальных страхов в невротические, и первым признаком этого можно назвать появление страха перед учителем. Необходимо помнить также, что в младшем школьном возрасте должна произойти дифференциация значимых фигур. Началом этого процесса (обычно это начинается во втором классе) является стремление ребенка заметить и обсудить достоинства и недостатки педагога, окончанием — умение сравнивать своего педагога с другими педагогами и родителями.
— Как дела в школе, Стас? — Никак…плохо…опять эта дура-учительница меня наругала. Не понимаю, за что она меня ненавидит. Все хихикают. А замечание только мне делает. Какая же она бестолковая, прибить мало! А еще она ко мне на перемене сегодня приставала: «Стас не бегай! Стас, не бегай!» А я знаю, она мне просто завидует. Она толстая и как я бегать не умеет. А если она побежит, то у нас в школе пол провалится. — Сегодня вам много задали? — Нет или да, не знаю. Но сегодня я делать ничего не буду. Я в отпуске и ты ко мне с уроками не приставай. (Стас грозно на меня посмотрел.) О, забыл сказать. Сегодня я на физкультуре самый первый прибежал. Все девчонки на меня смотрели, даже Катя! — Тебе же Вика нравилась? — Я ошибся. Вика — дура. Она вчера «тучу» получила. Она тупая. А Катька — так себе. Она похуже меня учится. Но ничего, она «тучи» не получает. Стас задумался и замолчал, а потом почти шепотом сказал мне: — Смотри, там бабушка идет с большими сумками. Хоть учительница и дура, но старым надо помогать, тут я с ней согласен. (Со Стасом семи лет беседовала Гадалова Л.)
Таким образом, для сохранения психологического здоровья ребенка необходимо помочь ему избежать развития страха перед учителем, помочь увидеть учителя как обычного человека со своими достоинствами и недостатками, и как следствие этого — принять его. Отношения со сверстниками Насколько важны для ребенка в этот период взаимоотношения со сверстниками? С одной стороны они во многом опосредуются взаимоотношениями с учителем, то есть принимаемый им ребенок будет популярен среди школьников. И, наоборот, отвергаемый педагогом ребенок вероятнее всего станет классным изгоем.
— Кать, а у вас в классе все ребята хорошие? — Нет, есть и бестолковые, ну, например, Васька Лисицын. — А почему ты считаешь, что он бестолковый? — Ну, это его так учительница называет. — А почему? — А у него в тетрадках сплошная грязь, и почерк ужасный, читать невозможно. (С Катей семи лет беседовала Еремян Ж.)
С другой стороны, младшие школьники — это все еще дети, которым необходимо играть. Поэтому невозможность пообщаться, а значит, и поиграть с ребятами воспринимается остро.
— А в какие игры вы играете? — Да в разные. В прятки. Вчера в дочки-матери играли. На резиночках прыгали. А еще в школу играем. Только Танька-двоечница ничего не знает, а еще хочет учительницу играть. (С Катей семи лет беседовала Баранова Л.)
Однажды на продленке мы устроили себе на дереве наблюдательный пункт: набрали досок, коробок, прикрепили их к веткам. Один пацан принес из дома бинокль, и мы наблюдали за прохожими. (С Вовой десяти лет беседовала Слученкова О.)
— А во что вы сейчас девочками играете? — В дочки-матери. Я — мама, я забочусь о своих девочках. — А папа в вашей игре есть? — Нет, папы у нас нет. Да и не нужен он нам. А зачем? Я и сама со всем справлюсь. Я — богатая мама. (С Юлей восьми лет беседовала Иванова О.)
Примерно со второго-третьего класса дружба между детьми начинает постепенно освобождаться от влияния взрослых. Дети оценивают привлекательность сверстников уже по собственным критериям.
У меня в классе есть один мальчик, который все время дергает Марину за косички. А ей больно. Я за нее заступилась. Дала ему сдачи, а он расплакался. Зато теперь он к Марине не пристает. Но я же правильно сделала, ведь она моя лучшая подруга. (С Лизой восьми лет беседовала Орлова И.)
— С кем ты дружишь в школе? — Ну, конечно, с мальчишками, так как девчонки совсем не то. (С Кириллом семи лет беседовала Солдатова Е.)
Общение происходит в основном в однополых группах: девочки с девочками, мальчики с мальчиками. Хотя детский игровой интерес к противоположному полу сохраняется, включая в себя любопытство к половым органам друг друга.
— Привет. Костик. — Привет. Знаешь, Маш, я тебя люблю…еще я, правда, люблю другую Машку, Женьку. Ну, тебя сильнее. Вот вырасту и женюсь на тебе. — Ты что, я уже буду старая для тебя. — Ничего не старая. Женюсь и все. Прикинь, мою мамку как-то в школу вызывали. — А что ты натворил? — Ты что? Нет. Я просто с девчонками целовался. Только не думай, что в щечку, нет. По-настоящему. — Кто же тебя научил? — Никто. Я в кино видел. Хочешь, покажу? (С Костей восьми лет беседовала Иванова М.)
— Когда мы на физкультуре раздеваемся, мальчишки всегда подглядывают. А почему бы нам не посмотреть? …Я мальчиков голыми видела. Когда проходила мимо раздевалки, там на корточках сидел голый мальчик. (С Юлей восьми лет беседовала Никитина С.) И в заключение обсуждения факторов риска нарушения психологического здоровья в младшем школьном возрасте хочется упомянуть одну из важнейших проблем — проблему сохранения «внутреннего Ребенка». Преобладание в традиционной системе школы обучения по образцам, поощрение значимыми взрослыми в ребенке «взрослых качеств» и наказание «детских» может привести к потере контакта с «внутренним Ребенком». Однако, по мнению К. Юнга, именно Ребенок прокладывает путь к будущему преобразованию личности, синтезирует противоположности (качества характера) и высвобождает новые возможности, придающие жизнеспособность человеку. Ребенок умеет радоваться, бескорыстно любить, он оптимист, умеет «видеть сердцем». Потеря контакта со своим «внутренним Ребенком» может обернуться не только существенными нарушениями психологического здоровья, но и приведет к снижению способности к творчеству и продуктивности. Именно об этом писал Антуан де Сент-Экзюпери, когда рассказывал о летчике, показывавшем всем своим знакомым рисунок удава, проглотившего слона. Он задавал всем один и тот же вопрос: «Что изображено на рисунке?» Но все отвечали стандартно: «Шляпа». И летчик прятал рисунок обратно. Действительно, многие взрослые забыли о существовании Ребенка в себе, расплачиваясь за это потерей вкуса, радости к жизни. Поэтому взрослым имеет смысл начать с себя, а потом бережно поддерживать искреннего, спонтанного, интуитивного Ребенка в наших детях.
