Что стоит за необъяснимыми детскими проступками?Две девочки десяти лет, две подружки из обеспеченных семей, попрошайничают на улице, выпрашивают десять копеек, покупают в овощном магазине два соленых помидора и идут счастливые оттого, что страх быть пойманными и стыд просить – позади. Компания шестиклассников – каждый в отдельности предельно честен – забрасывает камнями проходящую мимо электричку, а когда электричка останавливается и разъяренный машинист бежит к подросткам, они не думают скрываться. Стоят гурьбой и нагло смотрят в глаза машинисту: «Иди отсюда, дядя». Что они, не знают, что так поступать нельзя, бессовестно, стыдно? Знают, конечно! Или они такие безвольные, что не могут удержаться? Нет, конечно. Но влечет их непреодолимое, необъяснимое желание испытать страх и стыд, пройти через нравственные приключения, пусть и опасные для жизни и чести. И ничего с этим не поделаешь, так было, так будет. Счастье, если кто-то не попался, остался неразоблаченным – пережитого страха и стыда порой хватает на всю жизнь. Несчастье, если поймали на дурном, да еще попал в руки безжалостных людей, не умеющих и не желающих простить. Но что делать, ведь сознательно шли на риск, а риск не может быть игрушечным. Януш Корчак писал: «Мой принцип – пусть дитя грешит. Потому что в конфликтах с совестью и вырабатывается моральная стойкость». Каждый раз, когда ребенок совершает нечто, с нашей точки зрения, кошмарное, подумаем: а что это было? Испытание смелости или механическое следование за толпой? Дурная привычка или тяжелый порок? Проступок-испытание, если уж ребенок попался, стоит осудить, а может быть, и наказать ребенка – полезно приучать держать ответ за свои действия. Если же перед нами не проступок честного человека, а порок слабовольного ребенка, то наказывать и стыдить нелепо, ибо порок надо лечить, как болезнь, и почти всегда какой-то переменой обстоятельств или усилением надзора. А лучше всего – верой в ребенка, терпением. Не надо фиксировать внимание на пороках. Справедливое сочувствие ребенку – лучшее лекарство против любого порока. Только искусственными, так называемыми педагогическими мерами совесть и стыд не пробудишь.
