Несмотря на то, что арт-терапия связана преимущественно с использованием визуальных, пластических средств, иногда арт-терапевты (арт-терапевтами называются специалисты сферы психического здоровья, прошедшие особую профессиональную подготовку и использующие изобразительные средства и приемы психологического сопровождения с целью лечения, реабилитации, тренинга и развития) также используют иные формы и средства творческого самовыражения, такие, как музыка, движение и танец, драма, литературное творчество и повествования. В этой статье мы постараемся познакомить читателей «Школьного психолога» с такими вариантами арт-терапевтической работы, когда специалист предлагает клиенту или группе определенные истории в качестве стимульного материала, облегчающего формирование образов и самораскрытие, либо когда та история, которую вспомнил или сочинил клиент, становится основой для изобразительного творчества.
В некоторых случаях арт-терапевт может взять на себя ответственность за выбор такой истории, которая была бы созвучна опыту клиента и учитывала его индивидуальные особенности. Это целесообразно делать при работе с так называемыми «замороженными клиентами», то есть такими, которым сложно выражать свои чувства как вербально, так и невербально. Прочитанный текст может помочь клиенту сделать первые шаги к самораскрытию. В большинстве западных клиник арт-терапевты нередко применяют сочетание традиционного для этой специальности недирективного подхода с элементами директивности в виде фокусирующих, направляющих техник, к которым можно отнести и повествовательные.
Используя истории, арт-терапевты часто помогают клиентам увидеть смысл в том, что с ними происходит, и признать ценность собственного опыта. Повествование позволяет создать «творческое пространство» для нахождения новых значений и исследования жизненных альтернатив. Оно может быть использовано для того, чтобы освободить клиента от привычных, стереотипных значений и поведенческих программ.
Создатели образов Затаились в нас, И нам необходимо лишь прислушаться К их словам. Услышать их песни, Наполнить новым смыслом Зияющие пустоты века, Либо продолжать путь в глухоте И слепоте – Без старых песен, Разлученными с великими снами Волшебной и бесстрашной вселенной.
Бен Окри. Жалобная песнь образов
Традиционные истории могут рассматриваться как «культурные объекты». Размышляя над ними, вступая в творческий диалог с их персонажами и осмысляя их содержание, мы можем осознать наше культурное наследие и те связанные с ним поведенческие программы, которые были нами усвоены. В традиционных историях также отражаются те способы мышления, которые могут выступать альтернативой или дополнением мышлению современного человека.
Язык традиционных историй прост и лаконичен, хотя рассказчик может включать в них творческие элементы. У нас всегда есть возможность наполнить канву повествования новыми деталями, отражающими работу нашего воображения. Такие истории стимулируют «активное слушание», активизируют фантазию и память, обеспечивают выражение сокровенных желаний и глубинных страхов, а также фантазий и сновидений.
Нередко использование заимствованных историй представляется клиенту более безопасной или удобной формой рассказа о себе, нежели создание своей собственного, биографического повествования, хотя последнее также возможно. Повествование может выступать одной из форм синтетической познавательной деятельности, позволяющей охватить разные уровни опыта, внутренние и внешние процессы, личное и социальное, реальность и фантазию.
Создаваемая в ходе арт-терапевтических занятий изобразительная продукция напоминает традиционные истории (сказки, мифы, предания), поскольку и то, и другое основано на символической экспрессии и заключает в себе парадоксы. Участники арт-терапевтических занятий нередко отражают в своей продукции противоречивые и на первый взгляд несовместимые вещи, и, лишь исследуя скрытый в них глубинный смысл рисунков, им постепенно удается прийти к целостному восприятию работы и ее значения.
Визуальные символические образы и традиционные повествования предполагают множество смысловых уровней, а потому очень важно не ограничиваться одной-единственной интерпретацией. Иногда рисунок помогает интерпретировать текст и постичь множество его смысловых нагрузок; иногда, наоборот, текст служит интерпретацией рисунка. Можно говорить о поверхностном слое значений рисунка и истории, так же как и об их более глубоком, «мистериальном» слое. Во многих из них содержится закодированная информация экологического, этического, медицинского, психологического или иного характера. Понимая глубину и богатство символического наполнения традиционных историй, арт-терапевты могут побуждать своих клиентов к творческому взаимодействию с материалом историй путем создания рисунков, инсценируя истории, строя монологи и диалоги.
В то же время данный подход иногда несет в себе риск ослабления связи с обыденной реальностью. Клиент должен уметь не только сформировать яркий образный ряд и идентифицироваться с персонажами историй, но и разотождествиться с ними и критически соотнести то, что происходит в повествовании, с тем, что происходит с ним в реальности. Он должен осознавать метафорическую природу повествования. Для одних клиентов труднее дается первое (переход в виртуальное), для других — второе (возвращение из виртуального мира в реальный мир), и, понимая те или иные трудности клиента, арт-терапевт может помочь ему их преодолеть, используя специальные средства. Некоторые специальные техники арт-терапевтической работы с традиционными историями
В качестве некоторых техник арт-терапевтической работы с традиционными историями можно рекомендовать следующие.
1. Изображение свободных ассоциаций с материалом истории. Клиенту может быть предложено создать один или несколько рисунков (возможно также создание коллажей, скульптур, песочных композиций и другой продукции), отражающих его ассоциации с образами повествования. Приглашая клиента сделать это, следует подчеркнуть, что точное следование за сюжетом и достоверное изображение образов, содержащихся в оригинальном повествовании, не обязательно и что ценными будут прежде всего естественность и спонтанность визуальных реакций на образы повествования, его авторская интерпретация истории. Рисунок может иметь как реалистический, так и абстрактный, символический либо экспрессивный характер. Можно предложить клиенту на время отключить «цензуру сознания», не обращать внимания на логичность, содержательность и эстетические характеристики изображения. Он может изображать все, что придет ему в голову. Этому может помочь релаксация, предваряющая процесс рисования, а также использование некоторых релаксационных приемов непосредственно в процессе рисования (например, глубокое дыхание).
2. Следование за образами. Клиенту предлагается расслабиться и по возможности ярко представить себе один из образов, связанных с повествованием (персонаж, предмет либо целая сценка), а затем дать ему «ожить», начать двигаться, действовать, трансформироваться. При этом клиент не должен ничего придумывать и оценивать. Он просто позволяет образу развиваться, «вести за собой» и наблюдает за динамикой его изменений. Через некоторое время, когда развитие образа приведет к некоему завершению либо образ стабилизируется, клиент может создать один или несколько рисунков, отражающих то, что он увидел. Подобное свободное развитие образа в процессе медитации над ним может привести к новому финалу истории или послужить ее продолжению.
3. Инкубация помогающего или трансформирующего символа. В рамках этой техники клиенту предлагается представить себя на месте одного из персонажей, попавших в сложную ситуацию и переживающих состояние страха, растерянности, отчаяния либо испытывающих неудовлетворенность сложившимся положением вещей. Затем клиент может представить себе некий предмет или существо, используя которые или опираясь на поддержку которых герой может справиться с ситуацией или повести ее в желаемом для себя направлении. Представляемый клиентом предмет может служить символическим выражением его внутренних ресурсов либо служить его связи с внешними факторами поддержки. Представив себе такой предмет или существо и понаблюдав за развитием ситуации, клиент может затем создать изображение того, что он увидел. Пример использования готовых повествований в арт-терапевтической группе
Повествование, предложенное ведущим группы
На одном из занятий участникам арт-терапевтической группы было зачитано традиционное кельтское предание «Лосось знания». Им было предложено расслабиться и, слушая текст, читаемый ведущим группы, не пытаться его анализировать, но позволить повествованию порождать образы. Было рекомендовано как можно более ярко и чувственно представить описываемые ситуации.
Когда чтение текста было завершено, группа перешла к обсуждению смысловых «посланий» повествования — тех ассоциаций и значений текста, которые они в нем увидели. При этом было подчеркнуто, что текст может иметь множество разнообразных значений и что реакция каждого на повествование может быть оригинальной и отражать особенности его восприятия. В некоторых случаях чтение текста могло вызывать у участников воспоминания и пробуждать чувства, связанные с их прошлыми или текущими жизненными ситуациями. В то же время текст мог вызывать и такие фантазии и чувства, которые не имели отношения к жизненному опыту участников.
После этого группа перешла к изобразительной работе — созданию рисунков и коллажей. По окончании изобразительной работы участники группы использовали иные способы творческой проработки глубинных смыслов и тем истории посредством создания художественно-поэтических текстов, проговаривания диалогов между персонажами истории и пр. Они также могли создать арт-объекты, наподобие талисманов, выражающие те качества и энергии, которые они могли ощутить в себе благодаря активному восприятию повествования.
Одна из участниц группы создала рисунок, изображающий жизненный цикл «лосося знания»: его появление на свет в окруженном кустами орешника пруду, путешествие в открытое море, где происходит его рост и созревание, и затем движение в период нереста вверх по горным ручьям вплоть до пруда. В свой рисунок она также включила изображение костра, на котором, согласно повествованию, Фионн жарил «лосося знания». Позже эта участница создала художественный объект в виде пояса или ожерелья, используя для его изготовления нить, крашеные перья, фольгу и цветную бумагу.
Представляя затем свой рисунок и «талисман» группе, она сказала, что в определенный момент изобразительной работы ассоциировала повествование с историей своей жизни и личными отношениями. Жизненный цикл лосося она связала с представлением о разных периодах жизни женщины, а в образе Фионна она увидела не только обобщенное выражение качеств мужчины, но и черты конкретного человека. Она призналась, что поедание «лосося знания» в повествовании, при таком личностно-окрашенном восприятии истории, выражает физическое и духовное соединение с мужчиной. Как поедание «лосося знания» стало поворотным моментом в судьбе Фионна, позволившим исполниться пророчеству о его особой миссии, так и встреча мужчины с этой участницей группы оказалась очень важной для его самореализации.
Описывая наиболее яркие чувства и образы, связанные с восприятием текста, она сказала, что первоначально это были те, которые связаны с ситуацией приготовления лосося на костре. Образ запекающегося на огне лосося был ярким и чувственным. Она видела, как герой протягивает руку к лососю для того, чтобы, как он выразился, «придавить поднявшуюся корочку на боку лосося» и, поднеся затем палец ко рту, ощутить удивительный вкус приготовленной рыбы.
Комментируя свой «талисман», участница группы сказала, что он представляется ей и венцом, и поясом, и ожерельем. Он может располагаться на голове, на шее, на поясе и на бедрах, облекая, таким образом, все тело. Когда, демонстрируя свое изделие, она расположила его на своем рисунке, стало очевидно его внешнее сходство с маршрутом жизненного цикла лосося. Будучи расположенным на теле автора, талисман формирует круг, он словно повторяет циркулярные перемещения лосося, путешествующего из пруда в море и обратно. Развиваясь, лосось преодолевает этот маршрут на протяжении своей жизни многократно, и, словно повторяя эти микроциклы развития лосося (женщины), «оберег» прочерчивает свой хранительный круг вокруг тела его создательницы.
