Проблема памяти, с позиций циклической фомы движения
НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 4257 ГОЛОСОВАТЬ!
УДК 612: 14: 578 В.А. Карачунский Приазовский государственный технический университет, г. Мариуполь, Украина Проблема памяти с позиций циклической формы движения В статье рассматривается феномен памяти, как разновидность колебательного движения в нервной системе, своеобразный аналог потенциальной и кинетической энергий. В ракурсе данного подхода анализируются гипотезы памяти и некоторых других явлений психики. Проблему памяти обычно рассматривают, как частный случай той или иной области знания, избегая более широких обобщений. Например, в монографии И.П. Ашмарина, посвященной проблемам хранения информации на биологическом уровне, предложено следующее определение: «Биологическую память можно определить, как способность живых существ (или их популяций), воспринимая воздействия из вне, закреплять, сохранять и в последующем воспроизводить вызываемые этими воздействиями изменения функционального состояния и структуры.» (1,3) Далее, развивая свою точку зрения, И.П. Ашмарин рассматривает такие разновидности памяти, как эпигенетическая, иммунологическая и нейробиологическая. Если мы проанализируем предлагаемые определения памяти, то в них, так же как и во всех прочих характеристиках этого феномена, найдем следующие закономерности: Говорить о памяти имеет смысл только в том случае, если что-то запоминается и что-то воспроизводиться, то есть память – это процесс движения. Характеризуя память мы выделяем фазу хранения и фазу воспроизведения, которые периодически сменяют друг друга, то есть память – это процесс колебательного характера. В связи с частым использованием понятия «система», необходимо уточнить его смысловую нагрузку в данной статье. Из определения В.Н. Новосельцева следует, что система, это упорядоченное целостное множество взаимосвязанных элементов, обладающее собственной организацией и структурой. Как видим, систему невозможно представить без движения составляющих ее элементов (даже в том случае, когда мы рассматриваем неподвижные объекты виртуально, мы их соединяем логикой рассуждений, то есть заставляем двигаться). Число степеней свободы передвижения элементов системы ограничено, так как два из них не могут одновременно присутствовать в одной точке пространства и избегая столкновений вынуждены придерживаться определенной логики перемещений. Таким образом, суть системы заключена не в особенностях составляющих ее элементов, а в том, как они передвигаются. Характер движения, при котором элементы способны существовать в единой системе, соответствует их перемещению по замкнутой траектории, что можно определить, как циклическую форму движения или колебательный процесс. Предложенный нами подход, к определению памяти, рассматривает ее, как одно из наиболее общих свойств материи, процесс колебания энергии, между исследуемой системой и окружающей средой. Например вода, отдавая энергию «вспоминает» (при температуре ниже нуля), что ей надо замерзнуть, а поглощая энергию (при температуре выше нуля), наоборот, «воспроизводит» свое исходное состояние. Можно привести бесконечное множество примеров «воспроизведения» в «неживой природе», когда объект, помещенный в определенные условия, регулярно проявляет те или иные свои свойства. Традиционное использование понятия «память», в пределах той или иной области знаний, связано с употреблением узко специальной терминологии, что вуалирует сущность процесса и препятствует более широким обобщениям. Мы можем предложить следующее определение памяти, характеризующее ее, как одно из атрибутных свойств материи: Память – это процесс становления равновесия, между условно выбранной системой и окружающей ее средой, где особенности строения системы, определяют феномен «запоминания», а феномен «воспроизведения», это субъективное представление о форме, в которой происходит выравнивание нарушенного равновесия. Когда мы говорим о запоминании, то имеем в виду хранение энергии в потенциальной форме, которая, в определенных условиях, способна произвести то или иное действие. Таким образом, речь идет о процессе колебательного характера, который представлен фазами, накопления энергии и ее возвращения обратно. Фаза поглощения энергии, соответствует переходу ее в потенциальное состояние, а фаза освобождения совпадает с превращением потенциальной энергии в кинетическую. Субъективно, обе фазы могут восприниматься раздельно, как не связанные друг с другом (или как единое целое, процесс колебания энергии в системе). На первый взгляд, фазы перемещения маятника часов, трудно отнести к феномену памяти. Однако, происходящий при этом процесс превращения кинетической энергии в потенциальную, по своей сути ничем не отличается от тех процессов, которые мы характеризуем, как запоминание и воспроизведение. Если бы мы не видели маятника часов, а наблюдали лишь следствия его движения, то могли бы воспринимать происходящее, как процесс запоминания чего-то в чем-то. На основании вышесказанного, можем предложить «динамическое» определение памяти: Память, это субъективное преставление о колебании энергии в системе, где фаза воспроизведении соответствует освобождению кинетической энергии, а фаза запоминания, ее переходу в потенциальное состояние.
С точки зрения биологии, память, это энергия в потенциальном виде, заложенная на различных уровнях организации организма, генетическом, клеточном, тканевом и так далее. Выделение тех или иных видов памяти, зависит от субъективного подхода экспериментатора к исследуемому материалу. Так представление о генетической памяти, обусловлено исследованием процессов протекающих в клетках на молекулярном уровне. Иммунологическая память, является результатом изучения биохимических особенностей внутренней среды организма. Осознание человеком самого себя, наряду с изучением поведения животных и анатомии нервной системы, послужили основой для появления представлений о памяти в общепринятом виде. Нервная система, в составе организма, стремиться к равновесию с внешней средой, что проявляется в изменении ее структуры, то есть процесс адаптации составляет основу формирования памяти (по мере изменения нервной системы, происходит накопление в ней потенциальной энергии, которая, периодически превращаясь в кинетическую, способствует восстановлению равновесия с окружающей средой). Таким образом, нейробиологическую память определяют колебательные взаимоотношения вещества мозга с внешней средой (реализуемые посредством сенсорной и моторной частей нервной системы). Постоянные внешние воздействия способствуют появлению в нервной системе своеобразных «пружин», барьеров противодействия окружающей среде, которые, при повторном соприкосновении организма с данными условиями среды, распрямляются, восстанавливая утраченное равновесие, что субъективно воспринимается, как фаза воспроизведения. Очевидность подобного подхода, к рассмотрению памяти, вуалируется тем, что мозг в целом не воспринимается, как динамическая система и процесс его противодействия изменениям внешней среды, рассматривается в изолированном виде, без понимания общей направленности. При рассмотрении мозга, как динамической структуры, в нем можно выделить нейронную сеть, в которой существует множество циклически организованных потоков импульсов, образующих поле сознания, систему устойчивую в пространстве и времени (поле сознания можно сравнить с водой в сосуде, любое воздействие на которую, вызывает волну изменений, распределяющуюся по всей системе). Циклические потоки импульсов образуют в нервной системе своеобразный буфер, между двумя стремящимися к равновесию системами, окружающей средой и тканями организма. Поскольку постоянного равновесия между этими системами не может быть, в поле сознания периодически появляется избыток энергии, который изменяет структуру нейронной сети, временно восстанавливая утраченное равновесие. Периодические изменения макро и микроструктуры нейронной сети (оправы в которую заключено поле сознания), являются основой долговременной памяти. Кратковременная память соответствует состоянию временно нарушенного равновесия в поле сознания. Если нарушенное равновесие сознания восстанавливается при участии ранее сформировавшихся изменений мембраны нейронов, мы говорим о долговременной памяти. Если мембрана не имеет механизма противодействия изменившимся условиям внешней среды, то происходит ее перестройка, то есть обновление долговременной памяти. Таким образом: Кратковременная память, это состояние временно нарушенного равновесия между полем сознания и внешней средой, которое не уравновешено ранее появившимися изменениями мембраны нейронной сети и требует ее перестройки. Изменения на макроскопическом уровне, происходящие при эволюции нервной системы (увеличение числа нейронов, развитие проводящих путей), составляет основу филогенетической памяти. Прижизненные изменения мембраны нейронов (развитие нейропиля, пластические изменения пресинаптических и постсинаптических мембран), обуславливают способность нервной системы запоминать и воспроизводить текущие внешние воздействия, что составляет основу памяти мембраны (именно она трактуется как память в общепринятом значении). Промежуточное положение, между этими видами, занимает память онтогенетическая (в онтогенезе происходит созревание нервной системы, проявляющееся увеличением количества нейронов, ростом окончаний их отростков, а в дальнейшем, изменениями микроструктуры мембраны нейронов, в местах их взаимного контакта). Таким образом: Сознание – это динамическая структура, заключенная в оправу нервной ткани, уравновешивающая определенные состояния внешней среды и тканей организма. Изменения внешней среды, нарушают равновесие процессов протекающих в сознании. Появляется избыток энергии, который нейтрализуется перестройкой ряда участков на суммарной мембране нейронов нервной системы (фаза запоминания). Повторные изменения среды, встречают противодействие со стороны изменившихся участков суммарной мембраны нейронов и определяют соответствующее содержание сознания (фаза воспроизведения). Память нервной системы, это изменения суммарной мембраны нейронов, модулирующие ее взаимоотношения с внешней средой, согласно приобретенного опыта.
К памяти, одному из основополагающих понятий психологии, обращалось большинство философских систем прошлого. В ее изучении, можно выделить два основных направления. Первое направление, самоанализ, связано с познанием человеком самого себя. Этот метод стал основным в философии Древней Греции и получил системное толкование в трудах Аристотеля и Платона. Он стоит у истоков появления большинства категорий психологии. Дальнейшая систематизация понятий психологии, способствовала ее выделению из философии, в качестве самостоятельной науки. Второе направление получило свое развитие в эпоху возрождения, когда наметился переход от созерцательной науки, к науке деятельной. Для него характерно изучение психического методом внешнего наблюдения за другими членами общества. Данные, полученные в процессе анализа поведения человека в обществе, использовались еще в 17-м веке английскими философами Т. Гоббсом и Дж. Локком (2). Классическое обоснование методики изучения психического, посредством анализа поведения животных и человека, появилось в 19-м веке в бихевиоризме, учении созданном Э. Торндайком и Дж. Уотсоном (3). С внедрением инструментальных методов исследования произошло окончательное становление психологии, как науки основанной на методике внешнего наблюдения. На современном этапе, проблемы памяти изучаются в клинической и экспериментальной психофизиологии, физиологии поведения, морфологии, гистохимии, электрофизиологии мозга и отдельных нейронов, аналитической биохимии и многих других науках. Аристотель, был одним из первых философов, объединивших понятия психологии в единой доктрине. По мнению Аристотеля, память, как свойство нервной системы, присущее человеку и животному. В трактате «О памяти и воспоминании», им представлен процесс запоминания, как появление в мозге «отпечатка» окружающего мира (4). Рассмотрение психики, как части природы, содержит в себе предпосылки ее изучения методом внешнего наблюдения. В тоже время, Аристотель считал, что у человека существует качественно новый вид памяти – воспоминание, связанный с наличием в психике сложной системы прошлого опыта и имеющий нематериальную основу, постигаемую в процессе самоанализа. Основным методом изучения психического у Платона, является самоанализ. В своих исследованиях он показал, что психическую жизнь человека нельзя объяснить только приобретенным опытом, поскольку значительную ее часть составляют врожденные свойства, определяемые им как «душа». В отличие от Аристотеля, Платон рассматривал психическое, следствием активности некого идеального источника (5, 6). В нашем понимании, врожденный опыт совпадает с представлением о той части потенциальной энергии мозга, которая сложилась в процессе эволюции нервной системы человека (то есть с нервной тканью, как таковой). Платон не смог представить формирование «души» внешним воздействием, что послужило бы разумным компромиссом, между его взглядами и позицией Аристотеля. В тоже время, необходимо отметить, что Аристотель, и в еще большей мере Платон, рассматривали память как динамический процесс, направленный на взаимодействие с окружающим миром. В эпоху возрождения появилось учение английского эмпиризма. Одни из его основателей, Г. Гоббс, Дж. Локк, рассматривали логику формирования психического, в русле идей ассоцианизма (7). Сознание человека представлялась ими, как чистая доска, на которую, в течение жизни, записывалось множество единичных событий. Повторное соприкосновение, с этими же событиями, в их неполном, редуцированном виде, вызывало воспоминание. Согласно принципу ассоциирования, возможность получить данное воспоминание, в ответ на незначительную часть ситуации в которой оно возникло, а также нарушение порядка воспроизведения воспоминаний, вызываемое изменившимися внешними условиями, определяют эволюцию психических процессов. Если к этому добавить активность самого субъекта, то становиться возможным объяснить механизмы мышления, направленность психических процессов и формирование содержимого памяти. В нашем материале, процесс ассоциирования представлен в качестве феномена перехода потенциальной энергии в кинетическую, что глубже отражает его сущность. Любое текущее воздействие внешней среды неповторимо, поэтому сознание, уравновешивая это воздействие, реагирует собственно не на него, а на целый класс, близких по структуре, внешних явлений, что воспринимается, как возникновение ассоциаций. Ассоцианизм акцентировал внимание на опыте, приобретенном в процессе обучения и игнорировал существование его врожденного компонента. Этот недостаток, несколько односторонне, был исправлен А. Бергсоном в работе, «Материя и память». Совершенно верно подметив, что приобретенный опыт модулируется «памятью неповторимых событий прошлого», он определяет ее как «образную сферу чистых воспоминаний» и «память духа» (2). В своих дальнейших рассуждениях, он доходит до крайности, провозглашая мозг орудием проведения воспоминаний в сознание, неспособным ни порождать, ни хранить последние. Очевидно, полное неумение смотреть на память, с точки зрения внешнего наблюдателя. Несколько иное решение проблемы памяти находим в трудах З. Фрейда, создателя метода самоанализа (8). В своих теоретических воззрениях он полагал, что энергия подсознательного имеет постоянную форму, основанную на прошлом опыте, то есть является памятью поколений (структура «Я», в его учении, неспособна изменяться при жизни индивида). Последователи Фрейда, в какой-то степени исправили эту ошибку. Так К.Г. Юнг представлял либидо, как психическую энергию, отражающую интенсивность жизни и по своему проявляющуюся, в различные периоды развития индивида. Следовательно, «врожденным» оказывался лишь факт избытка энергии в нервной системе, а его содержание (память), определялось текущим опытом. С нашей точки зрения, энергия подсознательного в нервной системе не может существовать вне определенной формы организации рефлекторной сети, которая постоянно меняется, в процессе эволюции нервной системы. Необычайно интересны идеи гештальтпсихологии, появившиеся при изучении особенностей восприятия движущихся объектов (2). Суть данного направления, сводятся к тому, что движение способно порождать субъект – гештальт, своеобразный, неделимый квант психического мира. Само психическое представляет динамическую систему, состоящую из связанных между собой гештальтов. Например Э.Мах, изучая психологию восприятия, обнаружил, что три окружности различного диаметра, нарисованные на бумаге, воспринимаются не как разные предметы, а как разновидности одного объекта, круга. Это позволило ему ввести понятие гештальта, отражающего определенные закономерности сенсорного восприятия. Один из основателей гештальтпсихологии, М. Вертхеймер, экспериментально показал, что восприятие того или иного объекта внешней среды зависит от характера его движения. «Если световой луч пропускался сначала через одну прорезь, а потом через другую, то при относительно длительном интервале времени (более 200 миллисекунд), наблюдатели видели последовательное появление света сначала в одной, а потом в другой прорези. Если временной интервал сокращался, то наблюдателям казалось, что обе прорези освещены постоянно. При длительности интервала более 60 миллисекунд, создавалось впечатление, что линия света непрерывно перемещается от одной прорези к другой и обратно.» С нашей точки зрения, важнейшим достижением гештальтпсихологии, является понимание того, что сенсорные образы и образы сознания, порождаемые процессом мышления (возникшие при движении уже существующих элементов сознания), это нечто объективное (гештальт). Феномен формирования образа окружности, в противовес внешним реалиям, на которое обратил внимание Э. Мах, объясняется несколькими причинами. Во-первых, в наше сознание, при контакте с внешней средой, проникают не внешние объекты, а волна избытка энергии, отражающая их динамические особенности. Циклические формы внешнего движения, индуцируют циклическое движение импульсов в нейронной сети. Если две системы уравновешивают друг друга, то кольцевые потоки импульсов, имеющие общую логику движения с внешними объектами, становятся стабильными во времени и пространстве, приобретают «образность». Во-вторых, волна энергии, продвигаясь по слоям нервной системы, испытывает на себе их фильтрующее влияние, поэтому образы сознания, по мере усложнения нервной системы, становятся все более упрощенными (абстрактными), что является «материальной базой» для появления сенсорных гештальтов. В третьих, процесс зрительного восприятия активен и определяется особенностями движения глаз. Чтобы увидеть окружность, глазу необходимо научиться двигаться определенным образом. Например ребенок, в процессе своего развития, вначале учится видеть круг и лишь потом, начинает различать его разновидности. Слушая музыку, мы сразу воспринимаем мелодию, попевая ее про себя логику (то есть формируем моторный образ) и только потом различаем ее тональные варианты. Таким образом, образ круга, восприятие мелодии, обусловлены определенным стереотипом движения глаз, голосовых связок, что и формирует в нервной системе моторный гештальт. По нашему мнению, гештальт следует понимать, как субъективный эквивалент циклической формы движения, с той разницей, что за цельным образом не определяется само движение. Если, тот же процесс рассматривать не в собственном сознании, а в сознании постороннего человека, то получим, представление о кольцах реверберации (реверберация, согласно мнению Хебба, механизм консолидации, основанный на многократном прохождения импульсов по замкнутым цепям нейронов) (9). Таким образом: Гештальт – это неделимый элемент психического мира, кольцевое движение импульсов в нервной системе, представленное, в сенсорном мозге, образами сознания, а в моторном, их символическим эквивалентом, проявляющимся в стереотипных движениях. Гештальтпсихология правильно наметила путь к пониманию психических явлений, но не сумела разобраться в том, что не только субъективно, но и объективно форма объектов зависит от особенности движения составляющих их частей. Используемые ею методы экспериментальной психологии, увели проблему восприятия движения из общефилософской в узкоспециальную плоскость, в которой потерялись идеи В. Келера, писавшего, что физический мир, как и психологический, подчинен принципу гештальта. Например, в книге «Физические структуры в покое и стационарном состоянии», Келер пишет, что процессы в коре головного мозга сходны с процессами в силовом поле. В ответ на сенсорные импульсы, в мозге возникает поле нервной деятельности, которое, подобно электромагнитному силовому полю вокруг магнита, имеет электромеханическую природу. В нашем представлении, на поверхности суммарной мембраны нейронов, существует цельная, однородная система, циклически организованных потоков импульсов, которые постоянно модулируются, как внешними воздействиями, так и свойствами самой мембраны. Дальнейшее развитие эти идеи получили в работах Курта Левина, предложившего теорию поля – психологическую систему, использующую концепцию силового поля для объяснения поведения личности в терминах влияния на него поля общественного воздействия. Левин высказал предположение о существовании состояния баланса или равновесия между индивидуумом и его психологическим окружением. Когда это равновесие нарушается, возникает напряженность отношений, которая вызывает определенные изменения, ведущие к восстановлению баланса. Теория физических полей привела К. Левина к мысли, что психическая деятельность человека происходит в условиях воздействия психологического поля, которое получило название годологического пространства, формируемого личностными потребностями человека во взаимодействии с его психологическим окружением. Как видим, в логически верной концепции Левина, нет окончательного вывода о том, что феномен поля сознания, это разновидность материи, поэтому его теоретические выводы не сумели объединиться с данными прочих наук и существуют в изолированном виде. Немецкий психолог Э. Геринг и его последователи (Р. Земон, Э. Блейер) создали учение о «мнеме», где рассматривали память не только как психическую, но и как «общеорганическую функцию». К сожалению, стереотипы мышления не разрешили этой гипотезе перерасти в цельную систему взглядов. Французская социология (П. Жанне) обратила внимание на историческую природу и социальную обусловленность памяти человека. Согласно представлениям этой школы, память это процесс, действие «специально изобретенное людьми», отличное, в принципе, от простой репродукции (8). Как видим, в данной концепции внимание акцентируется на активной стороне памяти, фазе воспроизведения. Если развить эти взгляды далее, то память надо будет рассматривать в парадигме категории взаимодействие, а «коллективная память» является проявлением общей, динамической картины мира, модулируемой участием общества. Однако такой подход должен опираться на соответствующую философскую систему. Похожие взгляды встречаем у английского психолога Ф. Бартлетта (8). Согласно его мнению, память – это схематическая реконструкция прошлого опыта, где важна не точность воспроизведения информации, а ее глубинный смысл, то есть ее направленность (догадка об активном характере процесса воспроизведения и памяти в целом). В советской школе психологии, концепция памяти рассматривались, с точки зрения диалектики. Так в работах Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, П.И. Зинченко, А.А. Смирнова, она описывалась, как динамическая структура, процесс, связанный с предметной деятельностью человека. Работы Т. Рибо (10, 11) доказали, наличие таких разновидностей памяти, как память-привычка (моторная память), эмоциональная или аффективная память (память чувств) и словесно логическая память. Нарушение этих видов памяти совпадало с локальными повреждениями определенных зон мозга. Отсюда следует вывод в пользу сторонников локального представительства памяти в структурах мозга: «память имеет локализацию и определяется не только микроструктурами мозга, но и его макроструктурами». Современные подходы к изучению памяти опираются в основном на методы внешнего наблюдения, с использованием разнообразной инструментальной базы. Многие положения о сущности памяти и механизмах ее формирования, существующие в современной психофизиологии, близки к тем, которые излагаются в данной работе. В тоже время, обширность и разнообразие собранного материала затрудняет широкие обобщения. Т.Н.Греченко пишет: «Развитие концепции временной организации памяти затрудняется нечеткостью и расплывчатостью основных понятий, на которые опирается теоретическая конструкция». (12) Широко распространена точка зрения, что временная организация следа памяти подразумевает последовательность развития во времени качественно разных процессов, приводящих к фиксации определенного опыта. На основании изучения последствий применения различных амнестических агентов, память разделяют на долговременную и кратковременную. Такой, дискретный подход, к пониманию памяти, уводит в сторону от ее сути, как единого процесса взаимодействия с окружающей средой. С нашей точки зрения, о содержании памяти, мы судим по состоянию своеобразного посредника, нашего сознания, которое определяется структурой нейронной сети и особенностями внешнего окружения. Особенности нейронной сети определяют потенциальные возможности памяти и обусловлены, в первую очередь, ее макроструктурой, благодаря которой мы обладаем способностью формировать образы окружающего мира: видеть, слышать, осязать. Макроструктура нервной системы развилась в процессе ее эволюции и не способна фиксировать прижизненный опыт. Запоминание текущих событий и оттенков образного восприятия, становятся возможными благодаря появлению пластичности микроструктуры мембраны нейронов. Применение электрошока нарушает, в основном структуру посредника, кольцевые потоки импульсов в нейронной сети и не затрагивает «оправу», в которую они заключены (способность воспринимать образы внешнего мира нарушается только при органических дефектах нейронной сети). Разрушение поля сознания прерывает процесс фиксации его содержания на суммарной мембране нейронов (место электрошока, с тем же успехом, можно было бы поставить экран на пути зрительного анализатора, уменьшив экспозицию до такого уровня, когда зрительный образ неспособен запечатлеться). Поскольку процесс консолидации растянут во времени и по-разному чувствителен к амнестическим агентам, в зависимости от их качества и времени использования, создается впечатление многоплановости процесса запоминания. Таким образом: Кратковременная и долговременная память одно и тоже явление – временно устойчивое состояние сознания. Кратковременная память – это состояние поля сознания, при котором мембрана нейронов еще не успела выработать механизмы, уравновешивающие данное воздействие. Структурная перестройка мембран, при достаточной экспозиции поля сознания, приводит к формированию долговременной памяти, стойкому изменению структуры мембраны нейронов. Гипотеза о двух последовательно развивающихся следах памяти, предложенная Д.О. Хеббом и Р.В. Джерардом (12), ошибочно подменяет первую фазу процесса запоминания понятием «кратковременная память». В данном случае, речь может идти не о механизмах кратковременной памяти, а об условиях для формирования долговременной памяти (формирование зрительного следа памяти начинается на мембранах нейронов, а зрительный образ, это эквивалент присутствия объекта в поле зрения индивида). Гипотеза одного следа и двух процессов Дж.Л. Мак-Го и П.Е. Гоулда предполагает, что процесс формирования кратковременной памяти находиться в зависимости от общего состояния нервной системы, так называемых неспецифических явлений, изменения уровня бодрствования, уровня определенных гормонов и так далее. Как видим, линия рассуждений далека от представлений, что процесс развития мозга, одновременно является процессом формирования памяти (филогенетической). Противоречит данной гипотезе факт восстановления под гипнозом незначительных деталей прошлого, которые, с точки зрения данной теории, не могли бы запомниться вообще. Противоречит ей и феномен абсолютной памяти гражданина Ш., описанный у А.Р. Лурии (13). С нашей точки зрения, память – это способность ткани мозга влиять на содержание сознания. Структура сознания одновременно модулируется динамическими процессами среды вокруг организма и средой внутри его. Само собой разумеется, что «информация» от тканей организма (в том числе и воздействие медиаторов), составляет существенную часть поля сознания и процесс запоминания всегда происходит при ее участии. Таким образом, гипотеза одного следа и двух процессов не столько создает концепцию памяти, сколько констатирует факт участия интероцептивной информации, в процессах ее формирования. Поскольку, удельный вес содержания сознания, возникшего под влиянием изменений внешней среды, невелик, в сравнении с общим его объемом, редуцированная энграмма сознания, лишенная мотивации (интероцепции), труднее воспроизводиться. Вышеизложенная концепция памяти проясняет ряд фактов, которые плохо объяснимы гипотезами о временной ее организации. Например, спонтанное восстановление памяти, после действия химического амнестического агента, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, формирование навыков на определенном сенсорном фоне затрагивает малую часть структуры сознания и искажение свойств небольшого участка мембраны, где храниться вновь приобретенный след памяти, не может грубо нарушить общее содержание сознания. Во-вторых, мембрана не «запоминает» а «противодействует» внешнему влиянию (уравновешивает его). В третьих, память есть цельная система сознания, в которую включается вектор локального проявления активности определенного участка нервной системы. В-четвертых, сенсорный участок мембраны, участвующий в процессе запоминания, имеет свой эквивалент в моторном мозге (то есть мы нарушаем половину энграммы). Из сказанного следует, что любой избыток энергии в нервной системе активирует стандартные механизмы противодействия, находящиеся в латентном состоянии. Если эти механизмы разрушены или повреждены (например действием химического агента на сенсорный участок мозга), то общая логика динамики процессов сознания, в соответствующих внешних условиях, сохраняется и содержит определенный стереотип действий, определяемый большей, оставшейся неповрежденной частью энграммы. Этот стереотип определяет вектор движения нервных процессов, что приводит к появлению в поврежденном участке мозга энграммы, близкой к ранее существовавшей. Таким же образом можно объяснить восстановление следа памяти методом напоминания, после его депрессии электрошоком, когда перед тестированием животным предъявляли слабое электрическое раздражение, которое, по сути дела, создавало избыток энергии в нервной системе и тем самым формировало новую энграмму, близкую по содержанию к ранее существовавшей (малое повреждение не способно нарушить стереотип динамики неврологических процессов, который определяет структуру мембраны нейронов). Такой же логикой можно объяснить механизм восстановления следа памяти при двойном электрошоке (в данном случае имеет место тот же избыток энергии, а его величина частично нивелируется формированием механизмов противодействия мембраны). Нетрудно объяснить механизм восстановления энграммы в экспериментах по методу ознакомления. Если перед обучением животное поместить в экспериментальную камеру и дать возможность свободно передвигаться по ней, то, после применения амнестического агента, ретроградная амнезия не возникает. Фактически, при ознакомлении происходит значительное расширение содержания будущей энграммы и разрушение вновь приобретенного опыта составит незначительную часть, от общего ее объема. Экспериментально установлено, что если, после перехода памяти в долговременное хранение, производилась реактивация энграммы методом «напоминания», то в создавшихся условиях старый след памяти становился уязвимым для электрошока. Был получен вывод, что для амнестического воздействия досягаемы следы памяти, находящиеся при его применении в активном состоянии. Согласно логике нашего материала, при использовании, электрошока «энергетический удар» приходится по тем участкам мембраны, которые «уравновешивают» данное содержание сознания, что легко объясняет их повреждение. Ретроградная амнезия, после травмы мозга или электрошока, развивается, с одной стороны, в результате разрушения сознания и искажения информации поступающей на активные участки мембраны, а с другой, в следствие изменения свойств самой мембраны (при достаточной силе воздействия). Существующие представления, о взаимоотношениях памяти и сознания, приводят к логическим противоречиям, при интерпретации собранного материала. Интересна концепция активной памяти. Она совершенно справедливо рассматривает память, как единое свойство, без разделения на кратковременную и долговременную. В тоже время утверждение о том, что память существует в активной форме, готовой для реализации в данный момент времени, и в пассивной – не готовой к непосредственному воспроизведению, с нашей точки зрения, не логично (13, 14). Активная память – это та часть суммарной мембраны нейронов, изменения которой уравновешивают дежурное состояние сознания. Остальная мембрана, сохраняет свое исходное состояние, являясь потенциальной частью памяти. Нельзя говорить, что активная часть памяти готова к реализации, она уже находиться в состоянии реализации. Гипотеза о распределенности энграммы утверждает, что есть структуры мозга привязанные к кратковременной и долговременной памяти (15). Автор данного предположения не учитывает, что кратковременная память, это состояние сознания, создающее условия для формирования следа собственно памяти, характеризуемой как долговременная. Нередко формируется ошибочное мнение о существовании ограниченного объема кратковременной памяти, хотя речь должна идти о том, что ограниченным является не объем памяти, а количество информации, поступающей по сенсорным каналам. Близка к нашим преставлениям идея К. Прибрама о том, что некоторые участки нервной системы напоминают голографическую пластину (9). Только, с нашей точки зрения, такой пластиной является ткань мозга, а не только нейропиль, а сознание соответствует процессу воспроизведения «голографического образа», под воздействием энергии сенсорного воздействия. Экспериментально доказанное «плавание энграммы по структурам мозга» вполне логично, если учитывать постоянно меняющиеся взаимоотношения организма с окружающей средой и стремление взаимодействующих систем к равновесию. Можно разъяснить парадокс, с которым столкнулся К.С. Лешли, утверждавший, что памяти нигде нет, но в тоже время она всюду (12). Память, это дежурное состояние сознания, в формировании которого принимает участие вся нервная система. Разрушение памяти равносильно разрушению сознания. В то же время, нарушение участка нейронной сети в какой-то степени изменяет качество всей энграммы. Разделение памяти, на процедурную и декларативную, относительно. Еще большим заблуждением является представление о принципиальном различии этих видов памяти. Феномен активной памяти совпадает с понятием сознания. Содержимое пассивной памяти, поступая в сознание, теряет свою самостоятельность и становятся частью общей динамической системы, сознания, которое способно влиять на долговременную память. Достаточно вспомнить опыты П.К. Анохина, по перекрестному сшиванию п
Все тексты автора Карачунский Владимир Александрович
