НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 8099 ГОЛОСОВАТЬ!
Организованный сталинским коммуно-режимом Голодомор 1932-1933 годов — самая трагичная и страшная страница в истории Украины, и потому нам столь дико слышать злобные окрики наших «старших братьев» из путинской РФ, гневно отрицающих сам факт Голодомора в Украине (мол, просто тогда был неурожай).
Когда провокационными заявлениями разражаются одиозные российские политиканы, вроде Затулина, которого в Украине уже объявляли персоной нон-грата, ничего другого от этого надутого российского хама ожидать и не следовало. Но вот то, что к голосу подобных Затулину хамов, присоединился автор «Архипелага ГУЛАГ» А.И.Солженицын — это шокирует, поскольку тяжело разочаровываться в таких людях, как Александр Исаевич, когда он в свое время был знаменем борьбы против советского тоталитарного режима.
В своей последней статье «Поссорить родные народы??» опубликованной в на сайте «Известия Ру» Александр Солженицын гневно обличает не сталинских опричников, целенаправленно убивших голодом миллионы людей на Украине, а саму Украину за то, что в законе Украины «О Голодоморе 1932-1933 гг. на Украине» большинством голосов в Верховной Раде признали этот Голодомор «геноцидом украинского народа». И как записано в этом законе: «Публичное отрицание голодомора признается "надругательством над памятью миллионов жертв, унижением достоинства украинского народа", и является противоправным».
Но для нынешнего А.И.Солженицына законы страны, пострадавшей от Голодомора, разумеется, неписаны и он, комментируя наш Закон, возопил в своей упомянутой выше статье на весь мир: «Такой провокаторский вскрик о "геноциде" стал зарождаться десятилетиями спустя — сперва потаенно, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против "москалей", — а вот теперь взнесся и в государственные круги нынешней Украины, стало быть, перехлестнувшие и лихие заверты большевицкого Агитпропа?? "К парламентам всего мира!" - Да для западных ушей такая лютая подтравка пройдет легче всего, они в нашу историю никогда и не вникали, им — подай готовую басню, хоть и обезумелую».
Вот только кто обезумел — это еще большой вопрос...
До того, как Солженицына арестовали в конце войны за неосторожную переписку, в которой он назвал Сталина «усатым паханом», он, по его собственному признанию в неоконченной повести «Люби революцию», был ярым приверженцем коммунистической идеологии. Когда его любимый коммунистический режим взял, да и посадил Александра Исаевича, он очень в нем сразу же разочаровался и, отсидев сколько ему там отвесила советская власть, разродился потом известной повестью «Один день Ивана Денисовича», которая принесла ему известность. После этой повести со всей страны тысячи бывших политзаключенных, пострадавших от сталинских репрессий, стали присылать Солженицыну письма, на основе которых он, собрав все выстраданные людьми истории в одну книгу, опубликовал на Западе свой «Архипелаг ГУЛАГ» и стал после этой публикации уже всемирно известным писателем, лауреатом Нобелевской премии в области литературы. И с нобелевской трибуны прочитал лекцию всему миру о том, что «писателям же и художникам доступно большее: победить ложь! …А едва развеяна будет ложь, — отвратительно откроется нагота насилия — и насилие дряхлое падет».
Так вот насчет лжи, господин Солженицын. Вашей личной лжи о том, что «провокаторский вскрик о "геноциде" стал зарождаться десятилетиями спустя — сперва потаенно, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против "москалей". Был в СССР знакомый вам такой писатель, как Василий Гроссман. Судьба не обласкала его нобелевскими премиями, он не получал от властей, как Солженицын от мэра Москвы Лужкова, именных усадеб, но в отличие от строящего сегодня из себя «спасителя России» Солженицына, Гроссман писал правду о Голодоморе тогда, когда мир еще слыхать не слыхивал о великом русском писателе Александре Солженицыне. Уверен, Солженицын читал повесть Василия Гроссмана «Все течет...», в сравнении с которой его «Один день Ивана Денисовича» — жалкий лепет бывшего зэка.
Гроссман написал повесть «Все течет» еще в 63-ом, и первым в советской литературе рассказал об унесшем миллионы людей голодоморе 1933 на Украине, показав, что голод, как и кровавый тайфун, названный потом тридцать седьмым годом, были целенаправленными мероприятиями людоедской сталинской политики. А раз читали эту повесть и сегодня во весь голос вопите о «затхлых шовинистических умах», то вы или сильно заблуждаетесь, или опустились до уровня банального провокатора, как тот же Затулин.
В опровержение нынешней лжи Солженицына о том, что «провокаторский вскрик о "геноциде" стал зарождаться десятилетиями спустя — сперва потаенно, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против москалей», приведу несколько отрывков из нашумевшей в конце 80-х повести Гроссмана «Все течет», опубликованной в журнале «Октябрь» №6, в 1989 году: « И думали мы, что нет хуже кулацкой судьбы. Ошиблись! По деревенским топор ударил, как они стояли все, от мала до велика.
ГОЛОДНАЯ КАЗНЬ ПРИШЛА.
А я тогда уже не полы мыла, а счетоводом стала. И меня как активистку послали на Украину для укрепления колхоза. У них, нам объясняли, дух частной собственности сильней, чем в Рэсэфэсэр. И правда, у них еще хуже, чем у нас дело шло. Послали меня недалеко, мы ведь на границе с Украиной, — трех часов езды от нас до этого места не было. А место красивое. Приехала я туда — люди как люди. И стала я в правлении ихнем счетоводом.
Я во всем, мне кажется, разобралась. Меня, видно, недаром старик министром назвал. Это я тебе только так говорю, потому что тебе - как себе, а постороннему человеку я никогда не похвастаюсь про себя. Всю отчетность я без бумаги в голове держала. И когда инструктаж был, и когда наша тройка заседала, и когда руководство водку пило, я все разговоры слушала. Как было? После раскулачивания очень площади упали и урожайность стала низкая. А сведения давали — будто без кулаков сразу расцвела наша жизнь. Сельсовет врет в район, район — в область, область — в Москву. И докладывают про счастливую жизнь, чтобы Сталин порадовался: в колхозном зерне вся его держава купаться будет. Поспел первый колхозный урожай, дала Москва цифры заготовки. Все как нужно: центр — областям, области — по районам. И нам дали в село заготовку — и за десять лет не выполнить! В сельсовете и те, что не пили, со страху перепились. Видно, Москва больше всего на Украину понадеялась. Потом на Украину и больше всего злобы было. Разговор-то известный: не выполнил - значит, сам недобитый кулак.
Конечно, поставки нельзя было выполнить — площади упали, урожайность упала, откуда же его взять, море колхозного зерна? Значит — спрятали! Недобитые кулаки, лодыри. Кулаков убрали, а кулацкий дух остался. Частная собственность у хохла в голове хозяйка.
… Снег стаял, и пошли люди опухать, пошел голодный отек — лица пухлые, ноги как подушки, в животе вода, мочатся все время — на двор не успевают выходить. А крестьянские дети: видел ты, в газете печатали — дети в немецких лагерях? Одинаковы: головы, как ядра, тяжелые, шеи тонкие, как у аистов, на руках и на ногах видно, как каждая косточка под кожей ходит, как двойные соединяются, весь скелет кожей, как желтой марлей, затянут. А лица у детей старенькие, замученные, словно младенцы семьдесят лет на свете уж прожили, а к весне уж не лица стали: то птичья головка с клювиком, то лягушечья мордочка — губы тонкие, широкие, третий как пескарик — рот открыт.
Нечеловеческие лица, а глаза, господи! Товарищ Сталин, боже мой, видел ты эти глаза? Может быть, и в самом деле он не знал, он ведь статью написал про головокружение.
Чего только не ели — мышей ловили, крыс ловили, галок, воробьев, муравьев, земляных червей копали, стали кости на муку толочь, кожу, подошву, шкуры старые вонючие на лапшу резали, клей вываривали. А когда трава поднялась, стали копать корни, варить листья, почки, все в ход пошло - и одуванчик, и лопух, и колокольчики, и иван-чай, и сныть, и борщевик, и крапива, и очиток... Липовый лист сушили, толкли на муку, но у нас липы мало было. Лепешки из липы зеленые, хуже желудовых.
А помощи нет! Да тогда уж не просили! Я и теперь, когда про это думать начинаю, с ума схожу, — неужели отказался Сталин от людей? НА ТАКОЕ СТРАШНОЕ УБИЙСТВО ПОШЕЛ. ВЕДЬ ХЛЕБ У СТАЛИНА БЫЛ. ЗНАЧИТ, НАРОЧНО УБИВАЛИ ГОЛОДНОЙ СМЕРТЬЮ ЛЮДЕЙ. НЕ ХОТЕЛИ ДЕТЯМ ПОМОЧЬ. НЕУЖЕЛИ СТАЛИН ХУЖЕ ИРОДА БЫЛ? Неужели, думаю, хлеб до зерна отнял, а потом убил людей голодом. Нет, не может такого быть! А потом думаю: было, было! И тут же — нет, не могло того быть!
… А из деревни ползет крестьянство. На вокзалах оцепление, все составы обыскивают. НА ДОРОГАХ ВСЮДУ ЗАСТАВЫ - ВОЙСКА, ЭНКАВЕДЕ, А ВСЕ РАВНО ДОБИРАЮТСЯ ДО КИЕВА - ПОЛЗУТ ПОЛЕМ, ЦЕЛИНОЙ, БОЛОТАМИ, ЛЕСОЧКАМИ, ТОЛЬКО БЫ ЗАСТАВЫ МИНОВАТЬ НА ДОРОГАХ. На всей земле заставы не поставишь. Они уж ходить не могут, а только ползут.
…Когда очистили от мертвых избы, привели женщин полы мыть, стены белить. Все сделали, как надо, а запах стоит. Второй раз побелили и полы наново глиной мазали — не уходит запах. Не смогли они в этих хатах ни есть, ни спать, вернулись в Орловскую обратно. Но, конечно, земля пустой не осталась — земля ведь какая!
И словно не жили. А многое чего было. И любовь, и жены от мужей уходили, и дочерей замуж отдавали, и дрались пьяными, и гости приезжали, и хлеб пекли... А работали как! И песни спевали. И дети в школу ходили... И кинопередвижка приезжала, самые старые, и те ходили картины смотреть.
И ничего не осталось. А где же эта жизнь, где страшная мука? Неужели ничего не осталось? Неужели никто не ответит за это все? Вот так и забудется без следа?»
Вот так описал страшную правду о Голодоморе на Украине русский писатель Василий Гроссман, который был родом с Украины (родился в 12 декабря 1905 в г.Бердичев) и потому у него болела душа об Украине. Чего нельзя сказать о российском гражданине А.И.Солженицыне, позволившему себе перевирать нашу трагическую историю и правду о Голодоморе в Украине назвать — «провокаторский вскрик о "геноциде"».
