НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 2453 ГОЛОСОВАТЬ!
На мой взгляд — подполковника милиции в отставке, превратить милицию из репрессивного аппарата в систему, защищающую права граждан, возможно, было бы только желание руководства МВД это сделать.
Дело заключает в принципе формирования системы наших правоохранительных органов, кто их контролирует и оценивает их работу. В демократических странах оценку работе полиции дает общественность и пресса. В тех же США должность шерифа выборная, то есть, человека, который отвечает за общественный порядок, выбирают, как у нас, к примеру, мэра.
И вообще во всем цивилизованном мире полиция работает на профилактику и упреждение преступлений, потому как преступление легче предупредить, чем раскрыть. А если преступление все же совершено, то проще всего его раскрыть по горячим следам.
В Германии, например, городок в сто тысяч населения в ночное время патрулируют сто полицейских экипажей, а в дневное на патрулирование выходит не менее 60-ти оснащенных компьютерами мощных скоростных автомобилей типа БМВ.
Если в какой-то точке города происходит кража или грабеж, как только сообщение об этом преступлении поступает в полицейский участок — все находящиеся рядом патрульные машины оцепляют район, в котором произошло преступление, и начинается отработка по приметам. Поскольку население относится к полицейским не так как у нас, и всячески помогает полиции, найти и задержать преступника удается сразу после того, как злоумышленник совершил преступление.
У подозреваемого тут же в полицейском автомобиле отсканировали отпечатки пальцев, связались с полицейской базой, получили на задержанного данные, и за шкирку отвели его в суд. Доверие к полицейскому в нормальных странах настолько велико, что понятые (которые у нас как правило подставные), полицейскому не нужны. Чтобы опровергнуть слово полицейского, нужны показание минимум трех незаинтересованных свидетелей. Поэтому за мелкие нарушения судья может вынести приговор правонарушителю на основании одного рапорта полицейского.
У нас же, чтобы оштрафовали нарушителя в суде за мелкое хулиганство — к примеру, тот справлял естественные надобности за киоском, нужно привести в суд двух свидетелей этого непотребства. Учитывая, что суд у нас работает не круглосуточно, нужно держать нарушителя до утра, если у судьи закончился рабочий день. А как уговорить свидетелей, если таковые есть, прийти в свое личное время в суд?
Безвыходных положений, конечно, не бывает, поэтому при райотделах, как правило, есть «дежурный штат» свидетелей из хозобслуги — уборщицы, например, которых и вносят в протокол задержания. Судьи об этих липовых свидетелях, разумеется знают, поскольку не может райотделовский дворник Петров 24 часа в сутки постоянно оказываться в свидетелях, но зачастую закрывают на это глаза. В общем, правовой бардак у нас полный.
Для того чтобы обеспечить «самую высокую» раскрываемость в мире ментам и приходится мухлевать на каждом шагу, ибо работа их оценивается не по профилактике преступления, а по статкарточкам Ф-4 (непосредственное участие в раскрытии преступление).
Людям же нужны не статкарточки и не дутые проценты раскрываемости, а возможность спокойно ходить по улицам, и не переживать за своих близких и родных, что их какой-нибудь очередной ахметка-янукович ограбит в темной подворотне.
Наша же милиция, в которой на одного патрульного приходится десять начальников, обеспечить на должном уровне правопорядок в стране на сегодня неспособна.
Я в свое время командовал батальном ППСМ. На две роты у меня был один раздолбанный УАЗ, на который к тому же не выдавалось ни капли бензина. О каком быстром реагировании на сообщение о совершенном преступлении может при такой организации службы идти речь?
И в то же время, для евроремонтов в Управлениях, дорогих престижных иномарках, чтобы начальство могло с понтами ездить на бесконечные совещания, на высокие зарплаты тем же начальникам, из коих можно было составить не один «офицерский батальон», деньги в МВД находятся.
Когда перешел работать в дежурную часть — та же картина — район, в котором проживает четверть миллиона населения, обсуживается одной следственно-оперативной группой, причем следователь и эксперт-криминалист работает не полные сутки, а только до 22.00. Наряды ППСМ патрулируют улицы до 23.00. ибо милиционерам нужно ведь еще домой как-то добраться, а развозить их после службы по домам, естественно, не на чем.
То есть, в ночное время я выезжал на вызова только с дежурным опером и водителем, который по инструкции должен находится возле служебного автомобиля. Вот и представьте, как вдвоем ликвидировать, допустим, групповую драку на дискотеке. Хорошо, если на подмогу прибудет наряд Государственной службы охраны, но вневедомственная охрана работает по договорам, и бесплатно помогать райотделу не очень-то стремится. Вывод: нужны радикальные реформы в МВД, которые заключаются в том, чтобы милиция патрулировала улицы (тогда совершится меньше преступлений и, стало быть, уголовному розыску будет поменьше работы), а не отсиживалась по кабинетам и занималась никому не нужной бумажной работой.
Короче, если нашу милицию реформировать, как это сделали в той же Прибалтике или Грузии, и полицейский, готовый всегда прийти к вам на помощь, вплоть до того, чтобы перевести старушку через улицу, станет обычным явлением, тогда милиция и перестанет быть в глазах населения карательным аппаратом.
Естественно, для того чтобы полицейский думал о долге, а не о том, где ему срубить денег на сигареты, и настолько дорожил своей службой, чтобы не размениваться на взятки, ему нужно нормально платить.
Деньги в МВД на это есть. Только скрывающийся ныне в Москве экс-министр МВД Украины Белоконь получил 200 тыс. гривен выходного пособия, и ежемесячно ему капает пенсия в 15. тыс. гривен. Сколько пэпэсников можно принять на службу на те деньги, что Украина тратит на одного только Белоконя? А таких «белоконей» в украинской милиции тысячи…
У Луценко порывы что-то изменить были, но из-за незнания системы как говорится изнутри, все его начинания были похожи на борьбу с ветряными мельницами.
Главной же его ошибкой было — чрезмерное доверие УВБ. Это так называемое Управление внутренней безопасности все без исключения менты, начиная с постового и заканчивая начальниками милицейских Управлений, презирают и ненавидят.
Вэбэшник, то бишь, сотрудник УВБ, в глазах ментов — изгой системы и в войне против этих изгоев все менты солидарны. Созданное управление внутренней безопасности (УВБ) по идее должно заниматься вопросами личной безопасности сотрудников милиции и членов их семей, но «вэбэшникам» (т.е. сотрудникам этой самой внутренней безопасности) куда как интересней было обеспечивать «крышу» различным бизнесменам от «наездов» тех самых ментов, которых они изначально призваны были защищать.
Так из защитников ментов «вэбэшники», имевшие те же полномочия, что и их коллеги из инспекции по личному составу, превратились в их заклятых врагов, что, впрочем, и неудивительно, ведь УВБ стало выполнять в системе МВД роль гестапо. Стоило появиться в райотделе представителям этого нехорошего ведомства, как сразу же негласно объявлялась всеобщая тревога. Схема оповещения при вторжении чужаков действовала мгновенно: следователи спешно прятали все, что, с их точки зрения, необходимо было спрятать; оперсостав срочно опечатывал свои кабинеты и, прихватив с собой скрытые от учета материалы, покидал стены райотдела как при пожаре; кто не успевал эвакуироваться, закрывались на все замки у себя в кабинетах.
Доблестные бойцы внутренней безопасности, горя праведным желанием кого-нибудь прищучить, усердно рылись в мусорных корзинах, не брезгуя и общественными туалетами, но максимум, что им удавалось найти, — это горы пустых бутылок из-под водки. Само наличие их в госучреждении, да еще в таком, как районный отдел внутренних дел, факт, конечно, возмутительный, но личный состав, проявляя чудеса сообразительности и смекалки, от этих улик отпирался напрочь. Но водка — это ерунда, самое сладкое в нелегкой работе «вэбэшника» — поймать кого-нибудь на взятке. Только здесь нахрапом не возьмешь: менты тоже не лыком шиты, шифроваться умеют не хуже Штирлица. Но если кого и получалось задержать с поличным, то в основном все заканчивалось довольно мирно: сняли с провинившегося денег (в десять раз больше, чем тот взял сам) и поехали шерстить другие подразделения. Вот такими методами «гестапо» обеспечивало личную безопасность сотрудников милиции.
Рядовые сотрудники, поминая УВБ недобрым словом, уповали только на самих себя и на оставшийся от былых времен авторитет милиции. В странах, где с уважением относятся к законам, каждый подданный считает своим долгом помогать полиции, у нас же милиции рассчитывать на чью-то помощь не приходится: наши граждане, если на их глазах кого-то будут убивать посреди оживленной улицы, на помощь не придут, проверено…
Так что сделанный Луценко упор на УВБ для очищения милицейских рядов, априори был обречен на неудачу. Ну а о экс-директоре совхоза Цушко на посту министра МВД, как о реформаторе, и говорить не приходится. У него другая задача — служить верным псом делу ахметова-януковича, усердно поливая при этом грязью своего предшественника, немало сделавшего для того, чтобы милиция была с народом, и не воспринималась «пересичными» украинцами, как репрессивный орган, недобрая память о котором осталась еще со времен ЧК-ОГПУ-НКВД.
