НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 7538 ГОЛОСОВАТЬ!
Осеннее очарование моросящих дождей
Часть вторая
Я подхватил Ким на руки и усадил на упавшее дерево. От неожиданности она вскрикнула и зарделась. «Совсем девчонка!» - подумалось мне. - Вам надо срочно сменить обувь.
- Ничего! Я привыкла.
- Бродить по лесам в модельных туфельках?
- Да нет же! Носить неподходящую обувь! – она смеялась.
- Ким, так нельзя. Вы очень рискуете. Нужно ли объяснять, почему?
- Нет, не нужно, месье Делон.
- Я принесу Вам сапоги! Хорошие резиновые сапоги! – пришла мне в голову спасительная идея.
- Нет! Не надо! – Ким почти испугалась.
- Я принесу! – теперь меня трудно было разубедить в обратном.
- Ну, хорошо! – она засмеялась, - Только в следующий раз. Завтра! Хорошо?
Я согласился. А пока с предупреждением «Сопротивление бесполезно!» я сбросил её насквозь промокшие туфли на траву, присел и положил руки на легкие ступни. Ким была в замешательстве и не знала, что сказать.
Когда она овладела собой, начала что-то оживленно рассказывать. Я не слушал, о чём она говорила, смотрел на её ноги, на едва заметные волоски, пробивающиеся сквозь узорчатый нейлон плотно облегающих чулок. Мне захотелось положить голову на ступни Ким, дышать их теплом и думать о том, что вся жизнь, долгая и беспечная, ещё впереди. Наверное, она что-то заметила в моих глазах. Попыталась высвободиться. Я очнулся.
- Вы так хорошо рассказывали! Заслушался!
- Ну что вы, месье Делон, - засмущалась Ким. – Вам, наверное, пора?
Я вспомнил, что она ждет своего кавалера. Мы попрощались, и я удалился. Странно. Почему свиданья они назначают в лесу? В таком отдалении от города. Нет других мест? Почему не в Африке? – думал я с раздражением. - Там - ещё дальше. И наверняка не досаждают никакие делоны. Ну, разве что бушмен пальнет из лука ядовитой стрелой – спугнёт любовников. Или какая-нибудь кошечка вроде ягуара прошелестит мимо...
Я как будто шутил, но мне почему-то неприятно было представлять Ким в лапах дикого любовника. Я испытывал к нему глубочайшую неприязнь.
В течение последующих трех дней я встречался с Ким на тропинке. Подстилал на поваленное дерево старенький плащ. Мы усаживались рядышком. Принёс из дому резиновые сапоги. Она сидела на дереве, болтая ногами в больших сапогах. В них Ким была похожа на девочку. Это выглядело так трогательно. А я – не превращался ли в мальчишку? Старался не думать о том, что Ким поджидает любовника. Бегал в лес на свидание с моей «a la bon fillette», радовался каждому пустяку, сказанному ею, и не мог остановить себя. Мне хотелось быть с ней рядом ещё и ещё.
Ким немного рассказала о себе. Во Франции она уже год. В Души приехала совсем недавно, летом. Сюда привела её любовь – так она говорит. Ким снимает комнату. Даёт уроки русского двум студентам. Один из них бурно выражает свою симпатию к ней. Но оказывается Ким к нему равнодушна. Уж не в чудище ли лесное она влюблена? Хотел бы я посмотреть на того, к кому она ходит на свиданья!
В течение нескольких дней Ким рассказывала много разных занимательных историй и призналась, что вечерами в тишине пишет небольшие рассказы и стихи. Я попросил её что-нибудь почитать вслух. Ким отказывалась, ссылаясь на простуженное горло. Затем она вынимала из куртки маленький диктофон, и мы слушали её голос, стихи на русском. Изредка она шевелила губами, синхронно повторяя звучавшие слова, при этом отворачивалась чуть в сторону. Казалось, то, что она нашёптывала, посвящается мне.
Я был благодарен ей. Она принимала благодарность, чувствуя её телепатически, - смеживала на мгновенье веки и едва заметно кивала.... Какая женщина! Я хотел знать о ней всё!... Умненькие глазки Ким видели насквозь того, кто так всматривается в неё. Это интуитивное видение подсказывало ей беспроигрышные ходы. Она держалась наредкость свободно и естественно. В этом была её прелесть.
Ким охотно отвечала на всякий мой вопрос. А мне вопросов не задавала, даже не спросила, чем я занимаюсь. Не поинтересовалась ни возрастом, ни семьей, ни делами. Ну что ж. На данный момент её интересовал один человек. Тот, с которым она здесь (после меня!) встречается. Но ведь она ни словом не обмолвилась о своем кавалере. Разве бывает такое у влюбленных?... А собственно, что мне – в её мужчине?
Отгонял назойливые вопросы, но стал замечать, что уже не мог не думать о Ким. Я раздражался, злился на себя. Старый дурак! Ишь, возомнил! Она молода, её привлекают другие мужчины, с тобой она только развлекается, пересмеивается! Ну что в ней такого?! Неказистая, простенькая мадмуазель. Таких тысячи на улицах Парижа. Уж не знаю, есть ли там какие-нибудь формы под её дурацкой одеждой! Загореленькая, улыбчивая, подвешен язычок. Ну и что? Только и того, что стоит на моей дороге.
Она и вправду встала на моём пути. Маленькая женщина с сокращённым именем Ким, с давно знакомыми – уже когда-то любимыми мной – глазами. Встала упругими ножками в туфельках-лодочках и не хочет уходить с тропинки. Приходится признать, она подняла во мне бурю чувств.
Это она заставляет меня в полудрёме, когда под утро, наконец-то, приходит долгожданный сон, произносить её имя, и думать, что последние двадцать лет я грезил именно ею. Я спешу на прогулку, как пассажир к отходящему поезду. И боюсь представить, что когда-нибудь столкнусь нос к носу с её ухажером. Бедная, маленькая, озябшая Ким! Меня передергивало от одной только мысли, что тебя треплет лесное чудище. Моё сердце требовало спасти тебя. Не могла же ты не страдать в объятьях лохматых лап!
О, я стал безрассуден! Однажды вышел позже обычного и к нашему месту побрёл в обход. Спратался за деревьями и наблюдал издалека за Ким. Вначале она была спокойна, стояла прямо, спрятав ладошки в карманы куртки. Потом всё чаще посматривала на часы, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, тревожно смотрела в ту сторону, откуда я всегда появляюсь. Да она боится, что приду и застану её с любовником! Но я не появлялся. Не было и того, кого она так ждала. Следил за ней ещё два дня. Все эти дни, невероятно опечаленная, уходила она из леса одна, так никого и не встретив.
Вечером написал: «Дорогой Жан. Я поступил опрометчиво. Мне встретилась женщина. В лесу. У неё удивительное имя – Ким. И сама она удивительная. В ней есть шарм, который трудно описать. Мы почти подружились. Но из-за своей предвзятости и подозрительности я теряю её. Старый дурак, решил быть осторожным! Совсем забыл – если хочешь, чтобы женщина тебя полюбила, забудь осторожность.
Следил за ней несколько дней. Хотел убедиться в том, что она не стоит моих переживаний. Видел из-за дерева, как она плакала, когда уходила. Не могу простить своей осторожности! Жан, понимаю, это недостойно мужчины... Но мне показалось – вместе нам будет легко. Мы сможем быть счастливы... Она так похожа на Роми! Жесты, мимика, глаза – всё её. Может быть, это - знак? Роми зовёт меня? А я прячусь за деревьями в лесу! Постараюсь завтра же объясниться. Ким сможет меня понять. Возможно, мои опасения напрасны. Твой Ален.»
Но ни завтра, ни послезавтра на тропинке никого не было. Ким не приходила.
Что она оставила после себя? Дух, который витал у поваленного дерева и вселял беспокойство в мои, теперь печальные прогулки?... Я шагал по тропинке, смотря по сторонам, вглядываясь в просветы между деревьями, - не мелькнёт ли фигурка Ким? Вспоминал смешной выговор, русский акцент, твердое «р» и неверные ударения в некоторых словах. Очень явственно представлял её губы, которые так хотелось поцеловать. Сначала совсем легко – только коснуться, а дальше – как она мне велит. Безмолвно прикажет – пойму по глазам, по движению губ, по тому, как не отнимет их, а придвинет ближе, мягко захватив мои.
Всё так быстро кончилось, будто ничего и не было.
Я снова ночи напролёт не спал. Думал о Ким. Вспоминал прожитое, тех, кого любил. Свои чувства к ним. Всегда хотелось, чтобы и меня так же любили. Может быть, даже больше, чем я любил сам. Да что это я? Прошлые увлечения теперь уже не имеют значения. Теперь имеет значение лишь то, что нет Ким. Могу ли я её забыть? Конечно. Но до того момента, пока я её окончательно забуду, я выстрадаюсь и сожгу себя сожалением.
Нет! Не забыть – я должен видеть и слышать Ким! Ничего не хочу! Ни-че-го! Только видеть и слышать Ким! Видеть и слышать! И если позволит – всё остальное! Остальное, которое больше, неимоверно, непостижимо больше, чем просто видеть и слышать. Море! Океан – в остальном! Я готов утонуть в этом океане. Медленно опущусь на самое дно и буду возлежать на кораллах - пунцовых и горячих. И никто не посмеет мне возразить, будто нет кораллов горячих! Буду возлежать в мягких, нежнейших пурпурных кораллах. На дне океана по имени Ким. И буду сгорать. И пусть от меня ничего не останется!
Вскоре я получил письмо. Обратного адреса на конверте не было. Почерк неизвестный. Заглянул в последнюю строчку: «Ким». Наконец-то!... Но я не мог читать! В груди – закипает кровь в сердце, в ушах – грохот он него, в глазах – строчек пляска, в руках – неуёмная дрожь. Кто бы мог подумать, что такое действие окажет на меня еще непрочитанное письмо от Ким. Быстро оделся и бегом промчал прогулочный путь. По возвращении принял душ, выпил чашку горячего малинового чая, укутался в теплый плед, опустился в глубокое кресло. Теперь я мог читать письмо.
«Бонжур, месье Делон.
Не знаю, какие дела заставили Вас пренебречь прогулками. Может быть, Вы уехали в Париж? Думать не смею, что причиной отъезда могла быть я.
Мы так чудесно провели время в последний раз. Пишу это письмо, потому что чувствую обязанной Вам. Хотя, может быть, это - мои фантазии.
Хочу открыться. Я как-то обмолвилась, сказав, что в Души привела меня любовь. Да, месье Делон, любовь к Вам.
Вы не делаете большие глаза и не вскрикиваете удивленно, потому что знаете об этом. Мне не хватило смелости сказать о своей любви сразу, в первый же день нашей «случайной» встречи. Но когда несколько дней подряд Вы не выходили на прогулку, я подумала, что Вы догадались об этом.
Я ничего не требую. Очень хотела видеть Вас. И я увидела Вас. Это ВАМ я назначала свиданья. Я - не сумашедшая. Просто женщина, которая любит мужчину. Мужчину зовут Ален. Он суров и не терпит пустого любопытства. Поэтому я предпочла говорить о себе и не задавать глупых вопросов.
Чувствую, как плачет Ваше сердце по ночам. Хочу качать его в своих ладонях, усмирить боль, залечить нежным словом. Я не слагаю в Вашу честь стихов, но пишу единственный и последний раз с тем, чтобы Вы рискнули принять моё вторжение.
Месье Делон, Вы вправе назвать меня сумашедшей. Но теперь, уже открыто, назначаю Вам свиданье. Иногда благоразумие оставляет меня. И я не жалею об этом.
Итак, буду ждать Вас утром в среду, двадцать пятого октября. Как и прежде - на тропинке.
Ким.».
Вот такое письмо. Я сидел, не шевелясь, утопая в кресле. Ещё недавно не мог справиться с волнением, теперь же странное спокойствие окутало меня. Сегодня понедельник. До среды – два дня. Зачем она оставила время? На раздумья?... Всё оказалось так просто. Я собирался защитить Ким от лесного чудища. Благородный рыцарь! Мне всегда доставались роли благородных рыцарей. Разве что сразится с самим собой, решая, идти или не идти на встречу.
Что Ким в моей жизни? Напоминание о Роми? Но она действительно на неё не похожа! Ни капельки! Ким – другая... Её не пугают мои морщины, моё погрузневшее тело? Знает ли она о моих недугах?... О чём это я?
Ким, с какими словами подойду к тебе? Что смогу обещать? Маленькая, озябшая Ким под моросящим дождем. Иной тебя не видел. Не знаю тебя в нарядах. Должно быть, ты очень красива в них. Не видел тебя спящей... Неужели мне все это еще предстоит узнать и увидеть?... Сомнения истерзали меня. Не знаю, чего хочу больше – одиночества или быть рядом с тобой. Мне дорого и то, и другое.
Утром в среду я шёл неспеша к лесу. Снова моросил дождь, как будто у Бога не было другой погоды. Деревья непривычно оголились, тропинка терялась в густом покрове из опавших листьев. Трава уже не выглядела такой сочной. Она поникла и откровенно выставила свою желтизну. Осень. Затяжные дожди. Всё живое ищет тепла.
Пришёл к поваленному дереву. Присел на него и бездумно уставился под ноги. Шляпа совсем намокла.
- Бонжур, месье.
Я оглянулся. Под прозрачным зонтиком стояла Ким. Протянула мне руку. Губами коснулся пальцев:
