НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 7111 ГОЛОСОВАТЬ!
Это утро в Аду выдалось особенно жарким. Старый Чёрт нехотя тащился по дороге, лавировавшей между языками застывшей лавы. То тут, то там корка лавового потока шла трещинами, и сквозь нее просвечивала зловеще-багровая масса, наполняя воздух неповторимым ароматом сероводорода. Дорога вела к школе, и неспешно шествовавшего Чёрта то и дело обгоняли стайки бесенят разного возраста и обоего пола, толкая друг друга на ходу и весело переругиваясь; проплывали мимо расфуфыренные матроны, волоча на прицепе чистеньких прилизанных первоклассников… Эти суета и кипение жизни немного приподняли настроение Старому Чёрту, которого, к слову сказать, не так то просто было вывести из привычно меланхоличного состояния… Прожитые годы и букет застарелых болезней вытесали из него ярко выраженного скептика, смотрящего на жизненные перипетии с известной долей сарказма и сдержанной иронии. Но этот задор и не растраченная энергия, эти перепачканные смеющиеся мордочки развеяли муть, накопившуюся внутри, словно свежим ветерком обдув страдающего от жары и зловония старика. - Эх, беспечность и нехитрые радости юности, где вы? – думал Старый Чёрт. – Где оно, золотое время, когда мир кажется таким простым и понятным, окружающее четко и ясно, а ты убежден в собственных исключительности и всемогуществе? В этом возрасте граница между Злом и Добром видится нерушимой бетонной стеной, и все пути по ЭТУ сторону стены открыты, и ты обязательно преуспеешь в жизни, просто придерживаясь общепринятых правил, следуя неписаным традициям, и поступая так, как должен по своей природе, предназначению и велению сердца. Что уж может быть проще? Вот ты – один из великого племени с гордым именем Нечисть, а по ту сторону они – люди – мелкие ничтожные букашки, в глупости и гордыне провозглашающие свои ложные ценности вроде доброты, любви, взаимопомощи и прочей пустой и наивной чепухи. А ведь на деле-то, всю свою недолгую историю только тем и занимаются, что истребляют, калечат и мучают друг друга! Лицемеры! И священный долг каждого настоящего беса, великая миссия, возложенная Творцом на наш род – вывести, когда словом, а когда и калёным железом, эти глупые устремления из человеческих душ, привести их помыслы с соответствие с их же собственной природой. Ведь из-за этой глупой ошибки, этой душевной раздвоенности, сами же люди, в первую очередь и страдают. И, в конечном итоге, все наши чертячьи труды, все купленные-загубленные души только на благо человеку. Да, безусловно, каждая конкретная загубленная душа попадает в один из кругов Ада, а в любом из этих девяти, мягко говоря, не сладко… Но это же для их пользы! Ведь когда-нибудь, результатом такого искусственного отбора станет улучшенный человеческий род, сплошь состоящий из цельных гармоничных личностей… Проходят годы, ты взрослеешь, набираешься житейского опыта… И, если ты не полный дуболом, если умеешь хоть немного думать, критически оценивать окружающее, то постепенно в твоё, ранее такое четкое и бескомпромиссное миропонимание, капля за каплей просачивается мутная жидкость сомнений: к чему всё это? Ведь не хотят люди нашей помощи, искренне сопротивляются, пытаясь сохранить, уберечь свои драгоценные души от бесовского вмешательства. И в их представлении мы – отнюдь не исцеляющий скальпель хирурга, а нечто жуткое, ненавистное и противное самой природе… А, знаете, экзорцизм это очень, очень больно! И обидно, между прочим… Тут стараешься, трудишься не покладая рук над исправлением их дурацкой человеческой натуры, а какой-нибудь заезжий святоша – бац, и влепит тебе проклятие меж рогов. Потом долго психологическую реабилитацию проходить приходится. А некоторые, так и не сумев излечится, навсегда остаются мечеными светом, проживая остаток жизни с частичкой добра внутри. Та же противная раздвоенность личности, что и у людей. Более того, некоторые из чертячьего племени рождаются с этим. Ох, и хлопот с ними. Нет, конечно, таких с раннего детства подвергают обработке, специальному обучению и другим методам воспитания, и обычно к совершеннолетию бесовская натура берет вверх, а доброе начало полностью подавляется в личности, и служит такой чёрт на благо общему делу не хуже прочих… Однако бывают и тяжелые случаи. Такие бесы, четко осознавая свое отличие от общей массы, тщательно маскируются, скрывая свою искалеченную сущность. Но в самые напряженные, ответственные моменты работы обязательно срываются, пытаясь спасти ту или иную душу от путешествия в преисподнюю. И поступают с этими безнадежно больными всегда одинаково. Проросшее зерно добра можно выкорчевать только с самим носителем. Такие вот дела… Но из всего этого рождается новое понимание: мир нужно принимать таким, какой он есть; и ты - таков каким уродился, а бороться против собственной чёртовой натуры глупо, бесполезно и, более того, просто опасно… И не нужно докапываться до глубинного смысла собственного существования, а просто надо хорошо выполнять свою работу, даже если временами она кажется пустой, бессмысленной и безнадежной. И устаешь до херувимчиков. А наградой за всё служит лишь тихий уход на пенсию, и неприметное существование, наполненное скукой с острыми запахами лекарств… Правда, вот сегодня случился повод выползти из опостылевшей берлоги, проскрипеть старыми костями по пыльной дороге: его, заслуженного беса Четвертого круга на отдыхе, местная администрация пригласила выступить на торжественном утреннике в школе, посвященном какому-то там школьному юбилею… Сначала Старый Чёрт хотел отказаться, но потом подумал: - какого ангела?! Ведь он не из тех стариков, что только и могут, что ворчать по любому поводу, раздражая окружающих непрестанными стенаниями. Он еще пока в здравом уме и твердой памяти, у него найдется, о чём поведать молодёжи из своего многообразного опыта. А недавние размышления навеяли ему тему для беседы (до этого он никак не мог решить, какой именно из многочисленных случаев своей карьеры рассказать молодому поколению). Старый Чёрт ободряюще улыбнулся сам себе, расправил плечи и, стараясь держать горделивую осанку, свернул на дорожку, ведущую к школьным воротам. Актовый зал был переполнен. Всюду, куда ни кинешь взгляд, чернели чертячьи мордочки, морды и мордищи, блестели напудренные пяточки дам, яркими цветками выделялись на общем фоне бантики, аккуратно повязанные на рожках девочек. Черти гомонили, занимая места, переругивались полушепотом; потом все, наконец, расселись, и собрание началось. Сначала, как обычно, последовали длинные и нудные выступления официальных лиц: директора школы, представителя администрации, местного попечителя… Старый Чёрт даже задремал под всю эту тягомотину; а потом толстый, заросший до самых рогов густыми волосами бес-конферансье представил его, Старого Чёрта, и зал уважительно засвистел и затопал копытами. Он стряхнул сонливость и вышел к трибуне. - Уважаемые черти, чертовки и чертята! Достопочтенные бесы! Сегодня я хочу поговорить об одной давней нравственной проблеме . Все вы, наверное, слышали истории о том, как коварное Добро проникает в наши ряды. Мы прилагаем большие усилия, чтобы вовремя заметить, пресечь или искоренить эти чуждые ростки. Тем более что современная наука шагнула далеко вперед в этой области. На вооружении наших Попечителей современные тесты, научные методы и электронные машины. И как результат – случаев проникновения патологических элементов в наши ряды с каждым годом все меньше… Но мы не должны терять бдительности и всегда помнить о возможности нового появления заразы. Так вот, в назидание я хочу рассказать вам один случай из собственной практики, - Старый Чёрт закашлялся и хлебнул воды из графина. - Давным-давно, когда я сам был не намного старше, чем большинство присутствующих, - Чёрт обвел взглядом притихший зал, - работал я в составе небольшой команды оперативников на Земле, в человеческом мире. В команде нашей был один бесёнок, - Чёрт сделал паузу, словно что-то припоминая, - и звали его… Блум. И Блум этот был из нас самым зелёным, и, что важнее, самым неблагонадежным. Поначалу это почти не проявлялось; так, мимолётные косые взгляды, когда кто-нибудь из команды допускал, по Блумову мнению, излишнюю жестокость по отношению к людям. Ясно было, что Блум жалеет род человеческий, но все делали вид, что не замечают этого. Тогда, к слову, подобных случаев проявления жалости к людям было не в пример больше, чем нынче, и посему существовали подробные инструкции по реагированию в таких ситуациях. Так вот, мы ждали, когда чертёнок Блум не выдержит и продемонстрирует свои наклонности в полной мере. И тогда уж… Наконец, такой случай нам представился. Дело было в начале двадцатого столетия (по христианскому летоисчислению) в Сибири. Иркутская губерния, скажу я вам, далеко не курорт, что по чертячьим, что по человеческим меркам. Дремучие леса, глубокий снег и сорокаградусный мороз. Жуть и глушь. И народ там под стать климату: суровый и непреклонный, работать с такими людьми – одно мучение. Экзорцизмом там, правда, почти не балуются, (это дело больше в образованной Европе в ходу), но сибиряки без всяких молитв и святой воды так звезданут меж рогов, что мало не покажется… В общем, несмотря на морозы, жарко нам временами было прямо как дома… Так вот, занимались мы как-то одной семьей староверов. Тяжело приходилось: на пределе напряжения, на грани возможностей работали. И некогда было нам за Блумом особо следить, тут самим бы не сгинуть, не пропасть за просто так… А Блум и рад, что надзор за ним ослабили. Двинул в тайгу, вроде как прогуляться, а там, на замёрзшем озере повстречал тонущего в полынье человека. Да не просто местного охотника или рыбака. Ссыльный политический, с поселения бежавший, в темноте в прорубь угодил. Между прочим, этих господ революционеров наш брат считал вообще безнадёжным материалом. Даже инструкция специальная насчёт них вышла, что марксистов-атеистов, значит, не трогать… Мы этому только рады были… А наш сердобольный Блум, увидев арестанта в таком плачевном положении, пожалел бедолагу, взял да и вытащил за шиворот из проруби (тот уже совсем тонуть начал). И мало того, что вытащил, (человек всё равно - мокрый на морозе да в безлюдных местах - быстро бы концы отдал), так Блум его ещё и до охотничьего зимовья, где как раз промысловики ночевали, доставил, на пороге положил и в дверь постучался. Вот. Мы поспели в аккурат к моменту, когда наш чертёнок дело свое светлое сделал, и собирался назад возвращаться, как ни в чем не бывало…. Вот мы его на холодном и поймали. Скандал, конечно, случился знатный. По всем кругам Ада слухи проползли. Разговоры о нашем случае на каждом шагу, и всё об одном нечисть спорит: что с Блумом сделает Главный (в те времена, не поверите, он сам подобного рода дела разбирал). И вот наступил тот день. Привели стражники Блума на суд, ну и мы вместе с ним, как свидетели… Наш старшой отрапортовал, как дело было: мол, так и так, такое вот вопиющее безобразие… А Главный глянул на Блума, как он умеет, взглядом огненным, насквозь пронизывающим. Этого взгляда все мы, черти, больше святой воды боялись: у седых закалённых ветеранов ноги подкашивались… А Блум, тот вовсе в обморок хлопнулся, и потому не видел и не слышал, как Главный, вместо того чтобы превратить несчастного Блума в горстку золы, откинулся на спинку трона и расхохотался громоподобно. Мы даже не знали, как реагировать на этот смех. Просто соляными столбами застыли и всё. Отсмеявшись, Главный сообщил нам, мало что соображавшим, что дело он разобрал, и просит всех очистить помещение. А насчёт Блума распорядился: привести чертёнка в чувство и освободить из-под стражи. Вскоре Блум нас покинул: его с повышением перевели куда-то на границу Мексики с Соединёнными Штатами. Работа, прямо скажем, непыльная… В тех краях и без нас, чертей, нечисти хватало (да и сейчас не убавилось). И контингент там совсем другой: контрабандисты, бандиты да спившиеся священники. Это вам не староверы оголтелые. Я уж не говорю о климате. И по всем раскладам получилось, что Главный не наказал Блума за добрый поступок, а наоборот – поощрил!!! Мы, понятное дело, пребывали в полнейшем недоумении. Казалось, что весь мир взял и перевернулся с ног на голову. Где преисподняя, где небо? - ни святого не понять! И только спустя много лет мы, наконец, всё поняли и по достоинству оценили шутку Главного. Тут всё дело в имени спасённого ссыльного. Звали того беглого, не поверите, – Иосиф Джугашвили…
Старый Чёрт устало растянулся на постели. Да, трудный день выдался. Он чувствовал себя измочаленным, как физически, так и морально. Ни разу с тех самых пор, как всё случилось, он не рассказывал этой истории. Даже выхлопотал, чтобы ему имя сменить позволили; вынес всю волокиту, связанную с заменой документов, только чтобы вычеркнуть этот эпизод из своей жизни. И лишь во сне Старому Чёрту, бывшему оперативнику Блуму, часто виделось перекошенное усатое лицо, обезображенное оспой, и открытый в беззвучном крике рот...
