НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 8605 ГОЛОСОВАТЬ!
Нашествие беременных женщин
Заснеженная дорога пролегает через лес. Впереди тебя снег, по бокам, с левой и правой стороны раскинули себя, вероятно, очень древние растения. А для пера!? Где место изыскать? В самом сердце? Вероятно, Да…
И так побрёл он, гонимый Временем, которое над головой Кружит тёмно-синим месивом, Подёрнулось Неразрешимыми крапинками истории И была ночь на небе. Кромешная пьеса обрадованных новолунием. Тьма обдавала по самые щиколотки. Из-под ног, которые под снегом, идут, разлетаются невероятные искры – все, что осталось от северного сияния. Идти тяжёло и медленно и медленно приходилось ему всякий раз, когда зима когда снега много и лесной мрак купно щиплют щемящей тоской о том, что когда-нибудь разобьют баночку света на обагрённые рельсы людских привычек. Да и попросту угнетали мысли о том, что никуда не деться от дня, который рано или поздно наступит. А он идти безразлично хотел, и шагал, шагал вперёд, и думы все его, пьянящие смыслом, огибали берега человеческого естества и липли сквозь пальцы, отгоняли видения. Чего-то хотелось. Среди глаз бесконечные «нибудь», «то» и прочее. Через тире [писались среди газовых глаз и пожелтевших от натужной любви сердец], а иногда и нет. Сквозь вязкое пространство (его при желании и на палец мазнуть не грех) пронеслось. Как будто холмы встали на свои подножия. Силуэты холмов, вставших на подножия, стала принимать ночь. Что это? Неужели жёны декабристов возвращаются домой? Стал замечать, как слепая мгла в мгновение ока – «морг»! взялась формами. Окружила ночь силуэтами холмов взбешённых на подножия. «Они несут», подумалось… «несут тяжкое бремя счастия шагают т.с. волю НЕ по всему непроглядному свету. «А внутри у неё зола, пепел: снов, готовых речей и потребности быть среди ресниц своей милой желанным и единственным… Отягощённые… Сплошные выкидыши с живыми глазами и ровным детским дыханием, криком и поворотом головы, через некоторое время… Берут измором! Выкидыши у ног. Она чревата последствиями»! «Их обрекли на самопоедание и отвергнутую плоть! Прах! Зола! Они вышагивают по лесу, и ищут места по укромней, куда бы лучше сгинуть невольников….» «У них лишь только одно на уме. Отторгнуть несправедливость! Они хотят лишить своих соплеменников несправедливости. Возможно ли это? И для чего оно нужно? Хотят опорочить дерзким действием, неумелое созерцание…. Удастся? А?» У ночи больше не осталось места. Одни тоненькие тропочки разделяют холмистые, странноватые формы. Бездумные мысли стали выползать на берег. Пока что ещё мокрые и тяжёлые, однако, сохнут – быстро. Сколько они сохнут, столько и проясняется. Вскоре победоносный луч знания вскрыл, и на волю полилось нечто голубого цвета. Взору открылось победоносное шествие холмов на подножиях. Земля и камешки сыпались вниз, на снег. Это происшествие очень долго занимало прояснявшееся сознание, которое всё же так и не пришло в себя. Опять ступни под снегом высекают искры. Растоптанная сущность северного сияния испускает последние фейерверки. Снова мысли погружаются в вечную мерзлоту будущего. Они укладываются, словно мощи под стекло, и только цветастые узоры одежд можно лицезреть. «Как я необычайно первобытен»…. Эта ясная мысль была в голове предпоследней. «И если раздеться до нага, то можно сказать, что выступаю в первозданном своём обличие.» После этого, мысли окончательно охладели ко всему, происходящему и творящемуся вокруг. Они были бегущие и вязкие, как ночь; пыльные и приторные, как день; спелые, но терпкие, как воскресение; ватное и тихие, словно испуганные барские дочки. Руки и лицо, единственно незащищённые части тела предавала омовению ночь. Посреди тридцати градусного мороза – голые, со вздувшимися животами они продвигались вперёд единым фронтом. В их глазах читалась ясность и трезвейшая осознанность того, что предстоит совершить. Взгляд их венчало счастье. Счастье о том что всё гармония и человечество. Они припадали стройными, голыми спинами к вековым соснам. Пред ними тут же разливались красные лужицы новой жизни. Последним, что попыталась проклюнуться, из памяти был кусок чёрной материи натянутый меж двух сосен. Красными буквами выведено: «Нашествие беременных женщин» Следующий миг Он споткнулся и упал перед одной из многих лицом в красную лужу. Его холодные думы не выдержали пыла новой жизни. Также клеймо отцовских грехов пропечаталось на гладком, мраморном челе. Прожгло черепную коробку и в улитку завернуло мозг. Голос из ниоткуда оповестил: «Он захлебнулся лужицей». И в самом деле. Из его ноздрей дулись кровавые пузыри, а глотка клокотала и отплёвывалась. Голос из неоткуда оповестил: «Это грехи ваши прошлые, будущие и настоящие. Грехи ваши и ваших сердец – сваренных, смятых, мечущихся и не растерзанных.» Речь шла о маленьких собачках, что ползли на привязи, прочь от сдувшихся и окоченелых баб.
