Елена (из цикла "Я донжуанский список свой листаю...")
НОМЕР ТЕКСТА ДЛЯ СМС-ГОЛОСОВАНИЯ: 14712 ГОЛОСОВАТЬ!
И вот еще одно посланье… О, девы, девы! Сколько вас Коснулись легкими перстами Моей души на день, на час.
Она была вся совершенство – Стройна, красива и умна, Но не дано было блаженства Испить с той девой мне до дна.
Не по зубам был тот орешек… А что мог предложить я сам? Таких, как я, обычных «пешек» Судьба не превращает в «дам».
Она командовать хотела, На то имела все права, И добивалась, и умела Вас обыграть, как дважды два.
Остались лишь воспоминанья О редких встречах, о звонках, Один единственный лишь вечер Я был у девы той в гостях.
Я все готов был ей отдать, И предложил, Но не хотела дева брать. Студя мой пыл…
Я больше с матерью сидел И в ней сочувствие имел. Но оказалось все напрасно, Ничто, увы, не помогало,
К тому же возраст был опасный – Она замужества желала, И вскоре с грустью я узнал, Что кто-то деву обвенчал….
С героиней этого рассказа я познакомился, когда мне было уже за сорок, и я имел за плечами два неудачных брака. Она училась на четвертом курсе вечернего отделении того вуза, где я подрабатывал чтением лекций и ведением практических занятий. На одном из этих занятий я и обратил на нее внимание. Это была очень эффектная молодая женщина (лет на пятнадцать моложе меня), южного типа, веселая и общительная. Как я впоследствии узнал, помимо яркой внешности и легкого характера, природа щедро наделила ее многообразными талантами. Работая в одном из экономических НИИ, она активно занималась там общественной деятельностью, недурно музицировала, рисовала, писала стихи, играла в теннис и увлекалась горными лыжами. В общем, это была девушка более чем моей мечты. И, тем не менее, она приняла мое ухаживание и стала уделять мне какую-то часть своего времени. После неудачного брака, Лена жила вдвоем с мамой в небольшой квартире в одном из престижных районов Москвы. Маме было около пятидесяти, и она уже давно одна воспитывала свою обожаемую дочь. Маму звали Инесса Яковлевной. Она работала в Доме кино. В пору тотальной цензуры, которая распространялась и на кинопрокат тоже, знакомство с такой дамой было большой удачей. Благодаря Инессе Яковлевне мне удалось посмотреть несколько хороших зарубежных фильмов, не шедших в широком прокате, в том числе знаменитую тогда «Земляничную поляну» Бергмана. Не знаю чем, но маме я понравился, и она всячески старалась сблизить меня с Леной. Я регулярно звонил им, подолгу разговаривая с мамой в отсутствие Лены. Мне было с ней интересно. Она посвящала меня, в частности, в закулисную жизнь киношного мира. Наши встречи с Леной ограничивались, как правило, совместными походами в Дом кино. Никаких вольностей по отношению к ней я, как говорится, и в мыслях не держал. К тому же, мы были с нею «на вы», и все мои попытки перейти «на ты» она мягко отклоняла. Так прошло примерно с полгода. Наступила весна. И вдруг на майские праздники Лена предложила мне принять участие в бесплатной двухдневной поездке по пушкинским местам, которую организовывал профком их организации для своих сотрудников. Как член профкома, ответственный за культурно-массовую работу, Лена была назначена старшей в этой намеченной поездке, что позволило ей пригласить меня. Разумеется, я с радостью согласился. Вместе с ней я поехал бы по каким угодно местам, а уж по пушкинским – тем более. С юных, школьных лет по настоящее время вся моя жизнь проходит в некотором смысле под знаком Пушкина. Вот уже несколько последних лет я пишу огромную стихотворную книгу «Я Пушкина всю жизнь читаю…(над страницами жизни и творчества поэта)», надеясь когда-нибудь ее издать.
Я Пушкина всю жизнь читаю, Я пушкинист с младых ногтей, Хоть я поэтов многих знаю – От Данте и до наших дней, Но Пушкин всех их мне милей.
Выехали мы рано утром. Посетив тверские пушкинские места – Бернов, Павловское, Малинники и Торжок, мы к вечеру первого дня приехали в Псков, где должны были переночевать в заранее забронированной гостинице. Разместив всех членов нашей группы в отведенных нам номерах, Лена, слегка улыбнувшись, протянула мне ключи от какого-то номера со словами: «Сергей Львович, а это от нашего с Вами двухместного номера. Надеюсь, вы не будите возражать?..». Я опешил, но возражать, конечно же, не стал. Сердце мое учащенно забилось, и я с радостью понес наши вещи в указанный номер … После совместного со всей группой ужина в гостиничном ресторане мы с Леной, немного погуляв по вечернему Пскову, вернулись в свой номер. Пока я, приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, распаковывал и раскладывал свои вещи, Лена, управившись со своим делами, сервировала небольшой столик нашего номера. Посреди нехитрой закуски красовалась привезенная ею бутылка хорошего сухого вина. Я был приятно удивлен. Разлив темно красное вино по стаканам, я хотел было произнести какой-то приличествующий этому случаю тост, но Лена, опередив меня, непринужденно произнесла: «Предлагаю выпить на брудершафт… ». Руки наши, держащие стаканы с вином, переплелись, и мы соединили наши уста в полагавшемся по ритуалу поцелуе. От волнения и выпитого вина голова моя пошла кругом, и я стал жадно целовать ее, сверх всякого ритуала. Она не только не возражала, а, казалось, ждала и большего… «Мы в восхищении», – почему-то непрерывно звучала у меня в ушах знаменитая фраза булгаковского кота Бегемота из «Мастера и Маргариты», повторяемая им каждой новой паре гостей, прибывавших на Великий бал у Сатаны… Утром, обалдев от счастья, я предложил Лене руку и сердце. Она, несомненно, польщенная, почему-то опять перейдя «на Вы», улыбнувшись, ответила: «Вы очень спешите. Ведь мы знакомы всего пол года…». Такой ответ оставлял надежду. Невольно вспомнились строки из письма Пушкина своей будущей теще: Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение, ваш ответ, при всей его неопределенности, на мгновение свел меня с ума… Надо ли говорить, что весь следующий день прошел под знаком предыдущей ночи. Мы опять были «на ты», и, сидя рядом с Леной в нашем экскурсионном автобусе, я часто брал ее руку в свою… Но, к несказанному моему удивлению, в Москве все вернулось на круги свои. Я позвонил ей на следующий день после нашего возвращения и пригласил ее в гости на ближайшие выходные, добавив, что хочу заодно познакомить ее со своей мамой. Она ответила, что в приглашение принимает, но эти выходные у нее заняты. Через неделю она неожиданно уехала в командировку в Талин, пару раз позвонив мне оттуда. Но звонки эти были какими-то дежурными: большой теплоты в ее голосе я не почувствовал. После ее возвращения я вновь пригласил ее к нам. Отложив свой визит на будущее, она в ответ пригласила меня к ним, сказав, что ее маме нездоровится, и она не хочет оставлять ее одну. И вот в условленное время с букетом цветов, бутылкой вина и коробкой торта в руках я звоню в дверь их квартиры. Открыла мне Лена, одетая скромно, по-будничному. Небольшая двухкомнатная квартира показалась мне уютной и со вкусом обставленной. За столом, предложив первый тост за здоровье Инессы Яковлевны, я сказал затем, что прошу руки ее дочери. – «Лично я не против, – смутившись, ответила она, – но этот вопрос Леночка должна решать сама». Немного помолчав, она добавила: «Замужество неизбежно возложит на Леночку много дополнительных обязанностей, поэтому, я думаю, будет разумнее немного подождать, пока она окончит институт». Против этого трудно было возражать, и я вопросительно посмотрел на Лену. Она, ласково улыбнувшись мне, лукаво ответила: «Мамочка, как всегда, права. Да и куда за этот год я от тебя денусь?...». Матримониальная проблема была тем самым исчерпана. Не приняв моего предложения, но и не отказав, мне еще раз оставили надежду… После ужина мы уединились в комнате Лены. Распаляя себя и ее жаркими поцелуями, я рассчитывал на большее. Но, увы, около одиннадцати часов она сказала, что уже поздно и мне пора возвращаться домой. В полупустом вагоне метро в моих ушах звучали печальные строки знаменитого романса:
Я ехала домой, я думала о вас, Тревожно мысль моя и путалась и рвалась. Дремота легкая моих коснулась глаз. О, если б никогда я вновь не просыпалась…
Так прошел май. В июне я лег в больницу по поводу тугоухости, которой давно страдал. Лена навестила меня пару раз, но после моей операции вместе с мамой почти на два месяца уехала в отпуск. Они намеривались посетить Крым и Кавказ. Она присылал мне оттуда открытки с видами тех мест, которые они посещали, короткими текстами и приветами от мамы. И вдруг незадолго до их возвращения я получаю открытку с видом Геленджика и поразившим меня текстом:
Милый Сергей! Рада сообщить тебе, что я выхожу замуж. Я, наконец-то, встретила человека, который полностью устраивает меня. Желаю и тебе того же. Будь счастлив и не обессудь меня. Лена
Я не мог поверить своим глазам, но текст не оставлял сомнений. С нетерпением я ожидал их возвращения, надеясь выведать подробности у Инессы Яковлевны. И вот что я узнал от нее: Лену покорил 30-ти летний заместитель директора одного из причерноморских литературных музеев, умный, красивый, спортивный. Его родители наряду с трехкомнатной квартирой в центре Геленджика, имеют и собственный дом в приморской части города. «Познакомившись с нами на пляже, – рассказывала мне Инесса Яковлевна, – Алик, так зовут покорителя Лены, буквально не отставал от нас с самого утра до позднего вечера. Возил нас на своей машине в горы, на дальние пляжи, в рестораны. Познакомил со своими очень милыми родителями, и, наконец, незадолго до нашего отъезда сделал Лене предложение, которое она приняла... Сейчас он живет у нас, свадьба состоится 25 сентября а ресторане «Арагви» и Вы, Сергей, приглашены тоже…». Я поблагодарил Инессу Яковлевну за приглашение, попросил ее передать Лене мои поздравления, сам звонить ей не стал, и на свадьбу, конечно же, не пошел… Через несколько лет от общих знакомых я узнал, что судьба Лены сложилась, к сожалению, более чем несчастливо…
Казалось, все было при ней И счастья ей не миновать, Но в жизни все куда сложней, Чем можем мы предполагать...
