У одного старика было три дочери. Старик этот был беден, не имел
средств содержать свою семью. Раз, выйдя в поле и бродя там, наткнулся он
нечаянно на яблоню. Сорвал три яблока, по одному для каждой дочери, положил
их в свои ноговицы, вернулся к дочерям и сказал старшей из них.
- Сними с меня ноговицы.
- До тебя ли мне, когда я умираю с голоду,- сказала она и не
согласилась.
Потом старик обратился с той же просьбой к средней дочери, но и она
отказалась. Тогда младшая дочь встала и, говоря: "Бедный отец, когда ты был
богат, за тобой все ухаживали, а теперь тебя, обедневшего, никто не хочет
знать", сняла с него ноговицы, из которых выпали три яблока.
Тогда старшие девушки попросили младшую, чтобы она дала им по яблоку.
Хотя младшая ответила: "За что я вам дам, когда вы не хотели снять ноговиц",
но дала им по яблоку.
Тогда старик сказал дочерям, что он поведет их на другой день собирать
яблоки к яблоне. Утром он ушел раньше их, сказав, что будет идти и строгать
палку, а они шли бы за ним по этому следу. Придя к яблоне, старик вырыл
большую яму, накрыл ее ковром; потом, тряхнув хорошенько яблоню, покрыл
ковер яблоками.
Когда девушки, придя, взбежали на ковер, все три упали в яму и остались
там. Старик, накрыв хорошенько яму сверху, вернулся домой. Старшая из трех
девушек попросила у бога, чтобы в настиле ямы проделалось отверстие, хотя бы
не больше ушка иголки. По ее просьбе открылось отверстие в настиле ямы.
Средняя попросила: "Боже, открой верх ямы и дозволь нам выйти из нее". Как
она просила, верх ямы сам собой снялся, и они из нее вышли. Затем и младшая
попросила: "Боже, пошли нам одно блюдо, полное лыбжа. Как она попросила, так
перед
тремя девушками и очутилось блюдо лыбжа. Они хорошенько поели и
поднялись потом на яблоню.
Пока они там сидели, один хан, бывший с товарищами на охоте, подъехал к
ним и спросил, что они за люди. Те ответили, что они адыге. Тогда хан
спросил, какую работу они могут делать.
Старшая сказала, что в один день может приготовить всю одежду на его
всадников; средняя сказала, что приготовит одежду на пятьдесят всадников;
младшая же сказала: "А я, если рожу, то рожу двух детей: одно дитя мужского
пола, другое женского пола; у каждого из них одна половина будет белого
золота, другая желтого золота".
Тогда хан, обдумав сказанное девушками, младшую из них выбрал себе в
жены, а двух старших отдал своим товарищам. Взяли они девушек и уехали.
Прослышав, что хан привез себе жену, устроили большой пир. В скором времени
забеременела жена хана; но она еще не успела родить, как хан уехал в дальний
путь, откуда не мог вернуться раньше чем через год. В его отсутствие жена
его разрешилась и, как говорила, родила близнецов. Но как только она родила,
сестры ее прибежали и подменили детей двумя щенками; малюток же отнесли и
кинули в воду.
Когда настало время возвратиться хану, к нему выехали навстречу и
сказали, что жена его разрешилась от бремени и родила двух щенят. Хан
приказал встретившим его тотчас вернуться, зарезать быка, снять с него кожу,
не разрезая ее, положить в эту кожу ханшу и привязать потом к воротам. Как
только вернулись они, немедля зарезали быка, вложили в его кожу ханскую жену
и привязали к воротам.
Брошенные в воду дети были взяты госпожой речной.
Жена хана, привязанная к воротам, видела каждый день, как дети ее
сидели на большом камне, находившемся посередине реки. Увидев однажды, что
одна женщина проходила мимо, она попросила у нее немного муки. Та дала ей
муки. Тогда ханская жена сделала из этой муки две лепешки, одну из них
замесив на молоке из своей груди, а другую на воде. Лепешки эти она
переслала сидевшим на камне детям через одну женщину, шедшую по воду,
попросив ее, чтобы она положила те лепешки на большой камень, находящийся в
воде.
Женщина отнесла и положила лепешки на камень. Когда дети, по
обыкновению, вышли к камню, то увидели на нем лепешки и поспешно схватили
их; мальчику попалась лепешка,
сделанная на молоке, девочке же - приготовленная на воде. Мальчик,
попробовав свою лепешку, вскричал:
- Аллах, аллах, какая вкусная, будто она приготовлена на грудном
молоке!
Девочка сказала:
- А мою будто месили на воде.
Говоря так, они съели лепешки. Потом они вернулись к госпоже речной; та
спросила их, что они сегодня видели. Дети ответили, что они на камне нашли
две лепешки: одна из них, казалось, замешена на грудном молоке, другая на
воде, и они их поели. Тогда речная госпожа сказала, что они в таком случае
не могут стать ее детьми и отпустила их. Дети отправились в лес. Мальчик
выстроил рубленый дом и поселился в нем с сестрой. Ежедневно убивал он
оленей, и этим они жили.
Однажды, когда народ собрался сообща принести жертву, один бедняк, не
имея, что положить в складчину, пошел в лес, думая, не найдет ли он там или
дохлого зайца, или оленя, чтобы присоединить его к общему сбору. Ходя по
лесу, он наткнулся на дом мальчика. "Пожалуй, дада, к нам, мы такие же, как
ты, люди",- сказал мальчик и затем зазвал его к себе, накормил вдосталь, дал
ему мяса, сколько тот мог взять, и отпустил домой. Старик, все удивляясь
виденному, вернулся в аул и, отправившись к тем двум женщинам, которые
кинули детей в воду, сказал, что он видел какое-то чудо в лесу и хочет
сказать о том хану.
- Да пропадешь ты, негодный! Если ты видел какой-нибудь шайтанский дом,
то можно ли о том говорить хану?! - сказали женщины и не пустили старика к
хану.
Обе женщины отправились потом к девочке и, сказав ей: "Бедняжка, какая
может быть у тебя радость, если твой брат не достанет тебе такого-то голубя,
находящегося в том-то месте",- вернулись домой.
Вернувшийся брат застал сестру плачущей. На вопрос, о чем плачет, она
объяснила, что не будет знать покоя до тех пор, пока он не привезет ей
голубя, находящегося в таком-то месте. Пошел брат к речной госпоже и объявил
ей:
- Как теперь быть, сестра плачет, требуя, чтобы я принес ей голубя.
- Поразил бы бог тех, которые научили ее этому,- сказала речная
госпожа,- но делать нечего, надо за ним ехать. На пути ты встретишь одну
грушу, плоды которой будут до того кислы, что невозможно положить их в рот;
но ты скажешь, ка-кие они вкусные, сорви три груши, из них одну съешь, а две
другие положи за пазуху - тогда ты проедешь мимо этой груши, а иначе она
тебя не пропустит. Проехав грушу, ты встретишь очень мутную реку. Ты скажи:
какая это чудная река! Слезь с коня, умойся и напейся этой воды - тогда река
сделается мелка и ты проедешь ее, а иначе и она тебя не пропустит. После
этой реки ты встретишь пески. Скажи: какой чудесный песок, ах, если бы он
находился в моем крае! Затем возьми немного песку и положи за пазуху - тогда
и пески тебя пропустят. Проехав пески, ты встретишь голубя, сидящего на
шандаке. Ты схвати его и скачи назад. Хозяин голубя крикнет тогда вслед
тебе: "Хахай, пески мои, не пускайте его!" Но пески пропустят тебя, сказав:
"Да принесут тебя ему в жертву! Когда служанки брали песок, ты ругал их,
говоря, что они пачкают дверь". Когда приедешь к реке, он снова крикнет:
"Хахай, река моя, не пускай его!" Но и река тебя пропустит, сказав: "Да
принесут тебя в жертву ему! Когда служанки приносили два ведра воды, ты
ругал их, говоря, что они вместо воды принесли песку". Наконец он крикнет:
"Хахай, моя груша, не пускай его!" Но и она, ответив: "Да принесут тебя ему
в жертву! Когда мальчик приносили груши тебе, ты ругал их, говоря, что они
принесли кислых груш", пропустит тебя и ты вернешься домой с голубем.
Мальчик отправился в путь. Как говорила речная госпожа, так он и
поступил и привез сестре голубя. Девочка с тех пор проводила время,
забавляясь голубем.
Однажды тот же бедный старик пошел опять в лес и снова набрел на дом
мальчика; тот зазвал его к себе, накормил вдосталь и, дав ему как можно
больше мяса, отпустил домой. Старик опять сообщил двум женщинам, как и
прежде, все виденное. Женщины пошли бегом к девочке. Брата ее не было дома,
а она сидела, забавляясь голубем. "Несчастнейшая, и ты довольствуешься тем,
что имеешь какого-то негоднейшего голубенка! Что за жизнь твоя, если снохой
твоей не будет Айриш-Айриша-кан",-сказали девочке женщины и ушли.
Вернувшись, брат застал сестру рыдающей. Спрашивает, что случилось.
Сестра ответила, чтобы он взял себе в жены Айриш-Айриша-кан.
- Вот несчастье, где же я ее достану! - сказал брат и пошел к речной
госпоже.
Та спросила, зачем он пришел.
- Пришел я вот зачем: сестра моя плачет и требует, чтобы я дал ей в
снохи Айриш-Айриша-кан,- сказал он.
- Что же делать, сестра хочет, верно, погубить тебя во что бы то ни
стало. Поезжай, она находится вот в таком-то месте. Из-за нее сто человек
превратились уже в каменные столбы. И ты становись с самого их края и три
раза крикни ее по имени; если она повернется и взглянет на тебя, возьми ее и
вернись; если же она не оглянется, то и ты превратишься в столб,- сказала
ему речная госпожа.
Юноша поехал и, став с самого края столбом, крикнул что есть мочи:
"Хахай, Айриш! Она не оглянулась, и ноги его до колен окаменели. Второй раз
крикнул он: "Хахай, Айриш!" -и на этот раз она не оглянулась, и он до
поясницы превратился в камень. Наконец, когда он третий раз крикнул: "Хахай,
Айриш!"- и она не оглянулась, он весь превратился в камень.
Между тем сестра глядит, слушает - нет ее брата, исчез. Наконец она
отправляется к речной госпоже.
- Брат мой пропал,- говорит она ей.
- Кто же виноват? Ты, негодная, не успокоилась, пока не погубила его.
Ступай вот к тем столбам; самый крайний из них -твой брат. Стань и ты рядом
с ним и крикни три раза: "Хахай, Айриш!" Если она оглянется,- твой брат
вернется, если же не оглянется,- и ты также превратишься в столб,- сказала
ей речная госпожа.
Девушка пошла и стала на самом краю столбов. Крикнула она раз: "Хахай,
Айриш!" - та не оглянулась, и девушка до колен стала камнем. Крикнула второй
раз: "Хахай, Айриш!" - та не оглянулась, и девушка превратилась до поясницы
в каменный столб. Наконец, когда в третий раз девушка крикнула:
"Айриш-Айриша-кан, да опакостят уста твоего отца собаки, почему ты не хочешь
оглянуться ради меня!" -та засмеялась: "Кик, кик, кик", и оглянулась. Тогда
все столбы снова ожили. Кто помнил свой дом, поехал домой, кто же не помнил,
присоединился к юноше, который тотчас же вернулся с сестрой домой.
Пришел снова в лес старик и видит - большой пир у того юноши.
Пригласили и его зайти, накормили, дали мяса и отпустили домой. Вернувшись,
старик пришел к хану и сказал: "Я видел чудо в лесу: там живет какой-то
юноша, а при нем одна девушка и много другого народа". Хан велел скорее
оседлать коня, поехал в лес и нашел там пир и большое веселье.
- Селям алейкум ,- сказал хан, остановившись перед домом.
- Алейкум селям,- ответил юноша, выходя из дома к хану и приглашая его
слезть с коня и быть гостем.
- Слезать с коня мне некогда, но я бы желал знать, кто ты такой,-
сказал хан.
- Я не говорю всякому встречному, кто я такой,- ответил юноша.- Заходи
ко мне в дом, тогда узнаешь, кто я.
Хан зашел к нему. Привяли его как нельзя лучше, кормили, поили и
веселили, сколько только могли. Хан опять спросил, кто он такой, юноша.
- Кто я такой - скажу, когда приеду к тебе погостить,- ответил юноша.
- Очень хорошо; только в тот день, когда ты соберешься ко мне, дай мне
о том знать,- ответил хан и уехал домой, получив на свою просьбу согласие
юноши.
Юноша, выбрав одну пятницу, собрался к хану. Не доехав немного до хана,
юноша послал к нему сказать, что он едет, но не въедет к нему во двор, пока
женщина, привязанная к воротам, не будет отвязана. Две собаки, те самые,
которые щенками были подкинуты жене хана, встретили и обняли его, одна
спереди, другая сзади, и таким образом юноша ехал. Посланного хан воротил
назад, сказав, что он не отвяжет женщины.
- Если не хочет отвязать - и я не еду к нему,-сказал юноша и хотел уже
вернуться назад.
Тогда хан сказал, что, нечего делать, отвяжет женщину, и велел, отвязав
ее, запереть в катухе. Потом приехал и юноша вместе с двумя собаками, чему
весь народ крайне удивился, говоря: как могли привязаться к нему такие злые
собаки, не дававшие никому прохода!
Въехал юноша во двор, слез с коня - хан устроил ему большой пир. Юноша
велел принести ему какую-либо старую чашку. Накладывая в эту чашку всяких
кушаний, какие приносили в продолжение всего пира, он отсылал их к женщине,
которая была привязана к воротам. Кончился и пир.
- Скажи же теперь, кто ты,- спросил тогда хан юношу.
- Если желаешь знать, кто я, то ты - мой отец, а женщина, привязанная к
воротам,- моя мать,- сказал юноша.- Если не веришь, вели призвать двух ее
сестер и спроси.
Потом хан велел привести тех двух женщин и, привязав их к хвостам
необъезженных лошадей, пустил в степь.
С того времени хан, признав юношу за сына, его сестру за дочь и свою
жену опять за жену, живет с ними и до сих пор. По этому случаю, говорят, и
заведен обычай, что князья и ханы не разводятся со своими женами.
Источник:
|
