Одного бедняка нужда довела до крайности, и пошел он в носильщики. Как-то раз услышал он, что в Стамбуле не хватает носильщиков и зарабатывают они неплохо. Решил бедняк перебраться в Стамбул, поселился там и без устали таскал тяжести. За услуги ему платили щедро, и у него скопилось сто дукатов. Стал носильщик раздумывать: "У себя на родине на сто дукатов я наверняка смогу завести торговлю. С какой стати надрываться, таскать тяжести, если можно и полегче жить? Вот только заработаю себе на обратную дорогу, а те деньги, что скопил, отдам пока на сохранение какому-нибудь почтенному человеку". Долго носильщик присматривал подходящего человека и наконец приметил старого ходжу, хозяина богатой лавки. "Вот надежный человек, - подумал носильщик. - Уж в таких руках можно оставить деньги". Подумал и вошел в лавку. А хозяин спрашивает: - Что тебе нужно? Носильщик попросил ходжу взять на сохранение до его отъезда сто дукатов: - Деньги достались мне тяжким трудом, а за сохранение заплачу, что положено. Ходжа с охотой согласился принять деньги, сказав, что не возьмет за хранение ни гроша, и еще добавил, что очень многие доверяют ему свои деньги. Носильщик вытащил из кармана сто дукатов и отдал их ходже, а сам отправился зарабатывать деньги на обратный путь. И еще некоторое время таскал носильщик тяжести по Стамбулу и прикопил денег. Теперь ему с лихвой хватало на дорожные расходы. Тогда он пошел к ходже за своими деньгами. Вошел в лавку, поздоровался и просит вернуть ему сто дукатов. - Какие еще сто дукатов? - набросился на него ходжа и, обругав по-всякому, вытолкал вон. Запечалился носильщик, побрел прочь и в раздумье остановился на углу улицы. Заметила его из окна некая госпожа и послала за ним служанку. Служанка и позвала его к своей ханум. Носильщик подумал, что его пошлют снести что-нибудь, и пошел за служанкой. Приходит, а ханум ему и говорит: - Мне показалось, что ты чем-то огорчен, вот я и решила узнать, что с тобой стряслось? Рассердился носильщик. - Отвяжись от меня, женщина, со своими расспросами, все равно ты мне не поможешь! - А может быть, и помогу. Только объясни мне, в чем дело. Носильщик рассказал ханум все по порядку: как приехал в Стамбул, как отдал дукаты ходже на сохранение и что из этого получилось. Выслушала носильщика женщина и говорит: - Помочь твоему горю очень просто! Я догадываюсь, о каком человеке идет речь. Подожди немного, я сейчас оденусь, и мы вместе выйдем на улицу. Ты пойдешь впереди, а я за тобою. Как только увидишь лавку ходжи, укажи на нее пальцем, я войду туда, а немного погодя - и ты следом за мной и попроси вернуть сто дукатов. Вот увидишь, ходжа тотчас отдаст тебе твои деньги. Госпожа оделась, и они пошли, как условились. Подошли к лавке, носильщик подал знак и стал ждать. Ханум вошла в лавку и прежде всего поздоровалась с хозяином. - Селям алейкум! - отвечает ей ходжа и подает стул. - Изволь, ханум, присядь! Когда ханум передохнула с дороги, ходжа спросил, что ей угодно. - Хочу попросить тебя об одолжении, - отвечает ханум, - только поклянись, что ни словом никому не обмолвишься о нашем разговоре. Ходжа пообещал соблюсти тайну и заверил, что с радостью сделает для ханум все, что возможно. - Я была замужем за одним именитым сановником, - сказала ханум. - Муж мой умер и оставил после себя много драгоценностей и денег, - всего на четыре или на пять тысяч дукатов. Но после его смерти объявилась тьма наследников. А я делить с ними наследство не желаю, вот и решилась попросить тебя спрятать драгоценности и деньги до тех пор, пока власти не сделают опись имущества моего покойного мужа. За хранение я тебе заплачу, что положено, когда приду забирать свои вещи обратно. Ходжа понял все с первого слова и, едва дослушав ханум, воскликнул, что с превеликим удовольствием окажет ей эту услугу, а за хранение ничего с нее не возьмет. Тут в лавку явился носильщик и потребовал свои деньги. - Сию минутку, сынок, - говорит ходжа. - А сколько ты мне давал? - Сто дукатов! - ответил носильщик. Ходжа открыл сундук и отсчитал носильщику сто дукатов. Носильщик зажал свои деньги в кулак и спрашивает: - Сколько я тебе должен за хранение? Но ходжа ничего с него не взял, и носильщик ушел со своими деньгами из лавки. Ханум, пообещав прислать деньги и драгоценности со служанкой, тоже удалилась. Ходжа, очень довольный оборотом дела, ждет-поджидает служанку. Ждал, ждал, - ни служанки не видать, ни драгоценностей. Прошел полдень, миновал час третьей послеполуденной молитвы, понял ходжа, что его обманули, и стал себя клясть, зачем отдал носильщику сто дукатов. - И надо же мне было выпустить из рук верную сотню дукатов. А все оттого, что позарился я на больший куш. Ходжа так убивался из-за ста дукатов, что со злости сразу же после часа третьей молитвы закрыл лавку, чего с ним раньше никогда не случалось, и вместо того, чтобы пойти в мечеть помолиться аллаху, расстроенный, поплелся домой. А дома сам не свой стал метаться из угла в угол и все расшвыривать. Увидела жена, что муж не в духе, и спрашивает его: - Что с тобою, почему ты такой злой? Тогда ходжа рассказал своей жене про ханум, про носильщика и дукаты. Женщина выслушала мужа и говорит: - А по-моему, дело легко поправить! Обещай только, что не станешь потом попрекать меня, и я завтра же отберу у носильщика сто дукатов. Ходжа поклялся, что ни в чем не упрекнет жену, лишь бы она выручила сто дукатов. Утром, чуть свет, ходжа пошел на базарную площадь, а жена за ним. Ходжа увидел носильщика, показал его своей жене и притаился в сторонке; женщина, словно безумная, подлетела к носильщику, кинулась к нему на шею и завопила: - Вот он, мой муж! Два года назад он бросил меня с двумя сыновьями на руках, без гроша в кармане! - Откуда у меня взялись жена и дети, если я никогда не был женат? - воскликнул носильщик. Но женщина все не унималась и осыпала его упреками: - Раз ты не хочешь меня содержать, давай развод! Пойдем на суд к кадию! - Я тебе не муж, - стало быть, и развод не могу дать, - отвечал носильщик. - Ты, наверное, обозналась? - Ты мой муж! - твердила женщина. - Я тебя разыскиваю бог знает сколько времени! На шум сбежалась стража, носильщика связали и отвели к кадию. Кадий расспросил женщину, чего она добивается от своего мужа. - Дорогой эфенди, - взмолилась жена ходжи, - пусть он содержит меня и моих детей или дает развод! Стал кадий носильщика допрашивать. Бедняга носильщик, как ни старался, не мог доказать, что он вовсе не муж этой женщины. И кадий присудил обманщице получить с носильщика сто дукатов отступного, ведь, по мусульманскому обычаю, муж должен заплатить жене при разводе. Носильщик и так и этак противился, отговаривался, что нет у него денег, - ничего не помогло. Бедняк между тем и вправду весь свой капитал у ханум оставил. Упросил он кадия отпустить его за деньгами. Кадий приставил к нему стражника и разрешил покинуть зал суда. Приходит носильщик к ханум, а она его спрашивает, почему он опять невесел: носильщик рассказал ей все по порядку и признался, что пришел за деньгами, - потому как должен заплатить мнимой жене, чтобы с ней развестись. Выслушала ханум носильщика и говорит ему: - Тут все жена ходжи хитрит, да тебе ее проделки только на руку. Вот тебе сто дукатов, ступай заплати отступного, получи у кадия судебную грамоту, что дети действительно твои, а потом приведи их ко мне. Носильщик сделал все так, как наказала ханум: заплатил сто дукатов отступного, получил грамоту, взял детей и повел их к ханум. Уж и голосила жена ходжи, требовала, чтобы носильщик оставил в покое ее детей. Но кадий заявил, что носильщик имеет полное право поступать с ними по своему усмотрению. Носильщик привел детей к ханум, она их покормила, а бедняку велела на следующий день с утра зайти за детьми и отвести к глашатаю, чтобы тот продал их с торгов. Не успела жена ходжи переступить порог своего дома, а он уже бежит ей навстречу: - Ну как, выручила дукаты? - Дукаты выручила, зато детей потеряла! Закручинился ходжа, как услышал этакую весть, но ничего изменить уже был не в силах. А носильщик в положенный час пришел к ханум. Она его напутствовала такими словами: - Возьми детей, отведи их на базарную площадь и вели глашатаю назначить для начала за обоих мальчиков сто дукатов. А я тоже приду на площадь и буду набивать цену и не уступлю детей их отцу. Когда же наступит пора прекратить торги, я подам тебе знак. Носильщик забрал детей, отвел их на базарную площадь глашатаю и велел продать мальчиков с торгов за сто дукатов. Глашатай повел детей по Стамбулу, на ходу выкрикивая цену. Вот проходит он мимо лавки ходжи. Отец сразу узнал своих детей, выскочил на улицу и закричал: - Накидываю еще один дукат! - Сто один дукат! - закричал глашатай и повернул обратно на базарную площадь, где его поджидала ханум. - Кто позволяет себе над детьми насмехаться? - воскликнула она. - Даю пятьсот дукатов! Глашатай выкрикивает цену, предложенную ханум, и спешит к лавке ходжи. - Накидываю еще один дукат! - перебил его ходжа-паломник. Глашатай крикнул во весь голос: - Пятьсот один дукат! - и зашагал к ханум. - Тысячу дукатов! - сказала она. Глашатай кинулся к лавке объявить последнюю цену, а ходжа снова прибавляет один дукат. - Тысячу один дукат стоят эти два мальчика! - заорал во все горло глашатай. Слышит ханум, что ходжа снова прибавил всего только один дукат, и так ему ответила: - Полторы тысячи дукатов! - Полторы тысячи дукатов! - отозвался глашатай, и голос его дошел до ушей ходжи, и по-прежнему отец набавил один дукат. Глашатай объявил: - Тысяча пятьсот один дукат! - Кто это позволяет себе над малыми детьми насмехаться? - снова послышался голос ханум. - Даю две тысячи дукатов! Глашатай выкрикнул новую цену, и старик ходжа изумился: - Любопытно знать, до каких пор будет продолжаться это соперничество? Но от своих детей не отступишься, и ходжа поднял цену еще на один дукат. Глашатай повернул назад, оповещая о новой цене. - Две тысячи пятьсот дукатов, - выкрикнула ханум. Глашатай провозгласил ее цену и побежал к лавке. Узнал ходжа, как подскочила цена, и ужаснулся, но отступиться от своих детей не мог и снова прибавил один дукат. Тут ханум подозвала к себе носильщика и велела уступить детей тому, чье слово было последним. Носильщик так и сказал глашатаю, а тот отвел детей к ходже и, получив за них две с половиной тысячи и один дукат, вручил деньги носильщику. Носильщик пошел к ханум, бросил деньги к ее ногам и сказал: - Вот все, что у меня есть! Возьми деньги себе, а мне дай из них сто дукатов! Удивилась ханум и говорит: - Деньги принадлежат тебе, я ничего не возьму. Бери дукаты да немедленно покинь Стамбул, а то не выберешься отсюда живым. Носильщик от всего сердца поблагодарил ханум, в тот же час выехал на родину и прожил там в довольстве и счастье до самой смерти.
