Жил в сосновом бору ястреб - светлые брови, жёлтые глаза, серая грудка в крапинку. И, - хотите верьте, хотите не верьте - было у ястреба жемчужное ожерелье, а на голове, на самой маковке, красовался алый гребешок. А ещё ястреб был очень добрым. Очень добрым и компанейским. И поэтому всё летал в деревню к петуху с курицей, гостил у них по целым дням. Клюёт, бывало, вместе с ними из корыта-кормушки ячмень да пшеницу, а сам курице благодарно говорит: - Какое вкусное угощение! Давайте, курочка - рябочка, я за это вас летать научу... А курице летать хочется, да смотрит она не столько на ястреба, сколько на его ожерелье, на белоснежные, на тонкой нитке жемчуга: - Ax, кудах, вот бы такую прелесть мне! И вслед за ястребом короткими своими крыльями взмахнёт, чуть-чуть над лужайкой взлетит, да на ожерелье ястребиное засмотрится, крыльями махать забудет и - кувыркнётся... Взлетит, засмотрится и - кувыркнётся... Так обучение полёту у неё дальше этого и не пошло. А петух тем временем всё глядел на ястребиный гребешок. У него-то у самого росли в ту пору на макушке лишь гладенькие перышки, и петух тоже, как курица, думал: "Вот бы и мне на голову такое, как у нашего гостя, замечательное украшение..." И сначала петух задумал вырастить себе алый гребешок сам. На алой заре пробудится, прокукарекается, встанет под широкий, весь в росе, лопух. Стоит, ждёт, когда капнет оттуда розовая от зари росинка ему на голову. И вот росинка - шлёп! - а петух вздрогнет, мчится в курятник к курице: -Глянь! Что-нибудь выросло на моей макушке? Курица смотрит, говорит: - Нет... И тогда ждёт петух дождика с радугой. И когда дождик нальёт лужи, а в них отразится радуга, то петух пробует радугу подчерпнуть лапой, оплеснуться семицветной водичкой. Потом курицу спрашивает вновь: - Ну, а теперь? - А теперь, - отвечает курица, - опять ничего нет. Даже зоркие малыши-цыплята и те говорят: - У тебя всё такие же перышки. Они - лишь мокрые. И вот горевал, горевал петух, да с горя и решился на непохвальное дело. Разыскал за хозяйской избой, за своим курятником, за двором в чертополохе пару семечек дурманной сон-травы. И когда ястреб прилетел в гости, петух подсунул семечки в корыто, в ячмень. - Клюйте, дорогой ястреб, здесь... С этого края угощение слаще. - Что ж! - радуется ястреб. - Если слаще, то и поклюём! И - клюнул. А как клюнул, так в глазах у него пошли сонные круги. И он зевнул, пошатнулся, да прямо у корыта и повалился. Лежит, голову - под крыло, даже похрапывает; курица ахает: - Ах! Он почему-то уснул! - Не ахай - спешит петух, - а забирай ожерелье. Тебе ведь очень этого хотелось. Да сам ожерелье с ястреба и снял, сам накинул на курицу; шапочку-гребешок тоже с головы ястреба сдёрнул, напялил на собственную макушку. - Теперь, - говорит, - прятаться бежим... Только вот петух-то и вправду умчался, а курица не может ступить даже шага. Склонила голову набок, разглядывает на себе ожерелье, от счастья глаза так и закатывает: - Ох-ох! Квох-квох! Но тут сонные семечки действовать перестали - ястреб проснулся. Чувствует он, что голове холодно, что гребешка нет, увидел свои жемчуга на курице: вся доброта с ястреба-долой. - Эх, ты! Как не совестно тебе! А ещё училась у меня летать! - Это не я.. - отступает сконфуженно курица. - Это всё устроил петух... Да ястреб уже не слушает. Дёрнул ястреб кривыми когтями ожерелье к себе, тонкая нитка натянулась. Натянулась, лопнула - жемчужинки мелким градом разлетелись по траве, упали в густую листву, в высокие ромашки. А тут на шум из избы выскочил хозяин, затопал по крыльцу, сердито замахнулся: - Что за незваный гость во дворе у меня? Кыш! Ястребу делать нечего. Ястребу теперь самому надо спасаться. Полетел он без жемчугов, без гребешка к себе в дальний бор. Только и успел курице погрозить: - Как ты да петух со мной поступили, так и я теперь буду с вами... Вы у меня самое дорогое утащили, и я у вас когда-нибудь самое лучшее отберу! И-верно. Повела курица на прогулку цыплят, с ними ходит, любуется на них. Петух тоже на деток радуется, гордо покачивает алым гребешком: -Вот какие у нас ребята! Пушистенькие, черногла-зенькие. Вдруг на двор упала быстрая тень. Петух видит - ястреб! Да не просто он, ястреб, теперь летит, а так на петуха да на цыплят когтями и целится. - Караул! - всполошился петух. - Сейчас цыплятам нашим будет беда, и сам я без гребешка останусь! Нырнули цыплята, петух, курица под низенькое крыльцо. Кричат криком, вызывают снова на помощь хозяина. А ястреб прошумел крыльями над самым крыльцом, пригрозил грозней прежнего: - Прячьтесь не прячьтесь - теперь всегда будет так! Приуныл петух: - Охохонюшки... Придётся, курочка-лапушка, нам это дело как-то исправлять! Гребешок возвращать жалко, а вот жемчуга вернуть надо бы... Идём их всё-таки поищем. Но драгоценные бусинки уже раскатали по своим подземным кладовкам мышки-норушки да кроты. И петух с курицей ничего, кроме дождевых червяков, не нашли ни по первому, ни даже по второму и по третьему разу... Ищут они жемчужинки и теперь. Ищут вместе с цыплятами. А как завидят ястреба, так всем стадом бегут под крыльцо. А, спрашивается, почему? Да всё лишь потому, что петух и курица один лишь разок, но всё же позавидовали красоте чужой. Чужой красоте позавидовали, а про свою - забыли. Ведь если бы они в самом начале спросили своих собственных цыплят: "Кто краше? Ястреб с гребешком и в ожерелье или мы - ваши родители, без гребешка и без ожерелья?" - то цыплята бы ответили вмиг: "Конечно, вы!"
