У одного старика была дочь. Когда он поехал в Мекку, он оставил дочь на
руках своего работника, говоря: "Дочь моя твой акамаш, следи за ней,
исполняй ее требования, словом, заботься о ней, как о своей госпоже".
Старик уехал, и в целом дворе остались только работник и дочь старика.
По прошествии короткого времени работник возымел относительно оставленной на
его попечение девушки дурные мысли. Девушка, как он ее ни упрашивал, не
соглашалась исполнить его требование; но так как ей наконец не стало дома
житья от работника, то она ушла из дому и почти никогда туда более не
заходила - жила то у одних, то у других соседей. Настало, таким образом,
время возвращения старика, и прибыл гонец с известием, что хаджи доехали уже
до такого-то места и через два-три дня будут дома.
Тогда работник поехал навстречу старику хаджи и объявил, что дочь,
оставленная им на его попечение, несмотря на все его просьбы, увещевания и
угрозы, со времени его отъезда стала вести себя самым предосудительным
образом и теперь она беременна.
- В таком случае возвращайся скорее назад, сделай с ней что хочешь, но
только чтобы я ее больше не видел и не слышал о ней,- ответил огорченный
хаджи.
Работник, только того-то и желавший, возвратился и, не говоря дочери
старика ни слова, схватил ее, увел и бросил в степи. Работник вернулся и
остался у старика хаджи, не знавшего о его вине, самым доверенным человеком.
Между тем девушку, поселившуюся в камышах, нашел хан, бывший на охоте.
Девушка понравилась ему, и, получив на свой вопрос, обыкновенная она
смертная или нет, ответ, что она такой же человек, как и он, хан взял ее с
собой и женился на ней. Девушка оказалась отличной женой, любила и покоила
хана, который, видя это, радовался, что он не поколебался жениться на
девушке неизвестного рода и племени, найденной в степи. Она родила ему сына.
Раз, когда хан лежал в постели, а она нагнулась, чтобы сгрести и
закрыть огонь, она задумалась; простояв с поникшей головой некоторое время
над огнем, она наконец, очнувшись, тяжело вздохнула и сказала, что это
просто так, без особенно важной причины, которую стоило бы ему сообщить. Но
хан не удовольствовался таким ответом и настоятельно просил, чтобы она
сказала ему, о чем вздохнула. Жена сказала тог-
да: "А у меня есть там, далеко, дом, отец и другие родственники; теперь
я вспомнила о них и, не зная, что с ними сталось, вздохнула".
- Как! Ты помнишь своих родных, знаешь, где они живут? Почему же ты
этого не говорила мне до сих пор? - вскричал хан.
Потом он предложил ей поехать проведать отца, если желает, и получил в
ответ, что она была бы рада узнать, что сталось с отцом, но не говорила ему
об этом, не решаясь оставить его скучать одного, без нее; но что если теперь
ему угодно позволить ей увидеть родных, то она с радостью исполнит угодное
хану. На другой же день хан приказал готовиться в путь. Когда было
изготовлено достаточное количество бузы, сдобных печений и прочее
необходимое для дороги, жена выехала, сопровождаемая довольно большой
женской и мужской свитой.
Долго ли, мало ли ехали они и, наконец, приехали в одно место;
распрягли арбы, вынули бузу; все сопровождавшие ханшу много выпили,
охмелели, и каждый, где сидел, там и заснул. Остались трезвыми только аталык
ханши и одна ее служанка; они имели особый умысел, для достижения которого и
напоили всех. Аталык ханши, у которого первое время после того, как она
вышла замуж за хана, до вступления в его дом, согласно обычаю, жила ханша,
польстился на нее и подговорил служанку, чтобы она помогла ему сотворить над
ханшей, что ему желательно. С целью привести в исполнение этот замысел и
напоила она своих спутников. Когда все уснули, аталык объявил ханше, чего он
от нее желает. Ханша отказала. Но аталык стал грозить ей, говоря, что он
кинет в воду ее сына, наконец ее самое, если она не согласится на его
требование. Ханша оставалась все-таки непреклонна. Тогда аталык напал на
нее, желая силой достигнуть своей цели. Ханша, не видя другого спасения,
кинулась в воду и сама; ребенок ее был раньше кинут в воду аталыком. Тогда
этот последний, сознавая, что он слишком далеко зашел, и опасаясь, чтобы
товарищи не узнали его вины, улегся и сам, притворившись хмельным. Служанка
сделала то же самое.
Наконец очнулись спутники ханши и видят - нет ни ханши, ни ее сына.
Недоумевая, куда они могли деться, кинулись туда и сюда искать, но нигде их
не нашли. Устав искать, собрались все вновь около арб и стали совещаться,
что делать, что им теперь сказать хану.
- Да что будем сидеть тут, не дуть же в бжамий * над мертвой! Пойдем
назад и перестанем ломать голову над тем, что
сказать хану о его жене, которая ушла туда, откуда пришла,- сказал
кто-то.
- И вправду,- ответили другие,- как мог он решиться взять в жены
девушку, найденную в степи, не зная, человек она или дух какой. Наверное,
она была какой-нибудь дух,- сама пропажа ее доказывает это.
Ободрив себя таким рассуждением, свита ханши вернулась назад и на
вопрос хана, куда девали его жену, ответила: "Кто знает, где она! Откуда
пришла, туда и ушла".
Хан подумал: "Как я мог, в самом деле, предположить, что женщина,
найденная в степи, может быть мне женой", - и на том успокоился.
Бросившаяся в реку ханша была прибита к берегу далеко от арб.
Обсушившись, оправившись несколько от постигшего ее горя, пошла она бродить
без цели по степи. Встретился ей пастух с козами. Отдав ему свои ценные
одежды, она взяла у него его платье и оделась в него. Потом, оставив
пастуха, побрела далее.
Пришла она к одному пастуху, пасшему баранов; переночевав там и узнав,
что один хозяин ищет пастуха, она нанялась к нему на пять лет, получив
вперед шестьдесят овец, которые но прошествии пяти лет должны были стать с
их приплодом, по обычаю, ее собственностью. Прожила она на этом коше свои
договоренные пять лет, и наконец до исхода их осталось всего день или два.
Овцы ее были сосчитаны и отделены особо. За все это время ни одному человеку
не пришло в голову, что она была не мужчина, а женщина; так ловко вела она
себя.
Вечером, перед тем днем, как должен был кончиться срок уговора, на кош
приехал ее отец с работником, наговорившим на нее, а также и хан с ее
аталыком. Ханша, отозвав тогда лог-упажа в сторону, сказала ему:
- Завтра я должен расстаться с кошем, на котором прожил пять лет, не
слыша за все это время ни от одного человека ругательного слова. Позволь же
мне перед расставанием зарезать одного своего барана и угостить своих
товарищей. Кстати, у нас есть и гости, следовательно, и для них не нужно
будет резать барана.
Логупаж согласился на ее просьбу. Тогда она сама поймала лучшего из
своих баранов, зарезала, чисто сняла с него кожу, разрезала на части и
положила в котел варить, внутренности же надела на вертел, разложила большой
огонь и, усевшись жарить их, сказала гостям, сидевшим у огня:
- Не хотите ли от скуки послушать одну сказку; на кошу нам больше нечем
вас позабавить.
Гости просили ее рассказать.
Тогда она последовательно передала все с ней случившееся, окончив свой
рассказ следующими словами:
- Если же мои слова вам кажутся неправдой, то вот убедитесь.- И, сняв
шапку, показала свои волосы. Тогда узнали - отец свою дочь, хан свою жену;
тотчас старик своего работника, а хан аталыка привязали к необъезженным
коням и пустили их в степь. Таким образом хан отыскал свою жену, а она нашла
снова и своего мужа и своего отца. Все они вместе живут и доселе. Ушами вы
слышали, да проживете, пока увидите глазами.
Источник:
|
