Вышел из печати 19-й выпуск литературного альманаха «Провинция»,
который, хотя и издается в Запорожье, но за двенадцать лет своего
существования (с 1997-го года) стал международным. С самого начала,
создавая альманах, мы планировали собрать под одной обложкой наиболее
интересных авторов из провинции. Это, естественно, не означает, что мы
предпочитаем литературный стандарт. В последнем случае работать над
альманахом было бы не так увлекательно, ведь творчески горишь лишь
тогда, когда делаешь что-то особенное. Мы одними из самых первых в
стране вступили на путь самостоятельного вы-пуска периодического
издания современной поэзии, не попадающей в сферу внимания и помощи со
стороны Национального Союза писателей Украины и солидных
литераторов-издателей, пользующихся поддержкой международных кругов.
Были интересные издания в Киеве и Харькове, был проект «Дикое Поле» в
Донецке – вот, пожалуй, и всё, что могли предложить в 90-е годы стране,
где происходил раскол на языки и партии, на элиту и народ. Большинство
поэтов из глубинки знать не знало этих элитных изданий, да те на них и
не были рассчитаны. Стать связующим мостиком между разными
литературными школами и писательскими союзами, между пока не слишком
известными широким кругам талантливыми провинциальными поэтами и
столичными мэтрами и критиками, сохранить для истории литературы то
лучшее, драгоценное, что, как в капле воды, отражает поэтическими
средствами нашу современность и в то же время пробует ее философски
осмыслить и преобразить в концепцию духовного совершенствования...
Разве это не оправдывает двенадцать лет напряженных трудов и поиска
новых авторов?
Во многом благодаря «Провинции» появились творческие связи между
разрозненными литераторами и студиями различных областей Украины.
Многие достойные внимания поэты вышли из тени и стали известны не
только у себя в городе. А контакты со студиями послужили сплочению
авторов в крупный профессиональный писательский союз – Конгресс
литераторов Украины.
С тех пор еще в нескольких городах появились альманахи. Однако до сих
пор международных альманахов, доступных для тех, кто не светится в
Интернете, у нас не так много, как хотелось бы. Иногда назвать эту
поэзию современной можно только имея в виду время написания. А те
немногие издания с хорошим литературным вкусом, которые кое-где в
Украине выпускают настоящие подвижники поэзии, придерживаются иной
редакционной политики. Кто-то из них сосредотачивает свое внимание на
каком-то одном литературном течении – скажем, на авангарде или на
постмодернизме, оставляя за бортом всё интересное, что создается
мастерами других современных поэтических школ. А кто-то, в целом
выпуская альманахи неплохого уровня, ради более широкого
географического представительства идет на определенные шаги, которые не
способствуют поддержанию высоты планки. О коммерческих литературных
изданиях я вообще не говорю – у них другие цели.
Мы отбираем участников среди поэтов разных литературных течений, но
современных по духу. Выпускаем номер без привязки к календарю, обычно
раз в год. Публикуем не тот «свежачок», который стремятся предлагать
поэты, а выбираем самое лучшее из созданного ими в разные годы. Для
читателей, которые ценят не технику мастерства, а за-душевность и
предпочитают классические рамки, выпускаем другой альманах – «От
сердца к сердцу», – поскольку каждая читательская категория имеет
право на качественную поэзию, близкую ее сердцу. Редакция сама
принимает решение, в каком из двух альманахов опубликовать присланные
произведения. Мы не ограничиваемся лирикой, пускай и на самые разные
темы. Скажем, 19-й номер состоит из разделов «Лирика», «Критика»,
«Переводы» и биографического приложения «Новые авторы «Провинции».
Иногда публикуем также афоризмы, эссе и короткие художественные
рассказы. Философские, литературоведческие и краеведческие статьи.
Аннотации к недавно вышедшим книгам, представляющим значительное
явление в современной литературе. Информацию о работе разных студий и
объединений. Читательские отзывы о прошлых выпусках альманаха или об
от-дельных авторах, чье творчество особенно заинтересовало людей.
Постепенно складывается постоянная читательская аудитория,
интересующаяся разнообразной современной поэзией, а не только «модными»
авторами или только классиками. Впрочем, и пишущим тоже не лишне иногда
посмотреть поверх границ своего привычного литературного круга и узнать
для себя что-то новое.
В 19-й «Провинции» каждый участник органично дополняет следующих,
происходит перекличка мотивов, концепций, образов при всей внешней
кажущейся их несхожести и разнообразии. «Забудь меня, повеса, Ганимед!
/ Тобой моя лучинушка лучилась./ С надеждою входила в Интер-нет,/ но
Интер-да – увы! – не получилось» (М. Мыслякова) – и «Босиком в
internet: в аську, в блоги, в ЖЖ / без оглядки в душевном своем
неглиже» (Л. Борозенцев). «Они сошлись на том, что судьбы жертвенны,/ а
вот в цене конечной не сошлись» (из стихотворения «Орфей и жена Лота»
Ю. Каплана) – и «Так верны Эвридикам Орфеи средних широт» (С. Скорик).
«Но грош не цена, и Москва – не столица./ И было б честнее –
выматериться,/ а душу – за гривню продать» (Э. Травина) – и «Я звоню
тебе из белокаменной.../ Просто у меня украли Родину./ Я ее в столице
не нашел» (Ю. Лебедь). «Я этот дар приму беспрекословно./...Верна тебе,
любимый... не верна? / К твоим ногам дворняжкою бездомной / моя
уляжется вина» (Е. Казначеева) – и «Я – чья-то жена... И ты чей-то там
муж./ Наш домик – приют./ Краснеет за нас виноград. В октябре / он
терпкий на вкус» (В. Рощина). «Когда выручает поэта искусный актер и
то, что собой представляет никчемное чтиво.../ ушам, искушенным не
слишком, покажется дивом.../ И только свеча не простит – здесь особый
расклад,/ и всё по большому, почти неоплатному счету» (С. Назаров) – и
«Ты не поэт, когда тебе неведом / неясный смысл случайной красоты,/
когда настырно ищешь ты ответа / у непременной простоты» (М.
Перченко). И даже «Как ветер облизывал губы солью и перцем,/ скрипучую
песнь унося парусов просмоленных» (В. Скуратовский) – и «Над цветущею
пеной хлопки парусов.../ Где ветра – как отточенный нож» (Дж. Мэйсфилд,
перевод с англ.). Кто-то приподнято-романтичен, кто-то старается
показать себя опытным и циничным. Есть лирика лаконичная, строгая, есть
угловатая, на-меренно расшатанная и разностопная, похожая на
современную жизнь. И во всем этом, как ни странно, столько общего!
Суметь бы только заметить, не пройти мимо...
В выпуске приняли участие поэты как из крупных, так и из небольших
украинских городов (из десяти областей), а также авторы из Москвы,
Швейцарии и Израиля. Причем, участвовали как поодиночке, так и группами
– например, в альманах вошли произведения наиболее сильных литераторов
из группы «Лирики Transcendenta» (Винница), Южнорусского Союза поэтов
(Одесса), литературной студии «Звонница» (г. Никополь Днепропетровской
обл.), творческого объединения «Третий цех» и клуба песенной поэзии им.
Ю. Визбора (Харьков). Это позволяет читателю охватить ситуацию в целом
и составить себе представление о перспективных направлениях.
Разумеется, для этого нет нужды публиковать каждую литературную студию
в полном составе и без нужды раздувать объем «Провинции». Достаточно
несколько ярких представителей каждого конкретного объединения, чтобы
понять: и у современного авангарда («прапорщик позорит прапор,/ а на
изгнанниках родин клейм – как родинок»), и у сильных авторов
постмодернистских течений («Ты помнишь еще ли метель ту, милейший мой
Морган,/ как лед отдавал голубикой и кафелем морга.../ Эпоха
скончалась, как Мерлин, в холодной постели,/ и петел скулил, и качались
елейные ели»), и у неоромантиков («Какой чудесный день! Какой высокий
праздник! / Куда моей душе до эдаких высот! / Гуляет нынче дух, гордец
и безобразник,/ и вечности струя мою тоску несет»), и у неомодернистов
(«Не отдаляя, привлекал – / попытка нежно-го./ С таких классических
лекал! / А вижу – прежнего...»), и у метареалистов («Люди, не делайте
резких движений: зима./ На поворотах скользят пешеход или кот;/ после
пяти – и планеты; и сходят с ума / тени деревьев на льду; и вообще –
Новый год»), и у иронистов («В vitu novu летим, вроде Данта с Петраркой
ваще / или как мастерок с разбитною своей маргариткой./ Челюстями
вставными напрасно не клацай, Кощей./ Хрен догонишь нас: ты, иммортель,
недостаточно прыткий») есть великолепные поэтические находки и
блестящие афоризмы, есть мысль и чувство, и свои особые достоинства.
Как для «Провинции», так и для более классического «От сердца к сердцу»
характерно доброе сосуществование двух славянских языков, русского и
украинского, ведь многие из талантливых литераторов пишут сразу на двух
языках.
Будем учиться замечать друг у друга то стоящее, что у нас есть, а не
гордиться – пусть и заслуженно – только собственными достижениями.
Вместе мы сможем добиться большего.
Приглашаем подавать произведения для будущих выпусков «Провинции» и для
готовящегося сейчас 12-го номера «Сердца». Контактный адрес:
skorik@optima.com.ua, тел. (0612) 52-46-55 или 8-095-88-35-682.
Спонсоров нет, авторы выкупают тираж, по две книги за страницу.
Не будем сидеть сложа руки и ждать милостей от природы! Сделаем то, на
что мы способны, самостоятельно. Надеюсь, с вашей помощью альманахи
станут еще разнообразнее, и достойную внимания современную поэзию
Украины узнают во многих уголках земли.
Светлана Скорик,
главный редактор «Провинции»
и «От сердца к сердцу»
<div style="text-align: center;"> </div>
ПРИЛОЖЕНИЕ К СТАТЬЕ
ЛЮДМИЛА МУТРАШОВА
Швейцария, г. Лозоне
* * *
Мир меня ловил, но не поймал.
Г. Сковорода
А ты подступаешь... ты подступаешь...
ловишь меня в свои липкие сети,
мир!
Всё ты предвидишь, всё-то предзнаешь,
думаешь: все твои глупые дети –
мы.
Но не достать тебе мысли порхнувшей,
сколько ни хлопай сачком ухищренно,
желчью лиясь через край:
есть себя сами убившие души,
только б не даться клыкам твоим черным,
знай!
ЕКАТЕРИНА КАЗНАЧЕЕВА
Одесская обл., г. Котовск
* * *
Отпечатки следов, что застыли на свежих заносах,
заметает февраль, не узнав на сегодня прогноза.
Словно Цербер лохматый, слоняется он в переулках,
и шаги раздаются в пространстве отчетливо гулко.
Это просто зима сохраняет остатки сокровищ
в неприступных сугробах, что кажутся с окнами вровень.
Это хронику дней отражают следы в неизвестность,
и не надо причин, доказательств не надобно веских.
Существует февраль. И апокрифы белого снега
примостились в тетрадь, не найдя сокровенней ночлега.
И не знает никто, даже этот фонарь желтоглазый,
как влекомы следы на заносы запретных соблазнов.
ЮЛИЯ ПЕТРУСЕВИЧУТЕ
г. Одесса
* * *
Развалины Марса. Мощеное великолепье.
Овальные окна. Сухая Венеция. Пыльный канал.
Ты знаешь, похоже, в минувшее тысячелетье
никто в эту местность и мысленно не забредал.
Разбитые кровли домов украшает солома.
Похоже на Томы и одновременно – на Рим.
Давай в переулке отыщем беднягу Назона
и о преходящем величии поговорим.
По скифскому морю нескифские ходят триремы,
в соленом песке – обожженных горшков черепки.
Пространство и время неведомы. Господи, где мы?..
...А кстати, ты все-таки лучше не пей из реки...
АЛЕКСАНДР ВОЛОВИК
г. Москва
СКАЗКА
Слов в обрез. Мыслей тоже негусто, по правде сказать.
Образ жизни похож на какой-нибудь modus vivendi.
Я, как ванька-дурак, шкандыбаю, плешив и пузат,
в лубяную избушку к косматой взъерошенной ведьме.
Уж не знаю, почует ли мой отвратительный дух
и пихать меня в печь поспешит ли, подставив лопату.
Я скажу ей: «Бабуля! Чего ты взъерошилась вдруг?
Прямо жар у тебя. Не слетать ли сейчас к аллопату?»
И она расхохочется вдруг, словно фея, юна.
И воскликнет веселым девчоночьим басом: «По мётлам!»
И уже мы летим! И вокруг расцветает весна!
И орлы поднебесны роняют на спины помёт нам.
В vitu novu летим, вроде Данта с Петраркой ваще
или как мастерок с разбитною своей маргариткой.
Челюстями вставными напрасно не клацай, Кощей.
Хрен догонишь нас: ты, иммортель, недостаточно прыткий.
Я стал тоже иной — обольстителен, строен и юн
и в любом направленье сумею обрушить удар свой.
Кроме Волка, со мной рыжий Кот, между прочим, баюн.
И считай, что мое уже всё Тридевятое Царство.
МАРГАРИТА МЫСЛЯКОВА
г. Запорожье
МОЛЬБА О ЗАБВЕНИИ
Забудь меня, как забывают сны.
Не объявилось свадебное ложе, –
ищи другой – послаще – новизны!
Забудь... Онегин, я была моложе,
ну, то есть лучше. А сейчас, друзья,
я плачу, как Офелия под ивой,
и жизнь кляну, и знаю, что нельзя
быть в одночасье умной и счастливой.
Забудь меня! Я сделаюсь кротом,
зароюсь в землю, но воспев вначале
цветочек под названием кротон,
иконку «Утоли мои печали».
Забудь меня! Как говорят: «Положь
на место вещь!» Так холодно, осенне
ушла любовь. Конечно, это ложь,
но не простая ложь, а во спасенье.
Забудь меня, повеса, Ганимед!
Тобой моя лучинушка лучилась.
С надеждою входила в Интер-нет,
но Интер-да – увы! – не получилось.
Тебе, как волку, хочется завыть:
чем пустоту грядущую заполнить?!
Ну, если не получится забыть,
так будь же добр хотя бы не запомнить,
не вспоминать! О мелочность принцесс!
Об нас Сократ стократ бы вытер ноги:
союз двоих – развитие, процесс,
где важен дух, а вовсе не итоги.
И всё ж забудь! Я расторгаю пакт.
В живую плоть я гвозди забиваю.
Прочти мольбу. Прими ее как факт
того, что я тебя не забываю...
СВЕТЛАНА СКОРИК
г. Запорожье
МОСТ
Кто ушел давно, безвозвратно, вестей не шлет,
это правда, не спорю. Но правда эта не вся,
ибо если время вприпрыжку бежит вперед,
то назад незаметно косится, вбок скользя.
И поэтому живы в Боге, в земле и в нас
все зарытые бережно в схроны до Дня Суда, –
так качает Изида Осириса и сейчас,
словно алым лотосом бурно цветет вода.
Мы свидетели чуда, не зная, увы, о том.
О раскрой неотмирно нам очи, Глядящий Вниз,
чтобы видели радугу просто Твоим мостом,
на котором ищет Елену святой Парис.
Так верны Эвридикам Орфеи средних широт,
и ничто из возможного будет ли чуждо тем,
кто у сна за порогом нашел свой волшебный грот,
вечно предан мечте!
РАЇСА ПЕПЕСКУЛ
м. Запоріжжя
ПЛАЩАНИЦЯ ЛЮБОВІ
Плащаниця любові мене огорта
від вечірніх вогнів у сріблястих віконцях,
муркотливої пісні старого кота
і дитини, що грається променем сонця,
від духмяного вітру, земного тепла,
від тополі, що в небо закинула віти, –
це життя, захлинаючись, як я пила
із блакитного келиху білого світу!
ЛЮДМИЛА ГОНТАРЕВА
Луганская обл., г. Краснодон
* * *
Мы войну объявим только завтра
на рассвете, когда солнце всходит.
...На муку талоны, спички, сахар
и моя записка на комоде.
Добровольцем ухожу – смотрите –
в регулярные войска санчасти.
Занимай места в партере, зритель:
я спасаю раненое счастье,
извлекаю день из-под обломков.
...Красный мак и белые одежды...
Бинтовать разлуку так неловко,
так туга повязка – струны режет.
Приручив дыханье теплых пальцев,
ощущаю боль как неизбежность.
В организме убывает кальций.
В перестрелке убивают нежность.
После взрыва – гулкое затишье,
крика своего уже не слышу.
Вспоминаю лето: вишни, вишни,
и закат багровым соком вышит.
Пусть зима забьет крест-накрест ставни,
осень взглядом мой состав проводит.
Я уйду внезапно, но оставлю
для тебя записку на комоде.
СЕРГЕЙ КРИВОНОС
г. Сватово, Луганская обл.
* * *
Пусть любовь оживет,
пусть судьба не поступит безжалостно.
Растревожу январь
и к тебе сквозь снега докричусь.
Чем нас радует жизнь?
Может, этой нечастою малостью
оживанья любви, оживанья загубленных чувств.
Мы неведомо как
шли навстречу дорогами долгими,
и ложился к ногам, уплотняясь, мешающий снег.
Потому я пойму, согреваясь твоими ладонями,
обмороженный взгляд
и пронизанный горечью смех.
Я пойму эту грусть
под ресницами черными-черными.
Я пойму, сокращая всегда разделявший нас путь, –
в этом мире большом
среди чувств навсегда перечеркнутых
есть такие, которых нельзя никогда зачеркнуть.
ЛЕОНИД БОРОЗЕНЦЕВ
г. Винница
* * *
Босиком в internet: в аську, в блоги, в ЖЖ
без оглядки в душевном своем неглиже –
разместить о себе, скоротать, потрещать
с первым встречным, о личном пытаясь стращать,
что и в доме разлом, и любовник – засра...
что с похмелья сегодня тошнило с утра,
что долги, и что Он обещал порешать...
и что печень... и с печенью вместе – душа...
А когда за окошком забрезжит рассвет,
закрывая на крестик осмысленный бред,
перед зеркалом грустно застыть у двери.
– Что ж не так? Отчего эта тяжесть внутри?..
МАРК ШЕХТМАН
Израиль, г. Иерусалим
БРОДЯЖИЙ АНГЕЛ
Залатаю дыру на Вселенной я.
Boт и ночь полнолунно-светла...
Залатаю, чтоб драгоценная
наша жизнь в нее не утекла.
Не из шерсти и жил будет скручена
нить для рваной, иззубренной тьмы,
а из строчек, душою наученных,
и тогда станем вечными мы.
И тогда – то ли в храм, то ли в гости к вам –
я пойду, молодой, но седой,
по дорогам, по селам, по мостикам
над небыстрою pуccкой водой.
На мосту постою, и как сквозь слезу –
лодка, сеть, золотое весло...
Всё кувшинками там поросло внизу.
Сверху звездами поросло.
Постучусь к рыбаку. Он откроет дверь,
угостит и едой, и питьем,
скажет мне, что, мол, близко Бог теперь
и поэтому всё путём.
А ко времени разойтись нам как,
хлеба с рыбой положит в мешок.
И приму я дар. Будь здоров, рыбак!
Всё и впрямь у тебя хорошо...
ЛЮДМИЛА НЕКРАСОВСКАЯ
г. Днепропетровск
* * *
С чем мне себя соотнести?
С лучом? с зерном? с ночной прохладой?
Или с мгновеньем вечности,
текущим в рай из бездны ада?
В чем суть того, что стало мной, –
случайным сгустком сжатых знаний?
Зачем надмирной глубиной
болеет мысль, что правит нами?
ВИТАЛИЙ ВАЛСАМАКИ
г. Никополь, Днепропетровская обл.
* * *
Сколько б ни ругался я,
в стране всё больше фальши.
Улететь бы Карлсоном
от нее подальше.
Духа разорение,
а духоборцев – рать!
Гнусной лжи варение
надоело жрать...
ЭСМИРА ТРАВИНА
г. Харьков
* * *
Твоя любовь – тоненький
волосок. Даже повеситься
не получится.
* * *
Думаешь, дружба –
компот? Рассол
в лучшем случае.
* * *
Жизнь всё больше
реалити-шоу.
Зачем телевизор?
НИКОЛАЙ МАНЖОС
г. Харьков
ВОСПОМИНАНИЕ
Помню я, как мешки таскал,
лед колол и копал траншею,
как полжизни тебя искал,
чтоб себе посадить на шею!
ВАЛЕРИЯ БЕЛОУС
г. Харьков
ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС
Настойчиво и неумело
во сне, что назван «Наяву»,
пытаюсь храмом сделать тело,
в котором, как в хлеву, живу.
ГЛУБОКОМЫСЛЕННОЕ
И вот что думаешь порою,
на шляпу глядя иль берет:
дыра останется дырою,
хоть прикрывай ее, хоть нет.
АЛИНА ОСТАФИЙЧУК
Донецкая обл., г. Краматорск
* * *
Люди – молекулы. В броуновской чехарде
еще одно столкновение.
– Вы свободны?
– Да, безусловно – уже как полсотни лет –
или вздохов песочных часов.
– Тогда – сегодня,
ровно в 12 ч вечера на углу,
там, где вчера и завтра разводят руки.
– Да, я, пожалуй, еще приду.
Вы говорите, на перекрестке судеб?
– Именно. Можно нескромно – Вам
сколько времен?
– Вы имеете – возраст кожи?
Скоро вот 30 зарубок, а по стихам –
я не считала. Под ношею этих множеств
горбится диафрагма. Но это – вздор.
Что-то еще?
– Вы простите, неловко, право,
но раз уж мы так... на руке кольцо –
это трофей или память о личных драмах?
– Да ничего... Вы внимательны, как сапер.
Знаете, птицам нелепые ставят метки,
думают выследить в небе. – Так вот оно –
какая по счету, не помню, – пока последней
была. Я конечно, сниму. Для Вас
надо ведь место на пальце готовить тоже...
Что Вы – забыли о встрече? бежать – сейчас?
Да, Вы звоните... пожалуй... как можно позже...
ЕЛЕНА МОРОЗОВА
г. Донецк
* * *
Напиши мое имя, и снег сохранит
филигранный твой жест.
Напиши озорно,
дирижируя сонмом озябших божеств.
Напиши на снегу мое имя.
Смеясь, оброни: до снегов.
А из вечности кто-то в ответ рассмеется,
но ты никого
не найдешь в этом черном пространстве.
Облепит бульварный софит
нежным светом рассеянным низкую ночь.
Скоро снег полетит.
ИРИНА КОРСУНСКАЯ
г. Ровно
МАНДЕЛЬШТАМ
Лишь века серебристые звонки
увязли в глухоте паучьей ваты,
он к нам прокрался, на созвучья вороватый,
и тщательно сцепил их позвонки...
Он обошел их стройные стога,
как ходят пальцы по клавиатуре.
Потом, в тоске по мировой культуре,
на корточки присел у очага...
И поразмыслил. И возревновал.
И в чайный кипяток помедлил бросить сахар...
Движенье губ – и в кружеве метафор
преобразился древний сеновал.
Он стал взбираться, зодчески резвясь:
цветенье витража, дремучий лес портала...
Но ласточка в шатре всё реже щебетала,
теряя в клюве глиняную вязь.
И жимолостью за руки стропил
хваталась, и отвесные звучанья
как свет и воздух жаждали венчанья,
пока их век минутами кропил!
Под сводами – надломленных небес
стонала обреченная вершина.
А рядом кровь из трещины кувшина
точила землю – ей в противовес.
СЕРГЕЙ КУЗИЧЕВ
г. Николаев
ПОКОЛЕНИЕ АПОКАЛИПСИСА
Они не задумываясь
швыряют в кусты только что допитую бутылку
и давят ногой опустевшую пачку от сигарет...
Они говорят, что верят в Бога,
но тут же, с упоением,
выводят на стенах черепа и свастику...
Они смеются над теми,
кто говорит о смирении,
и почти не видят разницы между Любовью и сексом...
Они не хотят учиться,
Потому, что знают, что в этом мире
более востребованы сила и изворотливость,
а не знания...
Они любят музыку,
полуметровыми диффузорами
вколачивающую в воздух
барабанный ритм протеста и независимости...
Они знают всё о наркотиках,
марки дорогих машин,
значение тюремных татуировок...
Они не хотят рожать детей. Зачем?
Ведь они – последнее поколение:
поколение Апокалипсиса.
|