Сьогодні - перший віртуальний майстер-клас Андрія Куркова на «Буквоїді». У центрі його уваги – текст Олени Павленко.Подаємо спершу новелу, внизу – коментарі до неї Андрія Куркова.
ЧУЖОЙ
А знаешь, для счастья хватило б -
Заметить нечаянно мне,
Как муж назовет меня милой,
И сын улыбнется во сне…
Я лежу с закрытыми глазами. Ты проводишь рукой по моему лицу. Какие у тебя прохладные руки. Я люблю, когда твои руки прохладные. Это значит, что ты еще трезв. Мне спокойно и хорошо. Я открываю глаза. Нет, я ошиблась. Твой взгляд уже мутноват. По лицу расползлась дурацкая беспричинная улыбка. Тебя немного качает.
Сегодня утром малыш проснулся первым, пришел ко мне и сказал: «Мама, там папа все разбросал». Я встала и пошла на поиски папы. Вечером я тебя не дождалась, заснула одна. Я нашла тебя в ванной. Ты лежал на полу, скрючившись, голова под унитазом, джинсы мокрые. Облился? Или… На полу разбросаны шампуни и кремы, которые ты смахнул с полки. Лоб в крови. Господи, обо что же ты голову умудрился разбить? Я пыталась тебя поднять. Безуспешно.
Если бы ты знал, как я ненавижу выходные…
Ты знаешь, как это – каждый раз знать заранее, чем это закончится…. Пятница. Вечер. Вот ты приходишь домой. Пока еще наш, родной папа. Глаза еще ясные. Только щеки и уши чуть порозовели, и веселость твоя немного нервозна. Я вспомнила, как ты раньше приходил на четвереньках, волоча за собой по ступенькам расстегнутый портфель. У меня появляется надежда. Сегодня все будет по-другому. «Ужинать будешь?», - я благодарна тебе за то, что ты пришел почти трезвый. Я благодарна тебе….
Я не могу в этот момент думать о ребенке. Я не знаю, чем он занимается, сидя у себя в комнате. Я должна быть рядом с тобой. Тихонько заглядывать тебе в чашку, проверяя, что ты пьешь…. И снова убеждаться, что это не чай…
Ты смотришь на меня исподлобья. Молчишь. Через некоторое время осмысленный взгляд исчезает совсем, глаза округляются и мутнеют. Движения становятся хаотичными. Я не хочу это видеть. Ухожу в соседнюю комнату. Вздрагиваю, услышав знакомую песню. Этот фильм я знаю наизусть. Ты смотришь его каждый раз, когда содержание алкоголя у тебя в крови достигает определенного уровня. Все. Это уже необратимый процесс. Теперь ты пьешь, не останавливаясь. Пьешь все, что находишь в доме.
Иногда ты так и сидишь перед телевизором. Иногда тебе хочется что-то доказывать. Ты начинаешь спорить со мной, а я пытаюсь уйти от разговора. Уйти подальше. Ты хватаешь меня, сжимаешь меня в тисках своих объятий (ты не чувствуешь сейчас, что делаешь это гораздо сильнее, чем нужно), смотришь сквозь меня: «Ну, что? Ну, что? Ты дура! На себя посмотри!» Кладешь мне голову на плечо и выключаешься, не ослабляя хватки. Тут же, очнувшись, снова что-то пытаешься сказать, не справляясь с заплетающимся языком. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Пытаюсь освободиться. Боже мой, опять это пьяное чужое существо. Куда исчезает любимый мужчина? Ласковый, добрый, заботливый…Ощущение, что я живу одновременно с двумя разными людьми. Скорее бы понедельник…
Хуже, когда ты вспоминаешь о сыне и ведешь его спать. Я не могу встать у тебя на дороге. Ты сильнее меня, и когда я пытаюсь тебе возразить, ты силой вырываешь ребенка у меня из рук. Единственное, что я могу – подождать. Малыш плачет. Ты тянешь его за руку.
Через некоторое время ты возвращаешься к телевизору и своей чашке, а я иду к сыну. Он лежит в кроватке на застеленном клеенкой матрасе, в той же одежде, в которой и был весь день. Простынки нет. Окно открыто, морозный воздух врывается в комнату гигантскими порциями с каждым порывом ветра. Ребенок не спит. Он смотрит на меня недоуменно и говорит: «Мама, папа не постелил и пижаму мне не надел». Я веду сына в душ, грею ему ножки горячей водой, надеваю пижаму и укладываю спать. Утром я обнаруживаю тебя в зале, спящим на диване. На кухне открыто окно, пол заледенел, цветы на подоконнике потемнели и поникли. Тебе вчера было жарко.
- Малыш, не трогай папу. Папа отдыхает.
Сегодня ты спишь на полу в ванной. И первым тебя увидел наш сын. Что происходит в голове трехлетнего ребенка, спросонья обнаружившего отца на полу в ванной? Я не видела его реакцию. Я даже не знаю, испугался ли он. Скорее всего, нет. Он еще не умеет бояться по-настоящему. Он еще не знает, чего надо бояться. Самый большой страх для него сейчас – стук молотка в квартире соседей, где живет сильный и страшный неизвестный дядька, обладающий правом производить эти ужасные звуки, не спрашивая разрешения у папы и мамы. Значит родители не самые сильные и авторитетные? А как же теперь папа? Как же трафарет «мой папа даже мамы главнее» наложить на эту картинку, которая, возможно, затаится неразорвавшейся бомбой где-то в глубине детского сознания – папа лежит на полу.
Чужой. Пьяный. Папа.
Потом, в понедельник ты ничего не можешь вспомнить. И искренне не веришь, когда я рассказываю тебе о том, что было накануне. Мы живем в разных реальностях. Ты помнишь только половину наших общих воспоминаний. Только хорошее.
Я устала. В моей реальности присутствует человек, которого ты не знаешь. И не хочешь знать. Это оборотень. Иногда мне очень хочется избавиться от него. Я его ненавижу. Я его презираю. Он отвратителен. Но я не могу собрать ему вещи и выставить вон. Потому что вместе с ним придется уйти тебе. Я не могу этого сделать. Я люблю тебя. И продолжаю за тебя бороться.Комментарий Андрея Куркова:
Очень профессионально написанная новелла. Форма монолога обманчиво легка и, используя ее, очень легко сбиться и сфальшивить. Однако автор легко удерживает и одинаково высокий уровень наратива, и внимание читателя. Кто-то может сказать, что описанная ситуация банальна, но банальность, как мне кажется, чаще всего выражается в способе подачи материала, а не в предмете/сюжете текста. Что может быть банальнее описания убийства? Однако авторы триллеров и детективов уже не первое столетие успешно соревнуются друг с другом в не банальном описании «банального».
|