1
Термин "русский язык" употребляется в четырех значениях. 1) Он обозначает совокупность всех живых языков восточнославянской ветви от выступления восточных славян на историческое поприще до образования наций: великорусской, украинской и белорусской. 2) Он применяется для обозначения того письменного языка, который, сложившись на основе общеславянского литературного языка (так называемого языка церковнославянского), выполнял литературные функции в Киевской и Московской Руси до образования русского (великорусского) общенационального языка. 3) Он обозначает совокупность всех наречий и говоров, которыми пользовался и пользуется в качестве родного языка русский народ. 4) Наконец, он обозначает общерусский национальный язык, язык прессы, школы, государственной практики.
Эта многозначность термина не мешает пониманию сущности дела. Такое словоупотребление вполне оправдывается историей русского языка.
Русский язык относится к восточной группе славянских языков. Язык восточных славян отличался от языков других ветвей славянства целым рядом особенностей.
1) фонетических (таковы, например, полногласие: молоко, борода, берег и т. п.; звуки ч на месте более древних тj, ж - на месте dj: свеча, межа и т. д.);
2) грамматических (например, в образовании отдельных падежей имен сущ.: iь - первоначально носовое - в формах род. пад. ед. ч. и вин. п. мн. ч. от слов женского мягкого склонения на я; iь - в вин. пад. мн. ч. имен сущ, муж. рода типа конь и др. под.; в образовании разных падежей ед. ч. местоименного или членного склонения имен прилагательных; в образовании основ разных глагольных форм, например имперфекта, в образовании формы причастия наст. вр. и т. п.);
3) лексических (ср., например, употребление таких слов, как глаз, ковер, плуг, волога 'жир', паволока, клюка 'хитрость', окорок, пором, копытце 'обувь', горшек, тяжа, хорошав 'величав', щюпати и т. п.).
Язык восточных славян еще в доисторическую пору представлял собою сложную и пеструю группу племенных наречий, уже испытавших разнообразные смешения и скрещения с языками разных народностей и заключавший в себе богатое наследие многовековой племенной жизни. Сношения и соприкосновения с балтийскими народностями, с германцами, с финскими племенами, с кельтами, с турецко-тюркскими племенами (гуннскими ордами, аварами, болгарами, хазарами) не могли не оставить глубоких следов в языке восточного славянства, подобно тому как славянские элементы обнаруживаются в языках литовском, немецком, финских и тюркских.
Занимая Восточно-Европейскую равнину, славяне вступали на территорию давних культур в их многовековой смене. Элементы древнегреческой культуры были занесены сюда издавна ионийцами, колонизаторами черноморского побережья. Установившиеся здесь культурно-исторические связи славян со скифами и сарматами также нашли отражение и отслоение в языке восточного славянства.
Акад. А. И. Соболевским было указано множество палеонтологических отложений скифской культуры и языка в названиях мест, народностей, в именах, фамилиях и в областной лексике на пространстве СССР. Между тем в скифской культуре обнаружены исследователями, помимо греческих влияний, еще сильные влияния народов и языков Кавказа и Средней Азии.
Таким образом, археологические данные, показания языка, ономастика, топонимика и свидетельства о международных - особенно торговых - связях Южной России с древнейших времен дают основание построить историю этой страны на представлении о многовековом непрерывном преемстве ее сложной культурной жизни. Культура Киевской Руси вырастает на синтезе разнообразных традиций многовековой культуры, отчасти унаследованных от славянских родичей, отчасти выработанных в условиях самостоятельной жизни восточного славянства. Киевская Русь была первой значительной попыткой разрешить задачу связи черноморской и прибалтийской культур в относительно устойчивой политической организации; все предыдущие государства Южной Руси сметены ходом исторической жизни, а восточное славянство на более широкой базе основало вековую непрерывную работу над объединением Восточно-Европейской равнины и создало Европейскую Россию.
Сложное взаимодействие и скрещение разных языков в среде восточного славянства ярко обнаруживаются уже в смешанном составе дохристианских славянских богов. "О славянском происхождении имени Перуна, - писал акад. Ф. Е. Корш, - теперь не может быть речи". Известно, что киевский князь Владимир - до принятия христианства - стремился установить свой пантеон, объявив военно-дружинный культ Перуна общим культом славян и объединив около Перуна целый ряд других богов: Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симарьгла и Мокошь. Это боги разноплеменного и разноязычного состава.
С другой стороны, в таких явлениях, как коляда (ср. лат. Kalendae), русалии (ср. rosalia) и т. п., можно видеть влияние, идущее с Запада. Таким образом, язык восточного славянства уже на заре своей исторической жизни выступает как носитель и объединитель сложных и разнообразных культурных традиций.
Сложность доисторических судеб восточнославянского языка обнаруживается и в загадочном происхождении самого имени Русъ, русский. Многие считали и считают его исконным славянизмом (представители автохтонно-славянской теории). Кто выводил его из роксолан, считая их славянским племенем, смешанным с иранцами, скифо-сарматами. Кто связывал название Руси с мифическим обозначением народа Ros у еврейского пророка Иезекииля, перенесенным затем византийцами на славян; кто искал следы этого имени в названиях разных народов, населявших до славян Южную Русь или прилегающие к ней страны. Были гипотезы, выводившие русское имя от финнов, литовцев, мадьяр, хазар, готов, грузин, евреев и от разных неизвестных народов. У норманистов господствует теория о связи имени Русь с финским термином "Ruotsi", которым финны называли шведов, а может быть, и вообще жителей скандинавского побережья. Некоторые лингвисты из лагеря норманистов готовы доказывать, что имя Русъ вошло в русский язык непосредственно от скандинавов, без финской помощи. Все это должно для норманистов служить опорой мысли о варяжском происхождении русского государства.
В последнее время была даже выдвинута гипотеза о происхождении терминов Россия - Русь из двух разных культурных областей: имени Русь с севера, куда это слово принесли варяги, имени России с юга (ср. южнорусские названия с корнем Рос-, Рс-). Акад. Марр отрицал необходимость выводить происхождение имени Русъ из какого-нибудь одного определенного племенного или национального языка. Он находил в нем следы яфетической стадии в развитии общечеловеческого языка. В Руси отложились "племенные слои доисторических или протоисторических эпох, не только скифский, но и ионийский, и даже этрусский, или урартский, т. е. тот же русский..." (Н. Я. Марр) .
Развитое искусство и высокая материальная культура восточных славян, какой она открывается в раскопках, утверждали исследователей в убеждении о существовании сильной самостоятельной дописьменной культуры на Руси.
Наиболее авторитетные историки и историки-географы пришли к выводу, что славяне расселялись по Восточной Европе то большими племенными союзами, то значительно меньшими группами, чем роды и племена. Славяне как бы просачиваются в окружавшую их среду других племен и народностей. "Главною особенностью славянской колонизации всегда была "ползучесть" ее... Вследствие этого постоянно изменялась граница русской земли, распадались прежние союзы" (С. М. Середонин). Племенные группировки славян были недолговечны, неустойчивы. Племенные имена их пестры и разнородны: в них явно преобладают термины либо топографического, либо политического происхождения. Дробность поселений, отсутствие прочных племенных союзов исключали возможность общего языкового единства. Развивались и нарастали местные отличия в отдельных племенных языках.
Однако нет основания признавать за древнерусскими племенами, перечисленными в летописном обзоре, сколько-нибудь коренное, определенно выраженное значение особых этнографических и языковых единств. Они - продукты группировки населения по определенным местностям, частью вокруг определенных культурно-политических и, вероятно, культурно-экономических центров.
Древнерусские племена, о которых говорят летописцы, по своему географическому соседству объединялись в более или менее обширные группы, сближавшиеся в языке и в обычаях.
Следуя летописцу, историческим свидетельствам иностранных (например, арабских) писателей и опираясь на факты языка, историки русской культуры и русского языка (А. А. Шахматов, Е. Ф. Карский, Е. Ф. Будде, А. Е. Пресняков и др.) создали теорию деления русских племен на три основные этнолингвистические группы, тяготевшие к разным культурным центрам и находившиеся в сфере распространения разных культур. Первоначальная летопись (так называемая "Несторова"), которая является главным источником исторических соображений о расселении восточнославянских племен по Восточно-Европейской равнине, не дает вполне ясной картины племенного расслоения восточных славян.
У подножья Карпат сидели хорваты белые, на юго-восток от них, в бассейне Днестра, - уличи и тиверцы (быть может, смешанное население днестровского побережья), они "приседяху" даже и до Черного моря; на север и запад от этих племен жили в бассейне верхнего течения Западного Буга, а также правых притоков Припяти - бужане (позднее называвшиеся волынянами); по среднему течению Днепра сели поляне; их соседи к северу, занимавшие лесное пространство между правобережным днепровским предстепьем и Припятью, были древляне. На левом берегу Днепра, по Суле, Семи и Десне, располагались северяне, восточные поселения которых доходили до Донецкого бассейна. Большинство исследователей объединяет эти племена в южнорусскую группу, отличавшуюся общими языковыми особенностями - при наличии частных диалектальных различий.
К севернорусской группе племен принадлежали кривичи, сидевшие на верховьях Волги, Днепра и Западной Двины и разделявшиеся на кривичей полоцких, смоленских и псковских, и словене (новгородские), сидевшие в бассейне Ильменя и Волхова.
К IX в. кривичи заняли север до Финского залива, а в начале X в. уже владели верхним течением Волги до Ярославля, Ростово-Суздальскою и Муромскою областями, захватив многие пункты по нижнему течению р. Оки и северо-западный угол Рязанской области (В. А. Городцов).
Гораздо более неясен вопрос о восточнорусской или среднерусской группе славянских племен и говоров. В летописном обзоре восточнославянских племен названы не все эти племена, а лишь главнейшие. Мелкие деления их (например: лучане, семичи, куряне и др.) оставлены без упоминания. Это обстоятельство, по мнению акад. Шахматова, "необходимо иметь в виду в особенности при разрешении вопроса о юго-востоке совр. России, о бассейне реки Дона", где сидели славяне уже во времена хазарского владычества. Позднее, переселяясь с Дона, они смешиваются в бассейне р. Оки с вятичами. Их язык Шахматов определяет как восточнорусское или степное (акающее) наречие.
Таким образом, кроме славянского населения, двигавшегося из бассейна Дона, среднерусскую или восточнорусскую группу племен в собственном смысле составляли дреговичи, сидевшие за Припятью до самой Западной Двины, радимичи - по Сожу и вятичи - в бассейне Оки, по-видимому, по верхнему и среднему ее течению.
В X в. вятичи колонизуют оба берега р. Оки, от Коломны до впадения и, вероятно, даже до владений касимовских кривичей. Вся же площадь их распространения включала в себя Тульскую область, Калужскую, южную часть Московской, центральную и западную части Рязанской области.
Восточные славянские племена, отличаясь друг от друга обычаями, степенью культуры и ее характером, обнаруживали большие различия и в языке. Объединяясь в политические союзы, сталкиваясь на разных путях колонизационных передвижений, племена смешивались между собою, смешивались и их наречия, говоры. Так, северяне, достигши до устьев Дона, а затем - под напором тюркских кочевников - вверх по Дону перейдя в бассейн Оки, встречаются тут с ранее пришедшими сюда кривичами. Вятичи распространяются к северу от Оки на Волгу и, оттесняя кривичей, смешиваются с ними.
Все же вопрос об особенностях племенных наречий и говоров восточного славянства до сих пор остается не вполне ясным. Уже в русской письменности XI в. рельефно выступают диалектальные отличия в говорах отдельных областей. Новгородские памятники XI в. отражают смешение ч и ц, близость iь к и и некоторые другие черты севернорусской фонетики и морфологии. К новгородскому говору был близок говор полоцко-смоленский. Гораздо позже (в памятниках XIII-XIV вв.) засвидетельствованы своеобразные особенности псковского говора (смешение ш - с, ж - з, мена ч и ц и др.). Эти говоры (новгородский, псковский и полоцко-смоленско-витебский) соответствовали племенным объединениям словен и кривичей. Эта группа говоров северо-западного угла древней России явно обособлялась от остальных восточнославянских говоров особенностями фонетического и грамматического строя. Отмечались и своеобразия их словаря, а также некоторая близость их лексики к западнославянским языкам. Таковы, например, севернорусизмы: прилагательное сторовый вм. здоровый (ср. сторовье), которое находит себе параллели в кашубско-словенских и лужицких говорах, обрин из обрим (ср. древне-польск. obrzym); имена Ян, нередкое в Новг. I Летописи, Матей (там же, ср. чешское Matej), Домаш и нек. др. Были указаны проф. Н. М. Петровским "целых два разряда личных имен, свойственных в России почти исключительно новгородской области и своими суффиксами близких к таким, которые среди нерусского славянства употреблялись в подавляющем большинстве случаев на западе и сравнительно редко на юге" (Н. М. Петровский). Эти личные имена с суффиксом е,ta, распространенные преимущественно у западных славян (например, новг. Петрята, Гюрята и т. п.), а так