Художественное мастерство Драйзера (на примере романа «Титан») - сочинение
В «Титане» изображена борьба американского империализма с народными массами, обострение классовых противоречий в США в конце XIX века, и здесь снова Драйзер показывает себя большим мастером реалистического фона. Исторический фон в «Титане» - это борьба рабочего класса и популистское движение. Говоря о борьбе популистов, писатель подчеркивает антимонополистическую направленность их движения, сливавшегося с широкими всенародными антиимпериалистическими выступлениями. Ход времени наглядно передают в «Титане» и умело введенные в повествование вставные эпизоды. Каупервуд обзавелся роскошным помещением для конторы в центре Чикаго. Проходящий мимо маклер бросает своему приятелю: «В гору пошел, ничего не скажешь. Какие стекла поставил!». В этих словах аромат эпохи, когда зеркальные стекла были свидетельством богатства и успеха. Рассыпанные по роману подобные эпизоды воссоздают цвета и краски, звуки и запахи времени. Этот реалистический фон дополняет и наполняет тонкими деталями философское осмысление истории современности, характерное для романа. Свойственная манере Драйзера точность деталей обнаруживается не только в описаниях, городских пейзажах, но и во всем его подходе к американской жизни и особенно разительно в точном воспроизведении как исторического процесса, так и его частных сторон, в которых выявляют свое действие и важнейшие закономерности. Драйзер выступает в «Титане» мастером реалистической зарисовки. Описывая обед Каупервуда в клубе, он живо обрисовывает сидящую за столом компанию: «Среди сидевших за столом были люди дородные и тощие, высокие и приземистые, темноволосые и блондины; очертанием скул и выражением глаз некоторые напоминали тигра или рысь, другие - медведя, третьи - лисицу, попадались угрюмые бульдожьи физиономии и лица снисходительно-величественные, смахивающие на морды английских догов. Только слабых и кротких не было в этой избранной компании» Сборище финансистов здесь нарисовано до осязаемости зримо, как будто это сделал не писатель, а художник карандашом или пером, а может быть, и углем. «Титан» не повторяет «Финансиста» и в художественном плане. Для «Титана» характерно более четкие деление на главы, более многоплановая композиция, некоторая усложненность сюжета, драматизм повествования. Появляются побочные сюжетные ответила ния, например линия Беренис, которая получила развитие в «Стойке», или обособляющаяся линия Эйлин. В «Титане» каждая глава имеет подзаголовок. Показательно и само содержание этих подзаголовков, выражающих отношение автора к описываемым событиям: глава XX, «Человек и сверхчеловек»; глава XXXV «Политическая сделка»; глава «Расхититель народного достояния»; глава «Капитал и права народа». Больше в «Титане» публицистических и лирических отступлений. В романе активнее выявляется лицо автора. Образ Каупервуда во втором томе трилогии становится еще сложнее и противоречивее. Это прежде всего «титан без души и сердца, стремящийся заковать народ в цепи рабства». Он сказочно богат, и ему удается подкупать муниципалитеты, губернаторов, мэров, но он не в состоянии подкупить народ, народным массам нельзя заткнуть рот деньгами, и Каупервуд терпит поражение в схватке с народом. Не менее ощутимо его поражение в личной жизни. Он не может обрести покой, деньги не приносят счастья не только покинутой им жене Эйлин, но и ему самому. Драйзер продолжает гуманистическую линию «Финансиста». Деньги, богатство не столько принадлежат Каупервуду, сколько владеют им, они убивают в нем лучшие человеческие качества. Богатство иссушает Каупервуду душу и сердце, он сам ощущает это, и в этом, может быть, Драйзер видит отличие его от других капиталистов, усматривает даже в судьбе Каупервуда своего рода американскую трагедию. Во всяком случае в «Титане» нарастает ощущение трагизма американской жизни - сказывается углубление гуманизма Драйзера. Поэзия отрицательных величин по-прежнему находит свое яркое выражение в образе Каупервуда, но никак не исчерпывает смысла романа. В «Титане» по сравнению с «Финансистом» становится острее, резче, а главное глубже критика американского капитала, этому в немалой степени способствует выявление писателем противоречий американского общества, и прежде всего, противоречия между крупным капиталом и народными массами, и изображение борьбы народных масс, их возмущение господством империалистических монополий. Каупервуд, на сторону которого встали все сильные мира сего, включая даже его конкурентов, терпит поражение. Из этого положения Каупервуда и победы простых людей Америки в романе сделаны, однако, ложные выводы, основанные на идеалистической концепции Спенсера и других буржуазных философов. «В конечном итоге, пишет Драйзер, - бог или созидательная сила - не что иное, как стремление к равновесию, которое для человечества находит свое приблизительное выражение в общественном договоре. Примечательность этой силы заключается в том, что она порождает отдельные личности во всем их бесконечном и ослепительном многообразии, а также порождает массы с присущими им проблемами. Но и тут рано или поздно неизбежно наступает равновесие, когда массы подчиняют себе отдельную личность или отдельная личность массы… на какой-то срок». Эти обобщения ведут к оправданию действий Каупервуда и подобных ему магнатов капитала и находятся в резком противоречии со всем обличительным тоном и пафосом «Титана». Они вынесены в заключительную под главку книги «Оглядываясь назад», подобную заключающей «Финансиста» в главке «Магический кристалл». Воздействие буржуазной идеологии, в частности, влияние идеалистической философии Спенсера помешало писателю до конца осознать те социальные проблемы, которые он так глубоко видел, чувствовал и изображал. Все более очевидным становится контраст между безжалостной критикой устоев капиталистической Америки и ограниченностью философской концепции Драйзера, несоответствие между критикой и его выводами. Это противоречие наиболее ярко проявилось в «Титане».
