LITFEST публикует одну из глав знаменитой книги, посвященной исследованию и защите порицаемых общественных типов – в диапазоне от наркоторговца и сутенера до рекламщика и предпринимателя.
<div style="text-align: center;"> </div>
Книга Уолтера Блока впервые была издана тридцать лет назад. Это исследование, посвященное тем общественным типам и той деятельности, которые общество традиционно порицает: сутенер, наркоторговец, бомбила, спекулянт, штрейкбрехер и многие другие. Блок занят не то чтобы оправданием своих подзащитных, скорее он стремится показать их истинную роль в реальной экономике. Вот что пишет о книге Блока фон Хайек: «Просматривая "В защиту беззащитных” (оригинальное название книги — «Defending the undefendables». — Прим ред.), я почувствовал, что снова подвергаю себя шоковой терапии, посредством которой долее пятидесяти лет назад Людвиг фон Мизес превратил меня в последовательного сторонника свободного рынка. Даже сегодня я поначалу оказался настроен скептически, возникло некоторое ощущение того, что "это уж слишком”. Для кого-то это лекарство окажется чересчур сильнодействующим, но оно принесет им пользу, — даже если они его возненавидят. Подлинное понимание экономики требует отказа от многих дорогих нам предубеждений и иллюзий». Ощущение того, что автор «заходит слишком далеко», скорее всего, возникнет у большинства читателей русского перевода этой книги: однако тем интереснее она, как нам представляется, будет для широкой аудитории — и тем больше удовольствия от нее получат все, кто полагает, что интеллект — это не столько умение отвечать на любые вопросы, сколько умение задавать все новые и новые. Книга выходит в этом месяце в челябинском издательстве «Социум».
Производитель утиля
Люди уже давно подозревают, что основная деятельность предпринимателя заключается в целенаправленном производстве низкокачественных товаров. Считается, что предприниматели не хотят выпускать высококачественных товаров с длительным сроком службы. Вместо этого они производят низкопробные продукты с «встроенным» или «запланированным» устареванием. Когда такие вещи приходят в негодность, их нужно менять на новые, благодаря чему производители остаются в бизнесе и процветают. Эта идея, которая всегда с нами (пусть и не вполне осознаваемая), несколько лет назад получила широкую, но незаслуженную поддержку после выхода книги Вэнса Паккарда «Waste Makers»1.
Теория о «встроенном» старении товаров не верна. А на фоне наступления экологического движения и сторонников неомальтузианского нулевого прироста населения еще более важным, чем когда-либо, становится опровержение ложных идей.
По мнению сторонников теории перенаселения, на земле уже сейчас проживает или в скором времени будет проживать слишком много людейпо отношению к имеющимся ресурсам. С точки зрения защитников окружающей среды, мы (т.е. система свободного рынка) в настоящее время тратим впустую те ресурсы, которыми располагаем. По мнению других, встроенное устаревание представляет собой печальную и абсолютно ненужную часть этих потерь.
Все эти вместе взятые группы представляют собой интеллектуальную, моральную и даже физическую угрозу для нормальной здоровой экономики. Важно начать критику с упоминания одной прописной истины. Либо производство товара «надлежащим» образом (когда он не приходит в негодность «до истечения срока службы») обходится дороже, либо нет. Низкокачественный продукт плох из-за того, что производитель дает указание рабочим выпускать его таким, или же потому, что так его производство обходится дешевле.
Реальным примером встроенного устаревания является случай, при котором выпуск низкокачественной продукции не приносит сокращения издержек производства (как если бы часовая бомба была установлена на товаре хорошего во всех прочих отношениях качества). Потребитель не знает об этом, но вещь рассчитана на «самоуничтожение». Ясно, что подобная практика расточительна. Выражаясь экономическим языком, общество отказывается от более качественных вещей, которые не имеют альтернативных вариантов применения.
Однако такое положение вещей не может иметь место на рынке частных предприятий, так как оно не ориентировано на выживание. Предприниматели, производящие подобные товары, столкнутся со снижением прибылей и ростом убытков и в конце концов разорятся. Некоторые потребители наверняка перестанут покупать низкосортную продукцию, которую данная фирма продает по среднерыночным ценам, и переключатся на другие компании, продающие по тем же ценам товары стандартного качества. Рассматриваемая фирма будет терять клиентов, не получая компенсации в виде снижения издержек. Другие предприятия выиграют от появления новых потребителей (в лице тех, кого потеряла компания, производящая утиль). Однако многие потребители боятся не того, что один бизнесмен начнет производить товары с встроенным устареванием, а в том, что так будут делать все производители. Предполагается, что в этом случае потребители окажутся в ловушке.
Какими будут последствия, если все производители в отрасли путем картельного соглашения договорятся выпускать низкокачественную продукцию, чтобы увеличить продажи товаров, которые заменяли бы изношенные вещи? Очевидно, что каждый предприниматель, принимающий участие в этом соглашении, будет подвергнут сильному искушению повысить качество своего продукта, другими словами — нарушить договоренность. Поскольку все остальные выпускали бы товары одинаково низкого качества (как они договорились), а его продукция была бы немного лучше, такой производитель завоевал бы клиентов и увеличил свои прибыли. Учитывая мотив прибыли (который был основополагающим для картеля), члены сговора вряд ли придерживались бы своего соглашения.
Во-вторых, для компаний, не участвующих в картеле, существовал бы большой соблазн войти в отрасль. Выпуская продукцию хотя бы немного лучше той, что производят члены картеля, они получали бы клиентов и прибыли. Парадоксально, но силы, способствующие распаду картеля, будут становиться более мощными по мере того, как будет расти его успешность. Чем сильнее картель, тем больше снижается качество продукции. Чем ниже качество, тем проще будет привлечь клиентов конкурента. Даже незначительное увеличение качества будет способствовать этому процессу.
Реклама также ускоряет процесс распада картелей, пытающихся ограничивать уровень качества. Фактически она в первую очередь направлена на предотвращение их возникновения. Рекламные компании создают бренды с хорошей репутацией. Бренд означает определенный стандарт качества. Если фирма допустит ухудшение качества своей продукции, она потеряет свою репутацию, на завоевание которой могли быть потрачены миллионы.
Независимые рейтинговые агентства, такие как Союз потребителей, также стремятся предотвратить формирование картелей и способствуют их распаду, если они уже возникли. Такие рейтинговые агентства с помощью внимательного наблюдения за качеством товаров держат общественность в курсе даже в случае небольшого его снижения. Наконец, даже когда все члены картеля поддерживают соглашение и никто извне не входит в отрасль, ограничение качества приведет скорее к неудаче, чем к успеху. Невозможно добиться, чтобы у всех производителей качество было ограничено одним и тем же уровнем. Те, кто ограничивают качество в меньшей степени, неизбежно завоюют лучшую репутацию, привлекут больше клиентов и увеличат прибыли. Рынок продолжит быть полигоном для испытаний, отсеивая компании, которые производят товары плохого качества. Неудача на испытании означает банкротство, успех — выживание.
Ясно, что на свободном рынке картели, скорее всего, не сохранятся. Но они, а вместе с ними и встроенное устаревание могут сохраниться, если в игру вмешивается государство. Например, когда государство устанавливает ограничения на вход в отрасль, происходит стимулирование образования картелей, поскольку угнетается конкуренция. При этом защищаются интересы тех компаний, которые уже находятся в отрасли. Любые договоренности между ними будут стабильными. Если они выбрали политику, направленную на ограничение качества продукции, такая политика может иметь успех. Результаты участия государства могут быть заметны во многих областях.
Возьмем медицину. По настоятельной просьбе Американской медицинской ассоциации (American Medical Association, АМА) государство наложило запрет на иглоукалывание. Специалисты в этой области угрожали позициям дипломированных врачей, и АМА, действующая как картель, оказала на них сильное давление. Конечно, это было частью общей политики по поддержанию высокого уровня зарплат врачей, без оглядки на качество предоставляемых услуг. Точно так же с помощью государства психологи и психиатры досаждают конкурирующим специалистам. Они ищут способ запретить деятельность всех тех (ведущих психотерапевтических групп и т.п.), кому они сами же не дали лицензии на ведение медицинской практики.
Иногда государство предотвращает действие внутренних сил, направленных на разрушение картелей. Примером этого является железнодорожный картель. Его участники договорились снизить объем предоставляемых услуг, чтобы поднять цены. Однако, как и следовало ожидать, из-за более высоких цен количество пассажиров уменьшилось. Каждая железнодорожная компания начала пытаться привлечь чужих клиентов, снижая цены. Несомненно, это разрушило бы картель, но получилось так, что снижение цен приняло форму скидок. И вместо того чтобы дать ход этой ситуации и тем самым разрушить картель, оказывающий низкокачественные услуги, государство запретило скидки на железных дорогах. В результате эта индустрия так до сих пор окончательно и не восстановилась.
Третий способ, с помощью которого государство усугубляет проблему встроенного устаревания, заключается в поддержке компаний, не выдерживающих конкуренции на рынке из-за низкого качества их продукции. Многие государственные субсидии, предоставляемые бизнесменам, лишь помогают выжить тем предприятиям, которые разоряются, оказавшись неспособными обслуживать своих клиентов.
Давайте теперь рассмотрим второй вариант — когда повышение качества товара отражается в повышении его цены. Такой тип встроенного устаревания встречается на открытом рынке каждый день, но он никоим образом не является бессмысленным или расточительным! Это неотъемлемая часть предлагаемой потребителям возможности выбрать требуемый уровень качества.
Рассмотрим приведенную гипотетическую таблицу стоимости автомобильных покрышек и ожидаемого срока службы каждой шины.
Марка | Стоимость | Средний срок службыШина А | $10 | 1 годШина Б | $50 | 2 годаШина В | $150 | 5 лет
Когда покупатель выбирает покрышку, у него есть выбор между лучшим качеством и высокой ценой и более низким качеством и более дешевым товаром. Конечно, шины за 10 долларов не будут служить так же долго, как покрышки за 150 долларов! Они изготовлены таким образом, что они износятся быстрее. Это можно определить как «запрограммированный», «встроенный» износ. Но где здесь утиль? Его здесь нет. Производители дешевых шин не используют беспомощный потребительский рынок в своих целях. Они не захватывают людей в ловушку приобретения низкокачественных товаров. Они производят то, что нужно людям.
Если бы экологам удалось убедить каких-то производителей шин низкого качества в том, что их продукция — это «утиль», и прекратить их производство, то цены на низкокачественные шины, остающиеся в продаже, повысились бы, так как спрос на них сохранился бы на фоне снижения предложения. В свою очередь, ситуация непреодолимо толкала бы предпринимателей к возвращению (или входу) в сектор шин низкого качества, поскольку прибыли в нем начали бы расти. В этом случае рынок стремился бы к тому, чтобы удовлетворять потребителей.
Скромная бумажная тарелка может служить еще одной иллюстрацией того, что встроенное устаревание не пустая трата ресурсов, если товар низкого качества дешевле выпускать, чем добротный товар. Кому бы пришло в голову обвинять производителей бумажных тарелок в запрограммированном устаревании их продукции? Ведь в сегменте посуды существует такой же набор сочетаний цены и качества, как и в секторе покрышек. Можно купить (по возрастанию цены) бумажные или пластиковые тарелки различного качества, глиняные или керамические блюда и, наконец, самые лучшие тарелки из фарфора.
Действительно странно, что люди винят встроенное устаревание за поломки в машинах, а не за износ бумажных салфеток. Но ведь в обоих случаях существуют более дорогие и более качественные товары. Выбор остается за потребителем. В жалобах на частые поломки низкокачественных машин не больше смысла, чем в недовольстве по поводу недолговечности бумажных стаканчиков. Дешевые товары не предназначены служить так же долго, как дорогие! Именно поэтому они стоят меньше. Разумеется, встроенное устаревание, которое отражает выбор потребителя, не является неэкономичным.
И все же, разве низкое качество само по себе не расточительно по причине того, что оно требует расхода ресурсов? Даже если встроенное устаревание не будет проблемой в случае с бумажными тарелками, не являются ли они сами по себе неэкономичными, поскольку их изготовление истощает запасы древесины? Проблема такой точки зрения состоит в предположении, что на производство некачественных товаров уходит больше ресурсов, чем на производство качественных. Чем ниже качество, тем более вероятно, что потребуется ремонт или покупка нового изделия. Но, с другой стороны, высококачественные товары на начальном этапе требуют вложения большего количества исходных материалов.
Проблема заключается в выборе между высокими начальными затратами и низкими последующими (на ремонт, замену и т.д.) в случае с качественными товарами и низкими начальными издержками и значительными вложениями в будущем, когда речь идет о низкосортных изделиях. На свободном рынке выбор между этими вариантами делаютпотребители. Товары сделаны так, чтобы с позиции покупателяказаться наименее расточительными. Если потребители считают, что в условиях быстроменяющейся моды неэкономично покупать одежду, которая будет служить пять лет или больше, производители решат, что более выгодно шить менее носкую и более дешевую одежду. Производители начнут делать одежду из бумаги, если этого потребует рынок.
Точно так же заводы начали бы выпускать автомобили с более длительным сроком службы, если бы потребители этого захотели. И такие машины стоили бы дороже, если бы потребители пожелали иметь в них все опции, доступные на сегодняшний день. Если бы потребители захотели, то производители предложили бы такие же машины по цене низкокачественных, но без подобных дополнительных опций. Более того, на свободном рынке «истощение» ресурсов не представляет серьезной угрозы. По мере того как нехватка ресурсов будет нарастать, в игру вступят мощные силы, позволяющие исправить такое положение вещей. Например, если бы предложение древесины резко сократилось, ее цена бы пошла вверх. Как результат — потребители бы стали покупать меньше товаров, сделанных из дерева. Производители старались бы заменить древесину другими материалами везде, где это возможно. Мебель, лодки и многое другое было бы сделано из более дешевого сырья. Получили бы развитие новые, возможно, синтетические материалы. Большее внимание уделялось бы переработке и повторному использованию дерева, внезапно ставшего более ценным. Старые газеты, к примеру, стали бы подвергать химической переработке и заново применять с большей отдачей. Более высокая цена дерева стала бы стимулом для производителей сажать больше саженцев и заботиться о лесах.
Короче говоря, в случае нехватки одного или нескольких ресурсов свободный рынок приспособится к таким условиям. Пока никто не вмешивается в механизм корректировки (систему цен), более редкие ресурсы будут лучше сохраняться и замещаться более дешевыми и распространенными. Однако кто-то может спросить: что случится, если не один или несколько, а сразу все ресурсы окажутся истощенными? Что произойдет, если мы израсходуем одновременно все ресурсы? Такая ситуация — сюжет для научной фантастики, и мы сами будем вынуждены немного ею заняться.
Не станем предполагать, что с лица земли по волшебству исчезнет все, что на нем есть. При таком раскладе предложить будет нечего. Чтобы в наших рассуждениях остался смысл, не будем предполагать, что вдруг исчезнут все ресурсы или что земля вдруг сожмется и исчезнет. Мы представим, что сырье истощится и станет пылью, мусором и пеплом. Например, допустим, что запасы угля не исчезли полностью, а постепенно истощаются, превращаясь в пепел, загрязнение и химические производные процесса горения. Предположим, что со всеми другими ресурсами произошло то же самое: они стали бесполезны для нас. Чтобы справиться с этим ужасом, необходимо иметь в виду две вещи. Во-первых, такое положение является хорошим поводом для открытия новых источников энергии по мере того, как ныне существующие будут иссякать. Нет причин полагать, что этого не может быть. Человечество прошло на пути своего развития каменный, бронзовый и железный века. Когда запасы угля истощились, началось использование нефти. Когда закончится нефть, найдутся другие источники энергии, например атомная. Игнорировать этот технологический феномен означало бы безнадежно исказить проблему. Во-вторых, мы должны понимать, что прямым и косвенным источником энергии является Солнце. Оно первоисточник всех видов используемой сегодня энергии, и оно будет им оставаться, какой бы другой источник ни был открыт в будущем. Но Солнце само по себе не вечно. Когда оно прекратит свое существование, человечество тоже исчезнет — если, конечно, мы не станем настолько технологически развитыми, чтобы подпитывать Солнце или переселиться на другую планету с более молодым солнцем. Будем ли мы достаточно развиты, чтобы ответить на подобный вызов, зависит от решений, которые мы принимаем сейчас. Если мы будем использовать ресурсы, искать им замену и учиться на таком опыте, наша технология продолжит развиваться. Если нет и мы в страхе и неуверенности в нашей способности ответить на подобные вызовы будем сберегать те запасы, которые у нас сейчас есть, мы перестанем развиваться. Отказавшись от возможности развития технологий, которую нам дают увеличение населения и эксплуатация ресурсов, мы, как страусы, спрятавшие голову в песок, будем ждать, пока Солнце и мир не прекратят свое существование.
Уолтер Блок. Овцы в волчьих шкурах: в защиту порицаемых. Челябинск: Социум, 2011Перевод с английского под ред. В.Новикова
Источник: Openspace.ru
|